Властитель островов - Аманда Скотт

– Позаботься о ней, – отрезала Кристина. – Я пойду к Мариоте.

Изобел уцепилась за его рукав и пробормотала:

– Не пускайте ее, сэр.

– Не пущу, – заверил он девочку, отходя от обрыва. Гектор смотрел, как жена упрямо направляется к лошади, и думал: когда же она поймет, что поводья все еще у него и Изобел?

Вдруг он заметил, что конь Лахлана не остался там, где Гектор его оставил, но отошел к ближайшему дереву.

– Подождешь пару минут? – спросил он Изобел.

– Конечно, но прошу вас, сэр, не сердитесь на нее.

– Я постараюсь сдерживаться, – сказал он, продолжая держать жену в поле зрения, – но не позволю ей в таком состоянии спускаться по склону утеса.

Кристина как раз дошла до лошади и стояла, беспомощно глядя на нее. Потом она обернулась и посмотрела через плечо на Гектора. Она вспомнила о поводьях.

– Прошу вас, сэр, – попросила Изобел. – Она любила Мариоту, несмотря на все ее недостатки.

– Знаю, – сказал он, наблюдая, как жена оглядывается в поисках возвышения, с которого она могла бы залезть на лошадь. Видя, что она взялась за гриву лошади и пытается нагнуть животное, он коротко бросил: – Стой здесь. И еще… – Он дождался, пока Изобел посмотрит на него. – Постарайся верить мне.

Она подмигнула.

– Я верю вам, – начала она. – Верю, что вы начнете ругаться, когда она снова вас ослушается. Я же помню, сэр, что вы не выносите непослушных женщин.

Он едва не рассмеялся на слова девочки, но Кристина уже почти добилась от лошади, чего хотела, и могла вот-вот сесть на нее.

– Стой, Кристина! – крикнул Гектор и рванулся к ней.

Если бы животное было приучено к подобному обращению или если бы юбки Кристины не мешали ей, она наверняка бы успела сесть на лошадь и уехать. Но, увидев, что муж бежит к ней, она оставила лошадь в покое и побежала к жеребцу Лахлана, ухватилась за повод и гриву и запрыгнула ему на спину.

Не успела она сесть поудобнее, как полуобъезженный скакун встал на дыбы и протестующее заржал. Кристина от неожиданности не сумела удержаться на нем. Подбежавший Гектор успел смягчить ее падение, но она все-таки упала на землю и лежала, пока он, схватив коня за повод и заставив его опуститься, отвел животное подальше от Кристины. Привязав поводья к дереву, он повернулся к жене.

– Не подходи ко мне, – завизжала она, поднимаясь на ноги. – Она моя сестра, я иду к ней. Я нужна ей.

– Ты не нужна ей, и ты никуда не пойдешь, – мрачно сказал Гектор, подавляя в себе желание взять ее и встряхнуть или ударить, чтобы образумить. – Ты сегодня мало рисковала жизнью? Тебе надо еще поездить на необъезженном жеребце без седла и в юбке?

Кристина не ответила, отвернулась от мужа и тупо смотрела в пространство. Ее челюсти были сжаты, губы закушены. Казалось, она пытается сдержать упрек. Выдержав долгую паузу, он коснулся ее спины, собираясь пойти привести ее лошадь, но не желая отпускать жену, которая могла в теперешнем состоянии выкинуть очередной фортель. Почувствовав его прикосновение, она издала безумный вопль, обернулась и стала в ярости бить мужа кулаками.

Он стоял спокойно, даже не пытаясь удержать ее и сдерживая растущее желание силой привести жену в чувство.

– Сделай же что-нибудь! – закричала Кристина, продолжая лупить его. – Почему ты ничего не делаешь? Почему ты не приехал раньше, раз уже приехал? Почему ты не спас ее? Ты сказал, что я не должна отвечать за всех и что ты будешь мне помогать, где же ты был? Ты ничем не помог мне спасти ее!

Он стоял молча, и наконец она обессилела, прижала кулаки к его груди и склонила к ним голову в беспомощном рыдании.

Нежно положив руки ей на плечи, Гектор произнес:

– То, что произошло с Мариотой, не моя вина, милая.

– Я знаю. – Она снова зарыдала.

– И не твоя.

Кристина расплакалась еще горше. Он привлек ее к себе и обнял, не мешая выплакаться. Смотря поверх головы жены, он встретил пристальный взгляд Изобел. Девочка молчала, и он снова перевел глаза на Кристину. Она уже не рыдала, а только всхлипывала, но он продолжал молчать, пока она совсем не успокоилась.

Она не попыталась высвободиться, а обняла его, и Гектор испытал неожиданно глубокое чувство умиротворения, словно покачнувшаяся было вокруг него Вселенная приняла обычное гармоничное положение. Он почувствовал, как тепло проникает в каждую частичку его тела, и понял в этот момент, что он не только искал именно это всю свою жизнь, но воистину нашел то, что искал. Гектор осознал также, что теперь более всего на свете ему хотелось освободить жену от тяжкого груза ответственности и всех вокруг.

Когда она наконец подняла на него красные распухшие глаза и он увидел ее лицо – испачканное, со следами слез, с прилипшими волосами, – Гектор изумился тому, как когда-то мог счесть ее не такой красивой, как Мариота. Она была бесподобна. Прелесть Кристины даже сейчас светилась в ее глазах. Казалось, сама ее душа излучает красоту. Отныне, что бы ни случилось между ними, он не должен позволить ей мучиться виной за смерть сестры.

Взяв себя в руки и держа жену за плечи, он сказал ей:

– Ты ведь понимаешь, что ты не виновата в ее смерти, верно?

– Конечно, виновата, – вздохнула она. – А как же иначе? Я должна была понять ее состояние и все объяснить ей.

– Что «все»? Нет, даже не отвечай, – добавил он с грустью. – Она бы не стала тебя слушать. Ты знаешь это. Она никогда никого не слушает.

– Но если бы я вела себя по-доброму, проявила больше понимания…

– Ты всегда была добра к ней, Кристина, – сказал он и вдруг по ее движению понял, что слишком сильно сжимает ее плечи. Разжав руки, он добавил: – Верь мне, девочка, ты ко всем относишься по-доброму. Но ведь не твоя доброта заставляет тебя брать на себя вину за ее смерть… а твоя гордость.

Она замерла, словно он ударил ее, но Гектор на это и рассчитывал.

– Как ты можешь такое говорить? – спросила она. Она обрадовался, увидев ее раздражение. Ее неестественная пассивность пугала его.

– Потому что это правда.

Она угрожающе взглянула на него:

– Неправда!

– Разве вера в то, что ты обладаешь достаточным влиянием на людей, чтобы управлять их поступками и защищать от их собственных недостатков и глупостей, не называется гордыней? – спросил он. – Ты действительно веришь, что смертный человек может обладать такой силой убеждения?

– Но…

– Нет, дорогая моя, – продолжал он, прижимая палец к губам жены. – Мы поговорим об этом позже, а сейчас нам пора возвращаться, иначе сюда прибежит толпа любопытных. Кажется, лошадь Изобел убежала обратно в конюшню или заблудилась, так что я повезу ее сам.

– Я сама ее довезу, – возразила Кристина. – Я хочу знать, что с ней все в порядке.