Благородная разбойница - Синнамон Берк

Полная мучительным желанием, Айвори потеряла всякий интерес к продолжению шутливой болтовни и откинулась назад в нетерпеливом призыве. Она чувствовала жар во всем теле и была так полна любовью к нему! Ее желание нарастало… Когда он прервался на несколько мучительных секунд и когда кончик его языка заставил ее раскрыться, она схватила его за волосы, притягивая ближе, прося о большем тихими бессвязными стонами, и он не разочаровал ее.

Он нашел чувствительный бугорок и слегка тронул его. Айвори вся затрепетала. Быть с Чейзом захватывало больше, чем стремительный полет. Она задыхалась, ловя воздух ртом, по мере того как крошечные искры экстаза прожигали ее насквозь. Настойчиво мучая ее, он целовал ее всякий раз по-разному, то просто касаясь ее, то проникая вглубь. Он продолжал вести к самому высшему из наслаждений, и, когда экстаз, до которого он наконец ее довел, достиг своей высшей точки, все ее тело затрепетало от восторга. Ее прекрасная белоснежная кожа пылала румянцем. Она чувствовала себя настолько глубоко удовлетворенной, что смогла только прошептать: «Я люблю тебя».

Чейз хотел только доставить Айвори удовольствие, но, мучая ее, он мучил и себя. В страстном стремлении принести ей радость он забрался в постель, крепко обнял Айвори, и их тела задвигались в вечном танце любви. Муж и жена в своих сердцах, они были исполнены волшебным сочетанием наслаждения и умиротворения и чувствовали, как летят на крыльях страсти, более легких, чем у ангелов.

Погрузившись в блаженную расслабленность, Чейз боролся со сном, потому что ни на мгновение не хотел покидать Айвори. Ему так хотелось рассказать ей о своих детских приключениях на зеленеющем Северо-западном побережье и поведать чудесные индейские легенды, которым учил его дед. У него было так много чего ей рассказать, и, хотя сейчас он не мог поделиться с ней ни словом, он надеялся, что наступит время, когда он сможет разделить с ней не только свое тело, но и всю свою жизнь Айвори тихо вздохнула.

— Я не думала, что могу испытать с тобой еще больший восторг, но каждый раз так и происходит.

Они лежали в объятиях друг друга, лениво переплетя руки и ноги, и Чейзу это казалось так естественно.

— Это нелегкая задача, но я постараюсь не разочаровать тебя.

— Ты никогда не разочаруешь меня, Чейз. Никогда.

Айвори подняла руку, прикрывая зевок, и положила голову на его плечо.

Не имея возможности поблагодарить ее за такую непоколебимую веру в него, Чейз позволил ей заснуть, не тревожа сомнениями, которые терзали его самого. Разочарование — это было слишком слабое слово для того, что бы она почувствовала, если б узнала, что он собирается делать. Но он надеялся, что к тому времени, как высадится десант, она уже слишком глубоко привяжется к нему, и все обойдется.

Аромат духов ее матери проник и в сны Айвори, неся дразнящие воспоминания Она видела Уиллоу глазами ребенка — царственную красавицу, танцующую с потрясающим изяществом и грацией Высокая и стройная, она была одета в красное, лиловое и зеленое, цвета смешивались, когда она кружилась, привстав на цыпочках. Снова чувствуя себя четырехлетним ребенком, Айвори хлопала в ладоши и тоже танцевала, как вдруг темная тень легла на пол, положив конец их игре.

Охваченная внезапной вспышкой горя, она проснулась вся в слезах, струящихся по лицу Убаюканная в объятиях Чейза, она знала, что находится в безопасности, но глубоко встревоживший сон не отпускал ее. Она заснула, радостно удивляясь своему счастью, а теперь была разбужена злыми тенями, испуганная и подавленная «Было ли это предчувствием или воспоминанием?» — думала она Она прижалась к Чейзу и ждала, пока испугавший ее сон не рассеется. Но, когда он проснулся несколько часов спустя, она так и не смогла скрыть своего мучительного переживания.

Глава 17

Вся теплая, нежная и сладкая, Айвори была до кончиков ногтей такой же обольстительной, как и вчерашним вечером, но, притянув ее в свои объятия, Чейз тут же почувствовал, что что-то не так. Обеспокоенный тем, как она замерла в напряжении, он отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо:

— Что случилось? Ты выглядишь несчастной, а я думал, ты будешь сегодня утром так же счастлива, как и я Айвори не хотела, чтобы он понял ее неправильно, и мучительно подыскивала слова, чтобы описать охватившее ее отчаяние:

— Я видела ужасный сон.

Чейз мягко убрал прядь с ее лица и поцеловал в лоб.

— Тебе приснился кошмар? Почему же ты меня не разбудила?

— Нет, это был не кошмар.

Чейз ожидал, что она расскажет, но она молчала, и это обеспокоило его.

— Ну, что бы это ни было, это, видно, очень огорчило тебя, и мне жаль, что ты меня не разбудила.

Он казался таким расстроенным, что Айвори пожалела, что не доверилась ему.

— Да нет, ничего особенного. Мне не нужно было об этом говорить.

Она хотела сесть, но Чейз крепко прижал ее, не давая ускользнуть.

— Айвори, расскажи мне. Если тебя что-то огорчает, не скрывай этого. Даже если я не могу сразу же все исправить, я все-таки хочу, чтобы ты делилась всеми своими невзгодами со мной.

Чувствуя себя утомленной после почти бессонной ночи, Айвори затихла, стараясь избежать расспросов и успокоиться в его объятиях. Его плечо казалось такой удобной подушкой, и она прижалась к нему щекой, наслаждаясь гладкостью его кожи.

— Может, все дело в свадьбе или в том, что я надушилась духами моей матери и она приснилась мне ночью. По крайней мере мне кажется, что это был просто очень живой сон, а не воспоминание.

— Я думал, ты ее не помнишь.

— Не помню, но сон казался таким реальным, Чейз. Моя мать и я, мы танцевали в студии. Она была такой прекрасной и танцевала так красиво, а я была просто неуклюжим ребенком и прыгала вокруг нее. Мы смеялись, мы были счастливы, и вдруг музыка смолкла и тень накрыла нас, и даже яркие цвета на платье моей матери потускнели и стали серыми. Было не просто похоже, будто кончилось веселье. Казалось, как будто весь мой мир просто разом кончился. Я проснулась вся в слезах и не смогла больше заснуть.

— Тебе нужно было разбудить меня.

— Ты ничего не смог бы сделать.

— Я мог бы держать тебя вот так и слушать. А если бы это не помогло, тогда уверен, я смог бы найти способ отвлечь тебя от этого сна.

Айвори отлично знала, что бы он сделал, но она была слишком расстроена, чтобы обрадоваться его страстности.

— Не думаю. Конечно, я знаю, ты бы пытался, как мог, но ты не можешь себе представить, какой несчастной я себя чувствую. Я не помню, как умерла моя мать, но если мы были так же счастливы вместе, как и в этом сне, тогда я, наверное, испытала ужасную потерю, когда она умерла.