Чужие люди (СИ) - Ковалева Крис

- Садись уже, - смотрю на него умоляюще и приглашающе киваю на стул рядом. Понимаю его недоумение как никто другой, но хочу, чтобы это поскорее закончилось для всех нас малой кровью. А лучше вообще без неё.После наших долгих переглядок Фил нехотя устраивается рядом, а Леон садится напротив, поставив локти на стол, всё также не выпуская меня из под прицела темных омутов. Чувствую себя как на допросе. Не хватает яркой лампы и наручников.От абсурдности ситуации хочется рассмеяться, прямо-таки встреча закадычных друзей.

Только в воздухе такое напряжение висит, что при малейшей искорке ресторан заполыхает как Москва в 1812, без преувеличения.Начинаю нервно теребить салфетку, лежащую на столе, совсем позабыв о внушительном кольце на своем пальце. Зато Коваль его замечает, и в глазах его немой вопрос читается.

- Он меня заставил его надеть, - оправдываюсь виновато, а то сейчас не дай бог подумает, что при одном виде драгоценности я сразу растаяла и простила Леона, хотя он вроде бы прощения и не просил, только утверждал, что никакой измены не было. А Фил и так женщин всех продажными считает, я не хочу этот список пополнять, тогда дружбе нашей конец придёт

.- Не поздно ты спохватился, Леон Тагирович? – спрашивает Фил со смешком. – Дорогая цацка, но тебя уже не спасет. Поезд ушел, - и приобнимает меня за плечи специально. Назло всё делает, как обычно. Но не все это понимают.Замечаю, как воинственно выпрямляется Леон в этот момент, уже готовясь встать, и нервно передергиваю плечами, скинув руку Коваля, чтобы не усугублял ситуацию.

Когда все немного привыкают к странному обществу друг друга, Леон просит рассказать дизайнершу, как на самом деле в тот день всё было, когда я увидела их в торговом центре вместе. Она задумывается лишь на мгновение и начинает повествование, в принципе все тоже самое, что я уже слышала от Леона, но с присущими для женщин подробностями.Конечно, все выходит очень складненько и вполне правдоподобно, но я всё равно не могу поверить, что между ними ничего нет.

Своими глазами видела, как она на него смотрела тогда и буквально светилась от счастья, флиртовала. А сейчас у неё вид такой, будто под пытками заставили всё это говорить. Для чего только? Уже мозг вскипает от этих интриг.Смотрю на Леона, он на меня. Выглядит невозмутимым и совершенно уверенным, что доказал свою невиновность.

Склоняет голову чуть набок и прищуривается, будто пытается мои мысли прочесть. Только там сам черт ногу сломит. Даже мне не под силу этот клубок распутать

.- Не веришь? – спрашивает с наигранным спокойствием, а у самого вена на лбу вздулась и желваки ходуном ходят. Психует.- Верю, - выдавливаю я, даже не подумав, потому что он мне выбора не оставляет. Скажу, что не верю, и он весь ресторан нам разнесет. Нет уж, увольте

.- Серьёзно, Софи? Ты веришь в этот бред? – таращится на меня Фил.- По крайней мере, увиденное мною сходится с рассказом, - пожимаю плечами. Это давление со всех сторон вообще не помогает. Словно между двух огней лавирую.- Потому что я тебе не изменял никогда, - цедит Леон, склонившись ко мне через стол. Вижу, что его эта ситуация бесит не меньше моего, и задаюсь немым вопросом, можно так сыграть правдоподобно?

– Посмотри на свою руку и подумай, с какой целью я его покупал.Я опускаю взгляд на свою руку, кручу на пальце колечко, и сознание пронзает мысль, что это не просто щедрый жест с его стороны в знак примирения. Неужели он хотел сделать... предложение!?Мне резко дышать становится тяжело, потому что сердце грохочет где-то в горле. Если всё так, то я даже не знаю, что в свое оправдание сказать. Что я из-за своих долбаных страхов и ревности придумала то, чего на самом деле не было? Хотя эти страхи вполне обоснованы.

У меня уже был неудачный опыт, когда я безоговорочно доверяла человеку, и чем всё закончилось? А Леон так-то тоже не до конца со мной честен был, собственно, из-за этого я и ушла. И как только снова поддалась собственным чувствам, готова была заново всё начать - получите, распишитесь.Понимаю, что Леон ждёт от меня сейчас каких-то слов, ждёт, что я признаю свою неправоту, извинюсь в конце концов, но мне будто язык отрезали. Не могу даже звука издать и пошевелиться тоже не могу. Не готова к такому серьезному потоку информации оказалась моя тонкая душевная организация.На него больше не смотрю, потому что боюсь.

