Танковые асы вермахта - Ганс Шойфлер

Но нам не пришлось ждать наступления темноты, потому что иваны решили предварить наступление продолжительной артиллерийской подготовкой. Нас тут же перебросили на левый фланг. Рядом с нами оказался фельдфебель Мозер. Мы обрушили на противника ураган огня. Русские не осмеливались поднять носа в своих окопах, потому что мы без устали поливали их пулеметными очередями. Мы с удовольствием выполняли эту «работу», поскольку противник не смог, благодаря нашим стараниям, продвинуться вперед даже на метр! Наш боевой дух поддерживало также присутствие ветерана, унтер-офицера Людвига Фритцмана.

Однако мы слишком рано начали праздновать победу! Прямо перед нашим танком ударил в землю вражеский снаряд. Мы дали задний ход, как выяснилось позже, зря. Ударил новый снаряд. Он пробил броню за нашим механиком. Это означало, что русские били откуда-то слева, где, по всем нашим прикидкам, противник не должен был находиться. Надо было уходить! Прочь! Именно так подумал каждый из нас. Когда мы наконец собрались все вместе, нас оказалось только четверо. Фридрих, наш механик-водитель, куда-то пропал.

Он остался в нашей развалюхе! После того как фельдфебель Мозер пустил дым в сторону вражеских позиций, задействовав дымовую гранату, мы смогли подойти к нашему подбитому танку и вытащить раненого механика-водителя. Осколками ему разворотило всю спину[123]. Врач заявил, что механика-водителя нужно срочно отправить в тыл. К счастью, его быстро доставили на эвакопункт на бронетранспортере.

Что касается нашего гордого красавца танка, то от него не осталось ничего, кроме груды закопченной стали.

Курляндия – тыл

Время, проведенное в тыловых подразделениях, лишь предположительно должно было ограничиться несколькими днями, но судьба снова распорядилась по-своему. На этот раз с другой стороны, так сказать с самого высокого наблюдательного пункта. Гауптфельдфебель Шумахер отправил меня и еще нескольких моих товарищей похоронить бойца из нашей роты, умершего на главном эвакуационном пункте.

На следующий день, когда мы вернулись, выбрав тот же самый маршрут, чтобы установить крест на могиле погибшего, случилась эта неприятная история. Мы шли по тропинке. В левой руке я держал трость. Скверная привычка, которая была почти всеобщей, как мне кажется, укоренилась еще в дни Первой мировой войны. Я сжимал в зубах курительную трубку. Тропинка неожиданно свернула в сторону, и передо мной вдруг вырос автомобиль-вездеход. По вымпелу на крыле машины мы поняли, что он принадлежит какому-то высокому начальству, и сразу сообразили, как следует себя вести.

В следующую секунду в нашем внешнем виде все стремительно изменилось. На моей голове уже не было пилотки, и волосы растрепались на ветру. В одной руке по-прежнему была трость. Другой я вынул трубку изо рта и повернулся лицом к автомобилю.

С правого сиденья вездехода поднялся какой-то генерал, сразу давший выход своему гневу:

– Куда идете?.. Кто? Откуда? Из какой части?.. Покажите солдатскую книжку! Отвечайте же!

После этого осыпавшего меня града вопросов я не смог ответить ни на один из них. Однако я коротко сообщил суть нашей боевой задачи:

– Часть: 35-й полк 4-й танковой дивизии.

– Так, так… узнаешь меня?

– Никак нет, герр генерал!

– Что ты сказал? Я не генерал, я генерал-полковник!

Он обратился ко мне на «ты», более доверительно, но в то же время более неистово.

– Так точно, герр генерал-полковник!

– 4-я танковая дивизия несколько дней находится на северном участке и, соответственно, перешла под мое начало! Я генерал-полковник Шёрнер! – После этого он посмотрел на мою голову. – Что это? Такой молодой и такие длинные волосы! – С этими словами Шёрнер повернулся к сидевшему позади него капитану и распорядился: – Пусть укоротит прическу до двух миллиметров!

Я не настолько лишился дара речи, чтобы не суметь все-таки ответить:

– Не сочтите за дерзость, герр генерал-полковник, но мы почти четыре недели были в бою…

Шёрнер резко оборвал меня:

– Что-о-о?! Ты смеешь спорить со мной? Залезай в машину!

Я взял с собой трость, чем, похоже, разъярил генерал-полковника еще больше. Мне оставалось лишь молча выслушивать начальственный гнев. Он пригрозил даже расстрелять меня за мою дерзость[124].

