Мой вечный странник - Елена Свиридова

Деньги огромные в лесную казну идут, лешаки в роскошных коттеджах зажили, заборов понагородили, а Марье настоящий дворец с бассейном на опушке отгрохали. Старухе Яге тоже новую избу соорудили со всеми удобствами, живет она в комфорте, дочку свою старшую прославляет.

Так бы они и жили, если б сестрицы Марьины про ее дела не услыхали. Одолела их зависть. Примчались из города, стали лесной народ баламутить. И пошла тогда смута, начались всякие митинги да демонстрации, драки да перестрелки. Кто-то даже на Марью покушаться стал, пришлось ей заводить охрану из лешаков. В лесу круглые сутки вооруженные отряды патрулируют, никому теперь нет покоя. Марья призывает бросить все силы на защиту родного леса, но ее уже не очень-то слушают. Поговаривать стали, что скоро должен новый лесной царь объявиться, а Марья при нем только в советниках останется. А сестры все подначивают и подзуживают, смута не прекращается, и чем все это кончится, пока никто не знает…»

Дочитав этот вставной эпизод, Джек вдруг перестал смеяться. Перед глазами у него возникла лесная просека, по которой патрулируют вооруженные лешаки… Большая поляна, дворец, перед ним — огромная площадь, на которой собирается толпа нечисти с лозунгами и транспарантами… Марья Горынычна выходит на крыльцо дворца, что-то говорит собравшимся, постепенно превращаясь в мужчину… Этот мужчина, в которого превратилась Марья, протягивает руку вверх, и из дворца выходит еще кто-то, словно окутанный туманом. Раздаются крики в толпе: «Да здравствует Всемогущий Лесной Царь!», «Да здравствует великая лесная раса!»

Джек встряхнул головой, видение исчезло. Еще через секунду он стукнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Так вот оно что! Кажется, я понял. — Джек взял телефонную трубку и быстро набрал номер.

— Агентство слушает, — произнес голос Дмитрия Сергеевича.

— Митя? Привет, дорогой. Хорошо, что ты на месте, — обрадовался Джек. — Надо срочно встретиться.

— У тебя какие-то новости? — заинтересовался Дмитрий Сергеевич.

— Я прочитал сценарий Ларисы Сосновской. Очень здорово написано.

— Ты что, собираешься обсуждать со мной сценарий? — удивился Дмитрий. — Я думал, у тебя что-то серьезное…

— Это очень серьезно, Митя, — сказал Джек. — Не хочу говорить по телефону, но в этом сценарии действительно есть интересные вещи. Конечно же, Лариса написала это чисто интуитивно, но она как бы предсказывает нам некоторые возможные события…

— Ладно, я понял, — сказал Дмитрий Сергеевич. — Ближе к вечеру заеду к тебе. У меня тут тоже есть кое-что… Обменяемся впечатлениями и подумаем, что делать дальше…

На следующее утро Лариса вышла из ванной, села в кресло и медленно выпила кофе, стоявший на тумбочке. Через несколько минут дверь в палату приоткрылась, и заглянула Вероника.

— Лариса, доброе утро. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — улыбнулась Лариса. — Какой чудесный кофе, спасибо, Вероника, у тебя просто золотые руки.

— Да что вы, — смутилась девушка. — Я просто варю его, как меня бабушка учила. Заливаю горячими сливками, кладу немного сахара, вот и все. Это может каждый.

— Нет, не каждый, — сказала Лариса. — Так варить кофе можешь только ты, и не спорь со мной!

— Ну хорошо, не буду. Там пришел посетитель, Константин Астахов. Евгений Борисович может разрешить ему посещение, если вы, конечно, не против.

Улыбка исчезла с лица Ларисы, она задумчиво поглядела в окно, потом на Веронику и сказала чуть-чуть взволнованным голосом:

— Что ж, пусть заходит. Я буду готова через пять минут. Если можно, принесите мне сигарет, Евгений Борисович разрешает мне немного курить.

— Я знаю, сейчас принесу, — Вероника направилась к двери, обернулась, — а после этого приглашу Астахова.

Лариса даже не думала, что будет так волноваться перед встречей с Константином. С тех пор как она пришла в себя и начала новую жизнь, одинокую, бессмысленную, жизнь без Артема, она почти не вспоминала о своем недавнем любовнике. Вся эта история не просто казалась ей глупой, она никак не могла отделаться от чувства вины за свой роман, какие бы доводы ни приводили ей Евгений Борисович и Вика. Отгоняя мысли о Косте и о своей преступной связи с ним, а именно так она мысленно называла теперь их отношения, она думала, что его появление вызовет у нее только холодную неприязнь. Но вдруг она почувствовала, что это не так, а ее полное к нему равнодушие — удобная ложь, которую она внушила сама себе. Вот сейчас откроется дверь, он войдет в палату, поглядит на нее… По телу Ларисы пробежала нервная дрожь, трясущейся рукой она взяла сигарету из принесенной Вероникой пачки, закурила. Да что же это такое, в конце концов? Неужели и правда Костя Астахов совсем ей небезразличен? Нет, это никуда не годится, надо взять себя в руки и ни в коем случае не показывать виду, как она волнуется!

Через минуту раздался негромкий стук в дверь.

— Войдите, — произнесла Лариса напряженным, чужим голосом.

Дверь отворилась, и в палате появился Костя Астахов с огромным букетом светлых желтоватых роз. Он был бледен, на осунувшемся лице вспыхнул лихорадочный румянец и почти сразу исчез. Шагнув вперед, он нерешительно остановился, прижимая к себе букет, молча поглядел на Ларису покрасневшими от бессонных ночей глазами из-под опухших век.

Лариса, продолжая нервно курить, смотрела то на него, то на букет, и вдруг ей стало смешно. Блеклые розы в его руке были точно такого же цвета, как и его ресницы, какие-то желтовато-выцветшие. Она почувствовала, как напряжение спадает с нее, облегченно вздохнула, даже улыбнулась и сказала:

— Привет.

Губы его задрожали, но он ничего не ответил, резко бросился вперед, положил розы к ее ногам и упал перед ней на колени.

— Господи, Лариса! Неужели я вижу тебя! — Он схватил ее руку, поднес к губам и стал осыпать поцелуями.

— Да что ты, не надо, — растерянно сказала Лариса, осторожно убирая руку.

— Я так ждал этого дня, так ждал, — воскликнул он с мелодраматическим пафосом. — Если бы ты могла представить, что было со мной все это время! Я жил только мыслью о нашей встрече, не спал ночами, думая о тебе. Я бродил по квартире и трогал каждую вещь, которой касалась твоя рука, я плакал в подушку, на которой еще сохранялось тепло твоей щеки, я целовал домашние тапочки, в которых ты ходила!

«Какой ужасный фарс, — промелькнуло в сознании Ларисы. — Что ж, и поделом мне…» Она встала, медленно подошла к окну, поглядела на осыпанные золотом листья деревьев, на голубоватую дымку старого парка, уходящего за угол здания. На душе стало спокойно и ясно.