Консервативный вызов русской культуры - Русский лик - Николай Бондаренко

Сделать наши средства массовой информации истинно русскими - что ты?! Ни завтра, ни послезавтра наши правители не пойдут на это. Надо же русский народ держать в узде и вне национальных порывов. Если ему позволить подняться и сказать свою правду, то этих воробьев, уничтожающих русский народ, уже не было бы. Мы бы даже за пределами России не нашли бы их перышки.

В. Б. Ты, Валентин, обозначил всех наших бездарных правителей. Можно их и сегодняшним президентом продолжить. Но поразительно, я сейчас скажу тебе крамольную мысль: величия Россия достигала, когда были во главе ее или грузин Сталин, или немецкие наши императоры. Получается, что нам надо вновь или немца, или еще грузина, или Рюрика позвать: "Приходите, володейте! Земли наши зело богаты и обильны". Так, что ли? А когда приходит русский: Горбачев ли, Путин ли, Хрущев, - то получается какой-то хаос, анархия вплоть до развала державы. Может быть, мы великий народ, но мы лишены чувства власти?

В. С. Нет, мы были сильным государственным народом даже еще и при Хрущеве. Мы не были таким бессильным народом. И наряду с авантюризмом Хрущева, рядом с ним были сильные талантливые руководители как отраслей промышленности, так и сельского хозяйства, которые не позволяли стране опуститься в хаос. А теперь - Сталин. Что значит быть русским человеком? Откуда мы знаем, кто в нас в глубине сидит. Может быть, во мне перс сидит или в тебе, положим. Так же и Сталин был, несмотря на все, видимо, сугубо православным человеком в первую очередь. Воспитанным все-таки на вере. Потом, ведь и среди русских были прекрасные цари: Петр Первый, Александр Третий....

В. Б. Но они же были немцы? В них текла немецкая кровь.

В. С. Ну и что? Мы не можем так судить безапелляционно. Вот Ира, жена моя. У нее мать русская, отец - немец. И что теперь? Она - городской человек, а землю любит так, что мне, деревенскому, и не снилось. А она, как курица, в этой земле копается, я не могу ее оторвать. А если немцы и правили, так они были настолько перекипевшие Русью, что казались более, чем своими. Как это: "затерялась Русь в мордве и чуди"? Вот так. Я считаю, что если бы завтра пришел образованный, не боящийся этой молвы, не прячущийся за грязные лукавые антиеврейские и антирусские лозунги, мощный, ясный, громкий, мудрый русский человек, всколыхнулось бы все, все бы пошло в сторону скорейшего развития.

В. Б. Еще один коварный вопрос. В России все вечно держится на одном человеке. Может быть, в этом и есть наша беда? Пришел хороший, мощный лидер: Петр, Сталин, еще кто-то, - и все стало хорошо. А пришел плохой все валится. Может быть, надо все-таки менять такую систему? То, что Александр Солженицын предлагает постоянно. Не так, может быть, и глупа идея создавать земскую структуру и мощную местную систему власти и правления, чтобы независимо от того, кто во главе страны стоит, умный или дурак, все равно система бы держалась и развивалась, а не разваливалась от каждого нового прикосновения. Вот в Америке, мне кажется, несмотря на то, что мы ее можем ругать за ее осознанно антирусскую политику, но система-то власти настолько гибкая, что поставь какую-нибудь обезьяну президентом - все равно ничего не изменится, и страна не развалится. Все будут контролировать сенат, конгресс, еще кто-нибудь. И по-прежнему экономика будет развиваться нормально. А у нас поставь во главе гориллу - так сразу же все и исчезнет, рухнет. Так, что ли? Может быть, ставка на одного человека - это какая-то ошибочная русская ставка? Это говорит о внутреннем монархизме русского человека. Может, нам не надо для изменения правления идти по пути Америки или Европы, достаточно восстановить древний русский путь, путь Пскова и Новгорода? Может быть, если бы нам татары не помешали и мы бы развивались по древнему русскому пути, то такое бы самоуправление крепкое развили, что монархичность, когда все держится на одном князе, монархе, царе, генсеке, нам бы и не помешала, как не мешает Англии или Норвегии, Бельгии или Дании? Вот Путин оказался, извините, ничтожеством - и все валится. А если бы Путин оправдал наши с тобою надежды, то мы бы кричали ему "ура!" и утвердили бы его всевластие на всю жизнь? Так, может быть, изменить саму систему, чтобы не зависело все от Путина, Ельцина и кого угодно другого, то есть уничтожить всевластный монархизм в русской душе?

