Механический ангел - Кассандра Клэр

– Бедняжка? – эхом отозвался Уилл, и голос его прозвучал грубо. – Но он ведь сам во все это влез? Никто не заставлял его связываться с обитателями Нижнего мира.

– В самом деле, Уилл, – Шарлотта холодно посмотрела на юношу, – неужели у тебя нет ни капли сочувствия?

– О боже! – вздохнул Уилл, переводя взгляд от Шарлотты на Натаниэля и обратно. – Есть ли в мире что-нибудь, что делает женщину более глупой, чем вид раненого молодого человека?

Тесс недобро прищурилась:

– Ты бы хоть в порядок себя привел, а потом уже спорил.

Уилл картинно закатил глаза и удалился, что-то бормоча себе под нос. Шарлотта со слабой улыбкой посмотрела на Тесс:

– Должна сказать, мне нравится, как ты справляешься с Уиллом.

Тесс только головой покачала:

– Вряд ли с ним вообще кто-то может справиться.

Было решено, что Тесс и Натаниэль поедут с Генри и Шарлоттой на городском экипаже; Уилл и Джем отправятся домой в экипаже поменьше, который одолжила тетя Шарлотты. С ними же поедет и Томас. Лайтвуды и прочие члены Анклава останутся в доме, чтобы как следует его обыскать и уничтожить следы сражения, которые могли бы напугать мирян. Уилл тоже хотел остаться со всеми и принять участие в поисках, но Шарлотта стояла насмерть. Он наглотался крови вампира и должен был вернуться в Академию как можно скорее, чтобы начать лечение.

Томас, однако, не позволил Уиллу, чей костюм был испачкан в крови и копоти, сесть в экипаж. Велев молодым людям ждать у дверей, Томас удалился и вскоре вернулся с влажным куском ткани. Уилл тем временем, прислонившись к дверце экипажа, наблюдал за тем, как члены Анклава, словно муравьи, снуют по дому де Куинси. Они устраняли следы пожара и старательно прочесывали комнаты в поисках важных бумаг.

Вернувшийся с мокрой тряпкой, Томас заставил Уилла почистить свой костюм, и, пока юноша, недовольно ворча, пытался стереть кровь и копоть со своего пиджака, Томас в свою очередь облокотился на дверцу экипажа и принялся непринужденно насвистывать. Экипаж поскрипывал, стоило только гиганту Томасу двинуться.

Шарлотта всегда поощряла Томаса, когда он присоединялся к Джему и Уиллу во время уроков физического воспитания. Шли годы, и из худого, нескладного ребенка Томас превратился в высокого, мускулистого мужчину, неизменно пугавшего портных своими габаритами. Уилл был прекрасным воином – кровь нефилимов давала о себе знать, – но даже он не смел игнорировать силача Томаса.

Уилл помнил тот день, когда Томас впервые появился в Академии. Он был из семьи, вот уже много лет верой и правдой служившей нефилимам. Мальчик родился настолько слабым, что никто не сомневался – ему не выжить. Но малыш Томас обманул судьбу. Когда ему исполнилось двенадцать лет, хотя на вид ему никто не давал и девяти, его отослали в Академию. Уилл тогда посмеялся над Шарлоттой, решившей оставить Томаса, однако сам втайне этому порадовался. Он уже давно мечтал о мальчике одного с собой возраста, который мог бы стать ему товарищем по играм. Они и стали друзьями, но ровно до тех пор, пока в Академию не приехал Джем. Уилл быстро позабыл о друге, но Томас нисколько на него не обиделся и всегда обращался очень дружелюбно, впрочем, как и с остальными.

– Эх, чего в этом мире только не происходит… А вот ведь странно, никто из соседей даже из окна не выглянул, не говоря уже о том, чтобы позвать полицию. Хотя представляю, какой шум вы тут подняли, – неторопливо рассуждал Томас, рассеянно оглядывавший улицу. Шарлотта всегда очень трепетно относилась к правильному, королевскому английскому, и акцент уроженца Ист-Энда появлялся или исчезал у Томаса в зависимости от того, помнил ли он о ее наставлениях или нет.

– Согласись, в нашей собачьей работе все-таки что-то есть. – Уилл старательно протер лицо и шею. – Что же до соседей, то мне кажется, что на этой улице живут не одни законопослушные миряне. Есть тут и люди, которые не стали бы связываться с сумеречными охотниками, опасаясь за свой бизнес.

– Уилл, ты самый ужасный человек, которого я когда-либо встречал, – сказал Томас настолько спокойно, что Уилл решил – над ним посмеиваются. – Смотри, как бы тебе самому завтра не превратиться в недочеловека, если не получишь лекарства вовремя. Хотя, возможно, тебя и вовсе не интересует мое мнение.

– Возможно, я хочу заиметь черный глаз, – зло фыркнул Уилл. – Не думал об этом?

Томас только усмехнулся и легко вскочил на козлы. Уилл тем временем продолжал соскребать засохшую кровь вампира с рук и оружия. Он был настолько поглощен своим занятием, что не заметил Габриэля Лайтвуда, когда тот вынырнул из тени и направился прямиком к нему. На его губах играла насмешливая улыбка.

– Хорошая работа, Херондэйл. Не у каждого бы получилось устроить такой пожар, – заметил Габриэль. – Здорово вышло! И ничего, что теперь мы должны тут все подчищать. Да и то, что наш план сгорел в пожаре, вместе, кстати, с остатками твоей репутации, тоже сущая ерунда.

– Значит, ты хочешь сказать, что до сегодняшнего дня у меня еще были шансы стать приличным человеком? – с наигранным ужасом пробормотал Уилл. – Ясно, я делал что-то не так. Или не сделал чего-то не так, в зависимости от того, как на это посмотреть. – С этими словами он постучал по дверце экипажа. – Эй, Томас! Высади меня у ближайшего борделя! Я там как следует напьюсь, потискаю девочек, а потом устрою отличную драку с каким-нибудь отменным мерзавцем.

Томас фыркал и что-то пробормотал. Ясно послышалось слово «чепуха».

Габриэль помрачнел:

– Есть в этом мире хоть что-то, к чему ты относишься серьезно?

– Увы, так сразу ничего на ум и не приходит.

– Знаешь, было время, когда я думал, что мы могли бы стать друзьями, Уильям, – задумчиво сказал Габриэль.

– Знаешь, однажды я решил, будто я вовсе не я, а хорек, – объявил Уилл. – Но все это оказалось лишь опиумным бредом. Знаешь, так жутко было. Я-то тогда и не догадывался, что это за штука такая.

– Шутишь на тему опиума? Очень умно. Особенно если вспомнить о твоем друге Карстаирсе, – протянул Габриэль.

Уилл замер, а потом все тем же насмешливым тоном поинтересовался:

– Ты подразумеваешь его болезнь?

Габриэль часто заморгал, всем своим видом выражая удивление:

– Что?

– Ну, как вы там говорите о Джеме?. Называете его больным ведь, да? Его «болезнь»… – Уилл отшвырнул в сторону пропитанную кровью ткань и теперь шипел не хуже змеи. – И ты еще удивляешься, почему мы так и не стали друзьями.

– Я только хотел знать, успокоишься ли ты когда-нибудь, – ответил ему Габриэль совершенно спокойно.

– Успокоюсь?

– Станешь ли вести себя как должно?