Жизнь за бессмертие - Борис Бабкин

Его собеседник согласно кивнул.

— Знаешь, Уви, — вздохнул Шаи Дашанга, — я не думал, что придется вытерпеть столько унижений. Хотя, — кашлянув, кивнул он, — дело того стоит, и, что немаловажно, мы можем выставлять камушек открыто, не пряча его в сейфе и боясь, что кто-то узнает о том, что он у нас. Но правильно говорили: ощутишь вкус — и появится аппетит. Было бы лучше, если бы мы имели два камушка Пеpyca. А еще лучше…

— Помнишь наказ Урашанбека? — улыбнулся Уви Дашанга. — Никакого насилия, иначе священный дар будет утрачен.

— Знаешь, — вздохнув, признался Шаи Дашанга, — не верю я в разные чудеса. Меня привлекает в первую очередь огранка этих камушков. И очень бы хотелось выяснить, она одинакова у всех или у каждого своя.

— Аппетит приходит во время еды, — Уви немного по-другому повторил изречение. Оба рассмеялись.

— Неужели они сумели найти подход к мадам? — посмотрел на Рональда Викинг.

— А почему тебя это удивляет? — спокойно ответил тот. — В конце концов, это выход для Инель, — вздохнул он. — В Москве снова убивают. И Инель это слышала и поняла, почему и кто.

— И кто же, по-твоему? — поинтересовался Викинг.

— Азиаты, — уверенно ответил Рональд. — И скорее всего, как-то связанные с этими Дашангами. Они, правда, говорят, из курдов, но тем не менее живут для себя. Ты же слышал, Дашанги хотят получить все алмазы.

— Но Дашанга упоминал о каком-то беке, — улыбнулся Рональд.

— Значит, скоро мы не понадобимся, — хмыкнул Викинг. — И что будем делать?

— Да перестань ты! — засмеялся Рональд. — У мадам в музее столько дорогих вещей, а в мире столько желающих заполучить их, что мы по-прежнему будем заниматься своим делом. Так что насчет этого даже думать не стоит.

— Я понял так, — сказал Людвиг, — что они почти сумели договориться с мадам Леберти.

— Этого не должно произойти, — раздраженно заявил Грейси. — Ни в коем случае! Понятно?

— Понятно, сэр, — кивнул Людвиг.

— Мне все равно как, — недовольно произнес полковник, — но этого не должно произойти. И вы отвечаете за это головами.

Леон

— Я почти уговорила ее, — весело сообщила по телефону Марсия. — Еще немного, и все будет в порядке. Она, конечно, беспокоится, и я понимаю ее. И дала согласие на сопровождение, — весело рассмеялась она. — Ты доволен?

— И ты еще спрашиваешь! — со смехом упрекнул ее Анри. — Это просто превосходная новость, и я предлагаю отметить ее в Париже. Надеюсь, твоя мама не будет возражать насчет поездки в Париж? Разумеется, с твоими гориллами. А кроме того, мои отправляют со мной еще троих. Так что конвой будет внушительный и вооруженный.

— Можно я буду говорить откровенно? — вздохнул Ван.

— Я всегда предпочитаю искренность, — улыбнулась Инель. — Я понимаю так, что тебе не нравится Анри. И давно хотела спросить — почему?

— Знаете, — вздохнул Ван, — все очень просто. Анри не интересовался Марсией, пока не появился в Леоне. И здесь он не сразу вышел на нее. Например, мне кажется это подозрительным. И это чувство появилось после того, как я совершенно случайно услыхал разговор молодых людей. Он говорил, что очень скучал без нее и вроде даже приехал в Леон, чтобы увидеть ее. А у меня появился вопрос. Если это так, почему он не написал ей? Почему случайная встреча произошла через двенадцать дней после его появления в Леоне? И еще, — продолжил он, — его родители как-то были в музее и заговорщически переглядывались.

— Что? — Инель весело рассмеялась.

— По взгляду человека можно понять многое, — спокойно проговорил Ван. — По глазам боец понимает, когда и куда будет бить противник. Посмотри в глаза — поймешь человека, — добавил он.

— Извини, Ван — улыбаясь, вздохнула Инель. — Я поняла, что ты не совсем хорошо думаешь о семье Анри.

— Не верю я им, — заявил он. — Глаза у них недобрые, а в последнее время они, видя вас, о чем-то шепотом говорят. А глаза как у шакала, который у тигра кусок мяса украл. Я не верю им и на вашем месте не отпускал бы Марсию с Анри. Тем более в США, — закончил он.

— Почему ты так ненавидишь Штаты? — поинтересовалась Инель.

— Янки убили моего отца, — ответил Ван. — И брата, который из Гонконга уехал в Чикаго. Я поехал, чтобы отомстить, остановился в Европе, чтобы участвовать в боях без правил, и встретил вас, — поклонился он. — И вы помогли мне, моей маме купили лекарства. Теперь я не могу оставить вас, — вежливо закончил он.

