Маршал Шапошников. Военный советник вождя - Рудольф Баландин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примечательна «Инструкция для британской делегации». Это демонстрация изначальных ориентиров на «прощупывание» позиции русских, не раскрывая своих возможностей и намерений; нежелание связывать себя серьезными обязательствами. Все указывает на то, что продвижение Гитлера на восток вплоть до советской границы признается нежелательным главным образом для СССР, но не для Великобритании и Франции.
Итак, вот что, в частности, содержится в первой части документа от 2 августа 1939 года, посвященной общей политике:
«1. В наши намерения входит, чтобы обе делегации работали как единая делегация, хотя они и не называются так. Следует, разумеется, иметь в виду, что делегаты должны действовать лишь как лица, ведущие переговоры, и что окончательное согласие относительно любой военной конвенции должно исходить от правительств Франции и Великобритании. <...>
4. Делегация должна хорошо понимать, что политическое соглашение, так же как и военное соглашение, должно относиться только к Европе и не должно включать Дальний Восток. Любая
290
информация, которую русские дали бы нам по поводу своих планов или намерений в отношении Дальнего Востока, должна тщательно учитываться, однако миссия должна категорически уклоняться от обсуждения или сообщения намерений и планов союзников в этой зоне. <...>
14. Раскрытие русским в начале переговоров технических деталей, касающихся нашего вооружения, представляется невозможным, а обмен мнениями относительно тактической подготовки — если нельзя будет избежать совсем — должен быть ограничен общими местами на начальной стадии переговоров. Раскрытие русским технических деталей вооружения может оказаться необходимым на дальнейшей стадии, однако и тогда каждый вопрос должен тщательно взвешиваться, и, прежде чем раскрывать что-либо, должны быть запрошены инструкции.
15. Британское правительство не желает быть втянутым в какое бы то ни было определенное обязательство, которое могло бы связать нам руки при любых обстоятельствах. Поэтому в отношении военного соглашения следует стремиться к тому, чтобы ограничиваться сколь возможно более общими формулировками. Что-нибудь вроде декларации политического характера, которая была бы одобрена, отвечала бы этим условиям. Это представляется трудным, так как русские не преминут настаивать перед нашей делегацией на получении более подробной информации, и нужно будет запрашивать инструкции в тех случаях, когда возникнет сомнение относительно позиции, которую делегация должна занять.
16. России было бы весьма невыгодно, если бы Германия могла непосредственно достигнуть русской границы или получить доступ к Черному морю, не встретив серьезного сопротивления. Следовательно, в интересах России иметь заранее выработанные планы, с тем чтобы прийти на помощь одновременно Польше и Румынии в случае, если бы эти две страны подверглись вторжению. Если русские потребуют, чтобы французское и британское правительства сделали Польше, Румынии или Прибалтийским государствам предложения, которые повлекли бы за собой сотрудничество с Советским правительством или его Генеральным штабом, делегация не должна брать на себя каких-либо обязательств, а должна доложить об этом в Лондон. Делегация не должна вести переговоры по вопросу обороны Прибалтийских государств, поскольку ни Великобритания, ни Франция не давали гарантий этим государствам, а если этот вопрос будет поставлен перед ней, она должна будет запросить инструкции из Лондона.
291
17. Как это вытекает из части второй, наиболее желательным является, чтобы Россия могла оказать помощь Польше и Румынии путем доставки боеприпасов и сырья. Весьма возможно, что Россия согласится на это при условии, что Франция и Великобритания сделают все необходимое в отношении поляков и румын.
18. Имеются признаки, свидетельствующие о том, что русские действительно желают одновременного заключения как политических, так и военных соглашений».
Фрагменты из части второй «Стратегических замечаний»:
«28. Главным преимуществом, которым располагали бы Франция и Великобритания в результате союза с Румынией и Польшей, явилась бы необходимость для Германии сражаться на двух фронтах. Это преимущество зависело бы, однако, от поддержания солидарности с восточноевропейским фронтом.