В. С. И в Америке, и во Франции правят не короли или министры, правят финансовые группы. И у нас сейчас также. Другое дело, что должен прийти человек, понимающий и трагические, и смешные, и традиционно-исторические условия, в которых формируется русский народ. Мы говорим часто, допустим, о русском национализме или о татарском. А давайте вспомним, кто у нас занимается национальными проблемами. Если честно говорить, то вряд ли сыщешь такие другие два народа в Европе, которые так тесно были связаны друг с другом, как наши, так побратались через общепролитую кровь. Ты посмотри, в Казани идет Равиль - татарин, а лицо Есенина. Или вот я, допустим, перед тобой сижу. Меня часто спрашивают, не мусульманин ли я. А я ведь русский человек. Мы не можем быть ни политически, ни державно разноголосы. У нас должен быть единый народ, настолько мы уже взаимно проникли друг в друга. Иначе рассыплется наша Родина. Я приехал на Горный Алтай, сидим, выпиваем. Сидят со мной рядом старые-старые люди и говорят: "Вот ты русский человек, Зачем вы нас, русские, предали? Вы нас бросили". Я приехал в Хакасию - опять те же самые разговоры о предательстве. " У нас много православных, - говорят хакасы, - но нас изгоняют из всех храмов, устраивая там какие-то секты. Турция организует свои религиозные школы, а нам места нет". Мы исторически уже тысячу лет вместе. Вот бурят. Да, у него глаза иные, чем у нас, русских, но душа-то у нас давно общая, характер единый. Конечно же, со своим национальным оттенком, но практически уже единый. Ведь пережить столько вместе: эти войны, это строительство, эту боль друг за друга, боль за Родину. Поэтому во главе нашего государства должен быть один человек. Мощный и умный. Вокруг которого уже команда сплотится своя. А то я смотрю на Матвиенко. Ну, что она может сделать? А министр обороны Иванов? Они ничего не сделают со своим "богатым" потенциалом. Я не хочу о них говорить плохо. Но я бы на их месте просто отказался от руля, да и все. А завтра приди в Кремль мощный человек - все будет иначе. Мы такую страну заболтали и делаем вид, что ничего не происходит. Нам навязали проблемы Калининградской области, Крыма. Где наш Крым? Украина - братская, а младший брат должен уступить старшему. Почему этого не происходит? Все только от России ждут подарков. Чувствуется по настроению нашего Кремля, что мы и Калининград скоро сдадим. Или Сахалин. Сколько русской крови там пролито. "Чужой земли нам не надо, но и своей ни пяди не сдадим", - державно говорил Сталин. Народ бы встал. Нам нужно единое лицо, единый характер, единая воля - единая Россия многонародная. Да здравствует! И - вперед! Больше нам ничего не нужно. А иначе нас так и будет качать, как в поганом ведре.

В. Б. Ну, и как ты думаешь, произойдет это единение или нет? Ты оптимист или пессимист?

В. С. Я верю, что через какое-то время, через мучения наших народов, может быть, даже ссоры, но единение все равно произойдет. Потому что невыгодно нам жить порознь. Всем невыгодно. И украинцам, и казахам, и белорусам, и молдаванам... Что значит, в Чечне десять лет не могут закончить войну? Они ее никогда и не закончат, если нас так будут ссорить с мусульманами. Я абсолютно убежден, что мы еще некоторое время помучаемся и, не дай Бог, еще и навоюемся друг с другом, но непременно придет человек исстрадавшийся, сильный, многодумный, с огромной волей. И возродит не только русский народ, а все народы. Мы обнимемся, мы поднимем тост за великую Россию. Этому быть. И не миновать этого.

В. Б. Вернемся к нашей литературе. Сегодня слово писателя почти не звучит. Как ты считаешь, почему это произошло, и веришь ли ты, что когда-нибудь опять настанут такие времена, когда можно будет опять сказать: "Поэт в России больше, чем поэт"?

В. С. Почему произошло это разъединение? Мы говорили о газете "Завтра". Это единственная общенациональная центральная газета. Потому что в ней говорится о наших общих бедах, о русской трагедии. Видишь, как тяжело, когда разрушили журналы, разрушили жизнь нашу литературную разрушили самое главное. Мы бы с тобой поехали сейчас в Коми и провели бы там День литературы республики Коми. Да еще бы литераторов двадцать с собой захватили. На каждом заводе, в каждой школе выступили бы. И кто бы нас сопровождал? Наши братья коми: поэты, прозаики, публицисты, критики. Мы переговорили бы во всех аудиториях со всем народом, разных возрастов и поколений. А за чаем мы бы решали свои наболевшие вопросы: а русские меня вот тут обидели, а евреи меня вот тут обидели, а коми меня вот тут обидели. Но мы бы все это проговорили, все разрешили. После нас попробовал бы кто-нибудь призвать: "Долой русских!", - да на него бы все посмотрели, как на сумасшедшего. Но мы так делали в Татарии при советской власти, в Башкирии, в Узбекистане - везде, куда попадали. Это были скрепы духовные. А переводческая школа? Не было семьи, где бы не слышали стихов Расула Гамзатова, Мустая Карима и других наших крупнейших поэтов. А сейчас выходит сборник, допустим, тысячным тиражом. Раньше выходил сборник, предположим, братьев Даниловых - поэта и прозаика, якутов - трехсоттысячным тиражом. Роман-газета - семь-восемь миллионов экземпляров, до десяти доходило. По сути дела, каждый человек, чувствующий слово, имел возможность ее приобрести. Сегодня же многое из того, что выходит, только на московский рынок и попадает. Мы отобрали у людей слово, мы слово посадили в клетку это страшное дело. Писатель ведь такой человек, что сегодня он говорит с президентом, завтра - со слесарем, послезавтра он говорит с человеком, который сидит в тюрьме. Литература становилась храмом, вместо разрушенных физически храмов. Она была в какой-то мере и молитвой, и надеждой нашей. Когда читаешь Бунина и даже Андрея Платонова, посмотри, какая там утонченность, какое слияние ощущений, наитий храмовых - и твоего слова, твоей воли. Нет, взяли все и разрушили.