Падшие - Лорен Кейт

— Сны, в которых у тебя были крылья, и ты удерживал меня высоко в небе, которого я не узнавала и все же помнила, что была там, именно так, в твоих руках, тысячу раз прежде.

Она прижалась лбом к его лбу.

— Это все объясняет: изящество, с которым ты двигаешься, книгу, написанную твоим предком. Почему никто не приехал навестить тебя в родительский день. Почему, когда ты плывешь, это выглядит так, будто твое тело парит. И почему, когда ты целуешь меня, мне кажется, что я попала на небеса.

Люс чуть помедлила, переводя дух.

— И почему ты живешь вечно. Единственное, чего я не понимаю, это зачем тебе вообще нужна я. Потому что я — это просто… я.

Она снова взглянула вверх, ощущая темные чары теней.

— И я так виновата перед тобой.

Краска сбежала с его лица, и Люс сумела прийти к единственному умозаключению.

— Ты тоже не понимаешь зачем, — предположила она.

— Я не понимаю, что ты все еще делаешь здесь.

Она моргнула, кивнула с несчастным видом и собралась уйти.

— Нет!

Дэниел притянул ее к себе.

— Не уходи. Просто дело в том, что ты никогда — мы никогда… не заходили так далеко.

Он прикрыл глаза.

— Ты не скажешь это еще раз? — попросил Дэниел едва ли не застенчиво — Не скажешь мне… что я такое?

— Ты ангел, — медленно повторила девочка, удивленная, что Дэниел жмурится и стонет от удовольствия, как если бы они целовались. — Я влюблена в ангела.

Теперь ей самой хотелось зажмуриться. Она склонила голову набок.

— Но во сне твои крылья…

Жаркий завывающий ветер обрушился на них сбоку, едва не вырвав Люс из рук Дэниела. Он заслонил ее собственным телом. Облако саранчи осело в кроне дерева за границей кладбища и некоторое время стрекотало в ветвях. Теперь насекомые единым роем поднялись в воздух.

— О боже, — прошептала Люс. — Я должна что-то сделать. Я должна это остановить…

Дэниел погладил ее по щеке.

— Люс. Посмотри на меня. Ты не натворила ничего дурного. И не можешь ничего поделать с этим. — Он указал на саранчу. — С чего ты вообще решила, будто виновата в чем-то? — покачав головой, добавил он.

— Потому что, — объяснила девочка, — я всю жизнь вижу эти тени…

— Мне следовало что-то предпринять, когда я понял это на той неделе у озера. Это первая жизнь, в которой ты их видишь, — и я испугался.

— Откуда ты знаешь, что это не моя вина? — спросила она, думая о Тодде и Треворе.

Тени всегда приходили перед тем, как случалось нечто ужасное.

Дэниел поцеловал ее в макушку.

— Тени, которые ты видишь, называют вестниками. Они мерзко выглядят, но не могут причинить вред. Они просто оценивают ситуацию и докладывают кому-то еще. Сплетники. Компании старшеклассниц в демоническом исполнении.

— А как насчет этих?

Люс показала на деревья, отмечавшие границу кладбища. Их ветви раскачивались, отягощенные густой сочащейся чернотой.

Дэниел спокойно посмотрел туда.

— Это тени, которых призвали вестники. Чтобы сражаться.

Девочка похолодела от страха.

— Что… хм… и что за битва будет?

— Большая, — коротко ответил он, поднимая голову. — Но пока они просто рисуются. У нас еще есть время.

От тихого покашливания за спиной Люс подскочила. Дэниел склонил голову, приветствуя мисс Софию, стоящую в тени мавзолея. Волосы библиотекаря выбились из прически и выглядели дико, как и ее глаза. Затем кто-то еще выступил из-за спины учительницы. Пенн. Девочка держала руки в карманах куртки, лицо ее оставалось красным, а волосы — влажными от пота. Покосившись на подругу, она пожала плечами, как будто говоря: «Не знаю, что за чертовщина тут творится, но не могу так просто взять и бросить тебя». Люс невольно улыбнулась.

Мисс София шагнула ближе и показала книгу.

— Наша Люсинда провела исследование.

Дэниел потер подбородок.

— Ты читала это старье? Не стоило его вообще писать.

Голос его прозвучал едва ли не смущенно, но для Люс встал на место еще один кусочек головоломки.

— Ты это написал, — объявила она. — И нарисовал наброски на полях. И вклеил нашу фотографию.

— Ты нашла карточку, — заулыбался Дэниел, притягивая ее ближе, словно упоминание о снимке пробудило добрые воспоминания. — Ну разумеется.

— Мне потребовалось много времени, чтобы понять, но когда я увидела, как счастливы мы были, внутри меня словно что-то раскрылось. И я догадалась.

Она положила ладонь ему на шею и притянула его лицо к своему, не заботясь о том, что мисс София и Пенн тоже здесь. Когда их губы соприкоснулись, темное жутковатое кладбище исчезло — а с ним и обветренные могилы, и скопища теней, затаившихся в кронах деревьев, и даже луна со звездами.

В первый раз, когда девочка увидела хельстонский фотоснимок, он ее испугал. Одной мысли о реальности всех прошлых версий ее самой оказалось слишком. Но теперь, в объятиях Дэниела, ей мнилось, будто все они каким-то образом сплотили усилия — множество Люс, любивших одного и того же Дэниела снова и снова. Столько любви, что она просачивалась из ее сердца, проливалась из тела и заполняла пространство между ними.

И еще девочка наконец-то услышала его слова: она не натворила ничего дурного. Ей не с чего чувствовать себя виноватой. Возможно ли это? Неужели она не ответственна за гибель Тревора и Тодда, как всегда считала? Стоило ей задуматься, как она поняла, что Дэниел сказал правду. И теперь Люс казалось, что она пробудилась после долгого кошмарного сна. Она больше не ощущала себя коротко остриженной девочкой в мешковатой черной одежде, вечной неудачницей, страшащейся мерзкого кладбища и застрявшей в исправительной школе по весьма веской причине.

— Дэниел, — окликнула она, мягко отстраняясь, чтобы взглянуть ему в лицо. — Почему ты раньше не сказал, что ты ангел? К чему все эти разговоры о проклятиях?

Он впился в нее тревожным взглядом.

— Я не сошла с ума, — заверила Люс. — Просто интересуюсь.

— Я не мог сказать, — объяснил Дэниел. — Тут все взаимосвязано. До сих пор я даже не подозревал, что ты способна сама это выяснить. Если бы я признался слишком рано или в неподходящее время, тебя бы вновь не стало и мне опять пришлось бы ждать. А я и так ждал слишком долго.

— Как долго? — спросила Люс.

— Не настолько, чтобы успел забыть, что ты стоишь чего угодно. Любой жертвы. Любой боли.

Дэниел на мгновение прикрыл глаза. Затем перевел взгляд на Пенн и мисс Софию.

Девочка сидела, прислонившись спиной к замшелому черному надгробию и подтянув колени к подбородку, и задумчиво грызла ногти. Библиотекарь стояла, уперев руки в бока, с таким видом, словно ей было что сказать.