И поверить в это страшно, но и не верить уже не получается. Словно замкнутый круг.Пока я нахожусь в глубокой прострации, отчаянно пытаясь мысли в кучу собрать, он поднимается, резко стул отодвинув, ножки которого с противным звуком прокатываются по керамограниту. И молча уходит, оставив нас втроем.Одна моя часть хочет за ним сорваться, а вторая упорно твердит, что сказать можно, что угодно.

И от этого у меня душа на куски разрывается. Когда и хочется, и колется...Эта Анна встаёт следом, берет свое пальто с вешалки и перед тем, как уйти, ладонь мне на плечо кладет и говорит так, чтобы только я слышала:- Между нами ничего не было и не будет. Он тебя любит. И даже за него готов простить, - стреляет глазами в сторону Фила.Уж от кого я не ожидала подобных откровенностей, так это от неё, но до конца эту женщину всё равно понять не могу. Что-то меня настораживает, а что именно, в толк не возьму никак.Когда остаемся с Ковалем вдвоем, ищу в нем поддержку, но он лишь глаза закатывает и плечами пожимает

.- На меня не смотри, тут я тебе не советчик. Поступай, как подсказывает сердце, Софи.Да ни черта не подсказывает, оно в конвульсиях бьется. У меня такая каша сейчас в голове, что хочется от всего мира спрятаться где-нибудь на необитаемом острове посреди океана, чтобы никто меня не трогал.Остаток вечера проходит словно в вязком тумане. Смотрю на счастливые лица людей вокруг, и вообще не понимаю, что я здесь делаю.Этот день должен был стать началом нового этапа в жизни.

Толчком к покорению новых вершин, но на деле вернул меня к исходной точке. К тому, от чего я так рьяно желала убежать и поскорее забыть, как страшный сон, только был ли он таковым?Мне понадобилось несколько дней, чтобы прийти в себя, собраться с мыслями и найти в себе мужество, чтобы решиться на разговор с Леоном.

На этот раз без лишних эмоций, без обвинений, без упреков и наедине. Конечно, я знала, он будет непростым для нас обоих, и о его исходе даже не думала на тот момент.Я не готовила заранее речь и понятия не имела, что скажу ему при встрече. Захочет ли он вообще меня видеть? Велика вероятность, что нет.

Но я обязана была попробовать, потому что это единственное, о чем думала все эти дни, постоянно крутила в голове, глядя на свой палец с кольцом. Надо было снять его давно, но у меня рука просто не поднималась.Сначала хотела позвонить, попросить Леона о встрече, а потом решила, что лучше так заявлюсь, без предупреждения."Потому что боишься, что он откажет" - гаденько отозвался мой внутренний оппонент.

Возможно, это тоже сыграло свою роль...Специально встала пораньше, чтобы застать его дома, всё-таки спокойная обстановка больше располагает к нормальному разговору.Влезла в первые попавшиеся вещи, ими оказались джинсы, одни из немногих выживших при разборе гардероба, и вязаный свитер.

Макияж делать не стала, не хотелось, да и не смогла бы, потому что руки тряслись, как при болезни Паркинсона. Накинула парку, сунула ноги в любимые угги, мысленно пожелала себе удачи и отправилась сдаваться с повинной.За руль сесть не рискнула, сосредоточиться на дороге в таком состоянии вряд ли получится, взяла такси. Дорога заняла около тридцати минут, но мне они показались целой вечностью.Не выпускала телефон из рук, постоянно на время смотрела, чтобы успеть. Рабочий день у Леона с девяти, но иногда он мог уехать гораздо раньше.Водитель такси охотно пытался заговорить со мной пару раз на разные темы, только я была не расположена к беседам.

Воткнула наушники в уши и мечтала поскорее добраться до пункта назначения, потому что от нервов меня стало подташнивать.Расплатилась с таксистом наличными и пошла к подъезду. Постояла несколько минут в метре от крыльца, задрав голову на окна его квартиры, набралась духу и пошагала внутрь. Перед смертью всё равно не надышишься.Не успела позвонить в домофон, дверь открыл кто-то из выходящих соседей, и я смогла попасть прямо к порогу триста шестой.