Трофей Степного Хана - Екатерина Руслановна Кариди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господи Боже, для чего-то же она послана в этот мир?!
Она бросилась к двери и стала стучать в нее кулаками.
- Откройте! Передайте эмиру, что я хочу с ним говорить!
Дверь ей не открыли. Но стражник сказал:
- Ханша Алия, твою просьбу передадут эмиру, когда будет подходящее время. Сейчас ему не до тебя.
- Я прошу о встрече! Отведите меня к эмиру! Это очень важно, прошу!
Некоторое время за дверью царило молчание, потом послышалось:
- Милость эмира потерять легко, а вернуть потом очень трудно. Многие тут просили точно так же, как и ты.
- Это очень важно! - повторила Аля.
Стражник сухо бросил:
- Хорошо. Я передам. Но ничего не могу обещать. Жди.
Снова слышались какие-то голоса, бряцание оружия, шаги. Аля отошла от двери и присела, сложив на коленях руки. Это было очень важно. Сумеет она донести до эмира или нет? Минуты текли адски медленно, наконец она услышала:
- Радуйся, женщина. Эмир согласился тебя выслушать.
Ее выпустили.
***
О том, что орды варваров уже под стенами, эмир Микдад узнал сразу. Неприятно, но этого следовало ожидать. Однако эмир знал, что Керканд хорошо укреплен, его стены неприступны. И. Степняки воевать в городах не умеют. Он собирался измотать врага вылазками и только после этого дать решающий бой.
Но несмотря на свои победные планы, мужчина чувствовал себя подавленным. Слишком быстро все происходило. Ломало его картину мира, не укладывалось в привычные правила. Ему приходилось перестраиваться, но этому противился его самолюбивый характер.
Ночь Микдад провел отвратительно плохо. Проснулся на рассвете. И не успел он встать, как ему донесли, что ханша Алия просит о встрече.
Это была единственная хорошая новость за последнее время. В груди мужчины разлилось приятное тепло. Так, значит, одумалась ханша? Что ж, он был в этом уверен.
- Привести ее в малый гаремный сад, - приказал Микдад.
И сам направился туда. Он хотел встречи без свидетелей.
И нет, эмир не спешил, шел медленно. Она должна понимать, что больше не будет игр. Она должна принять его условия, если она сама просила о встрече. Микдад сдерживал чувства, но возбуждение все больше охватывало мужчину. Светловолосая ханша - ценный приз, и он наконец-то его возьмет.
Женщину в сопровождении двух стражников эмир увидел издалека. Ее вели к нему. Оставалось немного.
И тут случилось непредвиденное.
Из-за угла одного из строений вдруг появилось с десяток вооруженных мужчин, и все они двинулись к ним. Впереди высокий и статный молодой мужчина в одежде простого воина. А ханша Алия, как увидела его, вырвалась из рук пытавшихся удержать ее стражников и бегом бросилась к нему в объятия.
Эмир на мгновение застыл, полностью отрешаясь от реальности. Он не видел того, что к ним бегут стражники, а пришлые незнакомцы уже выхватили мечи. Он видел только ее. Теперь понятно стало, почему она отказывала ему. У нее тут есть любовник!
- Неверная! Так-то ты ждешь мужа?! - гневные слова слетели с губ эмира.
- Я хан Тэмир, - ответил воин. Он уже успел подойти и теперь стоял перед ним, одной рукой прижимая к себе Алию.
- Хан Тэмир?! - зло расхохотался Микдад, выхватывая меч. - Ты самозванец!
Но он опоздал.
Меч незнакомца был уже у его горла.
- Я. Хан Тэмир. Сдайся мне и открой ворота. Спасешь свою жизнь и город.
Сначала был шок.
Потом к эмиру вернулось самообладание. Он медленно рассмеялся и сказал:
- Достаточно мне приказать, и тебя и твоих людей изрубят в куски.
- Но прежде ты умрешь, эмир.
Лезвие недвусмысленно ткнулось ему под подбородок, эмир невольно задохнулся. Это было неприятно и дико болезненно для его самолюбия, особенно неприятно, потому что происходило на глазах у женщины. Поэтому эмир скорее умер бы, чем потерял лицо.
Он оглядел ту горстку воинов, с которыми пришел этот хан Тэмир, и заметил среди них Джейдэ. Мерзавец, двурушник, давно надо было его казнить! Однако он невозмутимо спросил даулета:
- Ты поэтому ее ко мне привел?
- Нет, великий эмир, - коротко поклонился тот. - Зная о твоем исключительном благородстве, я просил тебя принять ханшу Алию гостьей, пока за ней не явится муж. И я вижу, не ошибся.
Микдад медленно и дробно рассмеялся. Даже с мечом у горла он отказывался признавать поражение. А пауза затянулась. Неизвестно, чем бы это закончилось, но тут вмешалась женщина:
- Великий эмир, я прошу вас выслушать, - быстро сказала она, протягивая к нему руки.
Микдад проводил взглядом ее жест и произнес:
- Я слушаю.
- Мне снился страшный сон, - женщина начала говорить, а ему показалось, что ее лицо вдруг осветилось, как будто она была прорицательницей или гостьей из другого мира. - Я видела кровь и огонь! Реки крови текли по улицам города. Прошу вас, великий эмир, не дайте этому случиться! Откройте ворота, спасите город от разрушения.
Снова повисла тяжелая, напряженная пауза.
Наконец эмир сухо усмехнулся:
- Разве я могу отказать в просьбе женщине?
Ему проще было так, чем признать поражение. А после он отдал свой меч и проговорил:
- Открыть городские ворота. Сдаюсь тебе, хан Тэмир.
***
На лице эмира в этот момент не отражалось никаких чувств, однако он был предельно сосредоточен. Голова работала кристально ясно, мысли проносились мгновенно. И складывались в картину, как обратить временную уступку (эмир склонен был именно так называть необходимость сдаться варвару) в победу. Сейчас он уже не думал о женщине.
На кону была власть! Кто имеет власть, имеет все.
Память услужливо подбросила сведения: Тэмира провозгласило ханом войско. Что ж, воин он исключительный, это невозможно не признать. Дерзкий и безрассудно храбрый. Но воин - это всего лишь воин. Микдад презрительно хмыкнул про себя - таких дерзких и безрассудно храбрых в его армии было достаточно.
Воин не знает, что такое искусство управления, его дело умирать.
Этот степняк знал, на что шел, и потому пришел сюда один. Микдад мог бы приказать убить его прямо сейчас. Но тогда он сам умрет первым. А орда, стоящая за стенами города, просто изберет себе нового хана. Его смерть будет бессмысленной.
Впрочем, вариант своей смерти эмир даже не рассматривал.
Борьба. Выбрать правильный момент и ударить!
Вблизи варвар казался моложе. На вид ему нельзя было дать и двадцати