— Ты спас мне жизнь, — напомнила Инель. — После того как на меня напали бандиты. Поэтому не надо…

— Мадам, — вошел в кабинет невысокий мужчина. — К вам профессор Лунавье.

— Поговорим потом, — отпустила китайца Инель.

— Сегодня народу тьма, — усмехнулся рослый охранник. — И почти все к камушку идут. На вид здоровые, кажется, — снова усмехнулся он. — Так что внимание, внимание и еще раз внимание. Помнишь, месяц назад один швейцарец пытался стекло разбить? — кивнул он. — У него дочь двухлетняя раком болеет. Мадам не сдала его в полицию. Поняла его. Руки убрал! — быстро подошел он к трем большим глиняным кувшинам.

Англия, Лондон

— Зря немец уехал, — выпустив клуб дыма из трубки, проворчал полный офицер Скотленд-Ярда. — Он знает Тормана как себя и мог бы помочь выйти на него. Кстати, очень интересно, чем вызвано такое внимание.

— Торман убил его женщину, — отпив кофе, сообщил мускулистый инспектор. — Во время налета на банк в Мюнхене. Не специально, конечно, но тем не менее так сошлось. И когда Койота взяли, Шенглер пытался пристрелить его. В тот момент Тормана вели на допрос. От волнения немец забыл снять предохранитель, а уже потом, когда Эрнст исправил ошибку, оружие у него выбили. На три месяца он был отстранен от работы. Потом его восстановили. Койот бежал из тюрьмы в Гамбурге и с тех пор больше не попадался. У нас его взяли и, — он чертыхнулся, — упустили. Шенглер приедет, — посмотрел он на часы. — Звонил и сказал, что уже прилетел.

— Я тебя лично распилю на кусочки, — процедил Отто. — Почему тебя восстановили? Просто рок какой-то с этим Шенглером. Надо было его убирать, когда был в Берлине, — кивнул он. Взял бутылку пива и из горлышка выпил. Закурил. — Наверное, зря Фану пришил, — процедил он. — И палец оставил. — Он фыркнул. — А ведь поил я бабушку… И что теперь делать? — Он встал. — С ирландцами рассчитаться не выйдет. Сейчас не вылезешь. Собственно, почему? — помолчав, усмехнулся он. — Наоборот. Они ждут, что я начну прятаться. Но мой английский… — Отто поморщился и открыл другую бутылку пива. — Решено. Разберусь с ирландцами и уйду морем. Договориться сумею. А алмаз? — остановился он. — Черт! Фана что-то говорила о том, что может забрать его. А я ей свернул голову. Поспешил, — буркнул Торман. — Чертов Шенглер! — вспомнил он инспектора. — Но почему они дали в газете и по телевидению информацию, что жив? — в который раз непонимающе спросил он. — Черт! — буркнув, ударил кулаком в стену. — Черт! — врезал другой рукой по двери. — Здесь оставаться, собственно, нельзя, — плюхнулся он в кресло. — А идти больше некуда. Чертов Шенглер, — вновь процедил Койот. — Выбраться из Англии можно. И делать это надо сейчас, но алмаз… — Тряхнув головой, он закурил. — Я не могу его оставить. Я должен взять камень. Он мой, — кивнул Отто. — С Монголии мой. Пусть не тот именно, но все равно сама судьба послала мне его в Лондоне. Я должен забрать его, — прошептал Койот.

— Он жив, — нервно расхаживая по комнате, говорил Фейерверк. — Он убил Фану и Дэна. Это точно! — Остановившись, он посмотрел на Мориса. — И он придет сюда. Или просто сдаст нас «бобби».

— Койот не выдаст нас, — спокойно проговорила Джуди. — Он решает все сам. Значит, он понял, что мы избавимся от него. Положил сумку со взрывчаткой и документами в автобус и ушел. Но как он столько времени жил и не попался «бобби»? — недоумевающе спросила она. — С его-то английским он должен был попасться сразу.

— И хорошо, что не попался, — усмехнулся Фейерверк. — Иначе бы точно сюда приехала группа МИ-6 и нас бы убили.

— Да заткнитесь вы все! — заорал Морис. — Койот не рискнет появиться здесь, — заявил он. — Где бы он ни был, он не рискнет сейчас выйти в город. А нам надо просто забыть о нем и сосредоточиться на наших проблемах. Нам надо выбираться из Лондона, — напомнил он. — И пробираться в Дроэдо. В Дроэдо наша база. И власти городка благосклонно относятся к нам. Надо переждать, пока все не успокоится, и потом нанести несколько ударов сразу. Желательно в Лондоне, — добавил Морис. — И собирать бойцов, — посмотрел он на Джуди. — Ты говорила, что…

— Там есть двенадцать человек, готовых примкнуть к нам, — ответила та. — И в Дублине тоже есть готовые к борьбе с англичанами. Но вот что странно, — качнув головой, усмехнулась она. — Живущие под властью англичан на оккупированной территории считают себя подданными ее величества. А те, кто живет в государстве Ирландия, готовы отстаивать их свободу с оружием в руках. Неужели свобода не так важна для тех, кто живет в ирландской части Великобритании?