29. Как мы видели выше, степень использования русского вооружения и военных материалов должна была бы в начале военных действий обусловить силу и длительность сопротивления этих двух держав. Имея в лице России противника, Германия окажется на востоке перед лицом значительно более трудной ситуации. Глубина фронта возрастет при этом почти до бесконечности, и Германия не сможет надеяться на развязку на востоке в результате одной только оккупации Румынии и значительной части Польши. Чем дальше германские войска будут проникать на территорию противника, тем ближе они окажутся к России и тем более грозными окажутся те силы, против которых им придется сражаться. Прочный союз выгоден ддя России, так как дает ей уверенность в том, что Польша и Румыния будут служить буфером между нею и Германией.
Помимо того, что эти государства представляют естественное препятствие, в связи с чем упрощается проблема обороны России, они в известной мере освобождают ее от постоянного напряжения и от частичной мобилизации, на которые она была бы обречена в случае, если бы германская граница приблизилась к границе Украины».
Перед началом военных переговоров представители деловых кругов Великобритании встречались с Германом Герингом, вторым лицом в иерархии фашистской Германии. В отчете главы этой делегации
Ч. Спенсера были пересказаны некоторые слова Геринга. Из них ясно следует, что фашистское руководство отдает себе отчет о неопределенном и не особенно дружелюбном отношении Англии и Франции к СССР, несмотря на угрозу войны; что оно очень сомневается в желании этих стран прийти на помощь Польше, если на нее нападет Германия:
?,9?,
«На пути в Москву находились военные миссии Великобритании и Франции, но среди них не было ни одного действительно авторитетного военного деятеля. По его мнению, никаких конкретных решений не будет достигнуто.
Фельдмаршал Геринг заявил, что обращение обеих западных держав к Сталину расценивается как нечто унизительное для них. Для Германии все еще открыты двери для переговоров с Россией. Следует помнить, что у Германии до сих пор много друзей в России».
Как видим, Геринг недвусмысленно намекает на возможность мирного договора его страны с СССР. Более того, он дает понять англичанам, что в их интересах поддержать Германию, если она нападет на Россию, ради победы над которой можно пожертвовать независимостью Польши. И далее в отчете Ч. Спенсера сообщалось:
«Опасность, которой чревато поражение Германии для всего мира, является распространение коммунизма и выигрыш Москвы. Британская гарантия Польше может быть осуществлена лишь с трудом. Польша же может быть без труда сокрушена вооруженными силами Германии, и ни Великобритания, ни Франция не смогут оказать ей эффективной помощи ни войсками, ни военными материалами. Польша не рассматривается Германией как “приемлемая” нация. Она оказалась даже неспособной сохранить Вислу судоходной».
В первый же день заседаний военных миссий СССР, Великобритании и Франции — 12 августа 1939 года — К.Е. Ворошилов вынужден был заявить:
— Полномочия, по-моему, необходимы в письменном виде для того, чтобы взаимно было видно, в каких пределах вы уполномочены вести переговоры, каких вопросов вы можете касаться, до каких пределов вы можете обсуждать эти вопросы, и чем эти переговоры могут окончиться. Наши полномочия, как вы видели, всеобъемлющи. Мы можем вести переговоры по вопросам организации обороны Англии, Франции и СССР от агрессивных стран Европы, и мы можем подписать военную конвенцию. Ваши полномочия, изложенные на словах, мне не совсем ясны. Во всяком случае, мне кажется, что этот вопрос непраздный — он в самом начале определяет и порядок, и форму наших переговоров.
Далее последовал краткий диалог:
Адмирал Драке заявляет, что советская миссия находится в преимущественных условиях, так как имеет возможность непосредственно сноситься со своим правительством. Далее адмирал Драке
293
заявляет, что если бы было удобным перенести переговоры в Лондон, то он имел бы все полномочия, но ввиду дальности расстояния от Лондона он не может подписать конвенцию без того, чтобы эту конвенцию не видело его правительство.
Маршал К.Е. Ворошилов под общий смех замечает, что привезти бумаги из Лондона в Москву легче, чем ехать в Лондон такой большой компании». (Запись заседания военных миссий 12 августа 1939 г.)
