Сегодня вечером и всегда (сборник) - Нора Робертс

Он сорвал с нее халат. О, какая мягкая плоть, гораздо мягче и нежнее, чем он представлял, а кожа, как шелк, так и скользит под пальцами. Он повел ладонями по всем изгибам обольстительного тела. Она дрожала все сильнее. Он провел рукой по ее животу вниз, проникая пальцами в самый центр ее существа. Слейд выругался про себя. Черт, теперь он не сможет остановиться. Он хотел грубо опрокинуть ее и уйти, спасая ее… спасая себя от неодолимого, неуправляемого влечения. Но вот она, теплая, влажная и мягкая, как воск, в его объятиях, и он не в силах отказаться от такого подарка судьбы. В воздухе стоял аромат ее тела, сводящий с ума. Слейд тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но она прижалась губами к его шее и хрипло прошептала его имя.

Как он очутился с ней в постели, Слейд не помнил, не помнил – тащил ли он за собой ее или принес на руках. Джессика, словно в бреду, отвечала на его поцелуи. Он не дал ей возможности опомниться. Ее захватил и унес с собой ураган – бешеный натиск и зримая тьма страсти. Она услышала его громкое, прерывистое дыхание. А затем почувствовала, как он прокладывает зигзагообразный путь от ее шеи к ложбинке на груди мелкими, похожими на укусы поцелуями. Она выгнулась дугой, полная желания, но он продолжал свой путь, и язык его блуждал уже по ее животу. Почти обезумев, она зарылась руками в его волосы. Сейчас все кончится, и ей хотелось удержать мучительное наслаждение еще и еще на краю этой бездны.

Он снова жадно потянулся к ее груди, ввергал Джессику то в жар, то в холод такими же быстрыми, мелкими поцелуями, как раньше. Вот он слегка прикусил нежную плоть груди, а кончиками пальцев очертил круг вокруг второй. Она хотела убрать наконец последнюю преграду между их телами и нетерпеливо дернула ремень его джинсов. Слейд ловко увернулся от ее ищущих рук. Нет уж, он не допустит, чтобы все кончилось слишком быстро. Он догадывался, что она страстная женщина, умело скрывающая это достоинство. Но никак не ожидал такого неистового накала. Она была необыкновенно чутка, она угадывала желания и повиновалась малейшему намеку, она щедро отдавала то, что все это время таилось и накапливалось. И он хотел взять от нее все, что она могла дать, загнать ее и себя, дойти до последней черты.

Влажный мускусный запах исходил от ее кожи. Тело у нее было тонкое, худощавое, почти хрупкое и в то же время женственно округлое, соблазнительно мягкое, и он не мог от него оторваться. Ему все хотелось снова и снова трогать и пробовать эту плоть на вкус. Когда он исступленно стал целовать ее живот, она застонала от ожидания. Между частыми вздохами-всхлипами она пробормотала его имя. Но когда он вкусил тайны ее плоти, мир перестал существовать, а Слейд словно гнал ее от вершины к вершине, потому что, изголодавшаяся, она, казалось, никак не может утолить голод. Они сплелись в один влажный, потный клубок, сгорающий от желания. Теперь джинсы Слейда слетели как бы сами собой, и ничто уже не мешало завершению их неистового поединка.

Задыхаясь, они взяли последний барьер и упали обессиленные, потрясенные мощью происшедшего между ними.

Джессику сотрясала дрожь. Все ее тело ныло от боли. Слейд, замерев, лежал рядом. «Что это было? – как в тумане, подумала она. – Мы любили или сражались?» Но что бы то ни было, такого в ее жизни еще никогда не случалось и, она это твердо знала, никогда не повторится ни с кем другим.

Она преодолела все свои внутренние страхи и запреты, да он просто смел их, как вихрь сметает песок с горячих камней. Есть ли еще такой, как он? Такой сильный, страстный и… грубый? Нет, для нее никто, кроме него, теперь не существует. Джессика прижалась к Слейду. Никогда не было ничего подобного и не будет. Только он. Она отдала ему сердце – и задолго до того, как они очутились в постели.

«О, я люблю тебя, – подумала она, – кто бы и кем бы ты ни был. И если я хочу тебя удержать, я тебе ничего об этом не скажу, иначе неминуемо потеряю». Закрыв глаза, Джессика положила голову на его плечо. «Ведь ты уже недоумеваешь, – мысленно сказала она Слейду, – как же ты настолько перестал себя контролировать, что уложил меня в постель? И уже гадаешь, как бы снова не повторить этого безумства. Но я тебя не собираюсь отпускать, – она провела рукой по его груди. – Ты от меня не уйдешь, Слейд, сопротивляйся сколько хочешь». И, привстав, она стала целовать его плечи и шею.

– Джесс… – Слейд поднял руку, чтобы ее остановить. Стоит ей только прикоснуться, и он уже теряет способность что-нибудь соображать. А если он хочет выбраться из этих зыбучих песков, которые затягивают его с такой быстротой, он должен сохранять ясность мысли.

Но Джессика только поцеловала кончики пальцев, которые хотели ее остановить.

– Обними меня, – прошептала она, – я хочу чувствовать твои руки.

Слейд из последних сил пытался устоять перед этим глухим голосом и мягкими губами, которые неустанно сводили его с ума.

– Джессика, это неправильно.

– А я не хочу поступать правильно, Слейд, – перебила она его. И легла так, что ее губы оказались как раз над его ртом.

– Не говори, не надо сегодня ни о чем говорить.

Проведя пальцами по его бедру, она с удовлетворением отметила, как он невольно вздрогнул.

– Я тебя хочу, – и она тронула языком его губы. Стук его сердца отдавался в ее груди. – И ты меня хочешь. Вот и все, о чем сегодня стоит говорить.

Он мог разглядеть в темноте облако ее волос, лунного цвета щеку. Он видел янтарный отблеск ее глаз. А потом она прижалась губами к его рту и целиком завладела им.

6

Слейд проснулся рядом с Джессикой. Она спала, дыхание было ровным и тихим. Под закрытыми ресницами лежали тени, казавшиеся черными пятнами на бледном лице. Он обнимал ее за тонкую талию. Во сне он предал себя – этим желанием быть к ней поближе. Они делили одну подушку. Слейд несколько минут мысленно проклинал себя, прежде чем выкатиться из постели. Джессика даже не пошевельнулась. Слейд схватил джинсы, пошел к себе в комнату, прямо в душ.

Он сознательно отвернул холодный кран на полную мощность. «Не правда ли, ты изрядно попотел с ней прошлой ночью», – язвительно и злобно спросил он себя, когда ледяные струи впились иголками в тело. Неужели он осужден теперь просыпаться с одним желанием? Но эта всепоглощающая потребность в ее близости помешает ему исполнять долг. И Слейд снова и снова вынужден был твердить, что Джессика – это только дело, выполнение служебных обязанностей.

В коротком телефонном разговоре вчера вечером ему дали понять, что ее позиция становится все более уязвимой. Кто-то непременно хотел что-то найти в ее доме – кто-то, кому она доверяла. И знать, кто этот человек, – недостаточно. Слейд должен установить, что именно ему понадобилось в ее доме. Или же это придется выяснять людям из Федерального бюро. Он должен не отпускать от себя Джессику ни на шаг, ходить за ней как приклеенный.