Двум моим товарищам пришлось устанавливать крест без меня, а мне было позволено отправиться к парикмахеру в первый и последний раз вместе с генерал-полковником.

Когда я добрался до штаба, то меня взял под крыло капитан, ехавший в машине вместе с Шёрнером. Парикмахерская была устроена в автобусе, одном из нескольких стоявших там. Должен сказать, атмосфера в штабе оказалась более спокойной и дружественной. Мне бесплатно сделали солдатскую стрижку, избавив от массы волос. До расположения части я добирался пешком.

Предупрежденный моими двумя товарищами, наш гауптфельдфебель уже ждал меня, готовый устроить взбучку. Над моей головой разразилась еще одна буря. Я понял, что теперь все считают меня виноватым, несмотря на то что я не совершил никаких прегрешений. Однако спустя несколько дней мне в порядке поощрения было разрешено вернуться в свой танк. Готов поклясться чем угодно: для нас, танкистов, лучше находиться на передовой, чем в тыловом обозе. Тамошний дух был нам просто не по нутру.

Рапорт роты о боях 28–30 октября 1944 года

Лейтенант Вернер Тауторус, командир 1-го батальона 35-го танкового полка

27 октября 1944 года рота вместе с разведывательным танковым (танкоразведывательным) батальоном, которому она была придана, ускоренным маршем направилась из села Гавиезе в местность к северо-востоку от Приекуле. Когда начало темнеть, рота получила приказ занять позиции для прикрытия наших остальных подразделений возле северного края леса близ местечка Асите и быть готовой помешать прорыву советских войск на север. Задачу мы выполнили без происшествий, и ночь прошла спокойно.

В нашей роте насчитывалось 8 танков. Линия прикрытия протянулась следующим образом: правый фланг упирался в Упите, левый располагался в километре к востоку от озера возле деревни Пелени. Левый фланг поддерживал контакт с подразделениями 30-й пехотной дивизии. Правый завис в воздухе.

На рассвете 28 октября 1944 года началась мощная артиллерийская подготовка – заговорили советские пушки и минометы. Последовавшая сразу за ней атака русской пехоты, появившейся из леса, была отбита. Когда два наших танка попытались двинуться вперед, это им не удалось из-за того, что в горючем оказалась вода. Я приказал им занять выгодные позиции и приготовиться к прикрытию наших войск. Артиллерийский обстрел возобновился.

В 9:45 я отправился на командный пункт командира 1-го батальона 35-го танкового полка, потому что рота снова вернулась в состав батальона. Чтобы добраться туда, я зашагал по тропинке, проходившей возле опушки леса. Вскоре я добрался до дороги возле кладбища (2 километра к западу от здания управы местечка Асите). Я обнаружил, что западная сторона леса удерживается слабыми подразделениями вражеской пехоты. Командира я встретил у дороги близ Аудари.

Я доложил ему о сложившейся обстановке. Моя боевая задача оставалась главным образом прежней, однако в дополнение ко всему мне было приказано прикрывать силами своей танковой роты дорогу на рубеже Асите – Стари, чтобы помешать наступлению частей Красной армии на запад.

Получив вышеназванные распоряжения, я по той же дороге отправился обратно в расположение роты и убедился, что число русских на краю леса увеличилось и они получили подкрепление в виде противотанковых орудий. Стараясь идти как можно быстрее, я смог без приключений добраться до расположения своей роты. При этом я с близкого расстояния (около 50 метров) смог запомнить позиции противотанковых орудий и местоположение пулеметных гнезд. Когда я прибыл на место, началась атака вражеской пехоты, поддержанная танками.

Танки противника наступали на север по дороге, идущей из Асите в Пеленей. Не успел первый танк приблизиться к опушке леса, как тут же загорелся, подбитый нашими бойцами. Остальные 4 танка спешно развернулись и скрылись в лесу. Атакующая русская пехота тоже отступила под огнем наших пушек и пулеметов.

После того как снова наступило затишье, я подробно проинструктировал обер-фельдфебеля Бикса и отправил его с 2 танками на дорогу прикрывать территорию в районе кладбища. Отъехав довольно далеко к западу, танки попали под огонь противотанковых орудий в районе Краси и кладбища. Хорошо изучивший местность Бикс смог добраться до дороги. Танки как раз появились там, и Бикс подбил одно из противотанковых орудий, занявших скрытые позиции на кладбище, которое он заметил, подойдя ближе.