Граница миров - Ирина Ясиновская

— Локи, у тебя после свадьбы кто-нибудь из смертных был? — поинтересовалась Алура как можно небрежнее и ленивее.

— При такой жене? — Локи захохотал. — Чтоб мне ночью голову тупым лобзиком отпилили? Нет уж, увольте!

Алура облегченно перевела дух. Вранье Локи она могла почувствовать почти с такой же легкостью, как запах кучи навоза с десяти шагов. Он это знал и не рисковал ей лгать.

— Чего они там собачатся? — недовольно пробурчал Локи, снова переворачиваясь на боки протяжно зевая. — Может, и нам с тобой поссориться? Что-то давненько мы так не развлекались!

— А может, не стоит? — тоскливо попросила Алура, очень хорошо помнившая, как испуганно разбегались от нее в Небесном Доме как боги, так и полубожественные существа, когда они с Локи поссорились в последний раз. А Локи опять сцепился с Нием и потом долго отлеживался в какой-то пещере. Чуть ли не в Гнипахеллир. Нию, правда, тоже крепко досталось, но это ничего не значило. Тот живой-здоровый бегает по Танэль, да опять козни строит, а у Локи седина в волосах так никуда и не делась. А еще был шрам под лопаткой в виде креста — подлый выстрел в спину стрелой с четырехгранным наконечником. И еще один на груди слева, напротив сердца — след от меча. Всего на волосок клинок не дошел до сердца, всего на волосок.

Алура зарычала и тоже перевернулась на бок. Локи, усмехаясь, смотрел на нее, словно знал, о чем она сейчас думала. Перунова внучка осторожно коснулась волос Локи, пробежала пальцами по седой прядке в челке и неожиданно тепло улыбнулась. Мало кто, кроме Локи и Перуна, удостаивался таких улыбок.

— Эх, куда мне от тебя деваться, — пробормотала Алура, водя пальцем по лицу Локи. Бог улыбался, и в его глазах появилось знакомое лисье выражение.

— Значит… — заговорил было Локи, но его прервало появление Стефании. Девчонка была настолько взбешена, что даже не обратила внимание, как Алура и Локи отскочили друг от друга подальше. Перунова внучка немедленно занялась пристраиванием своей секиры на бок, а Локи затягиванием шнуровки рубашки. У него всегда был расстегнута куртка, как и у Алуры, просто покрытая карманами и кармашками, шнуровка у горловины рубашки часто была распущена, манжеты болтались кое-как. Раньше, когда он был еще Дори, никто за ним такого не замечал. Сейчас же, вернув себе имя Локи, он вернул себе не только внешность и возраст — теперь Локи выглядел лет на тридцать или тридцать пять, — но и привычки. Так, хотя одежда его всегда была чиста, зато часто находилась в жутком беспорядке, и казалось, что в ней же Огненный Лис и спит.

— Проклятие! — прошипела Стефания, оглядывая Алуру с ног до головы. — Я…

— Попридержала бы ты язычок, — посоветовала Яровитовна Огнянке самым ледяным тоном. — Не слишком ли много ругательств с него сыплется?

Стефания зарычала и, развернувшись на каблуках, бросилась к лагерю. Алура вскинулась и помчалась следом. Локи отставал от нее всего на несколько шагов.

Запах четко вел Перунову внучку по следам Стефании, но все равно они прибежали в лагерь, уже когда та вскочила в седло своего игреневого гафлингера и рванула куда-то в северную сторону. Теперь зарычала Алура.

— Нет времени седлать Вьюгу, — заявила она Локи. — Я обернусь тигрицей и следом за девчонкой. Ты же возьмешь одежду и оседлаешь коней. Только потом нагоняй.

Алура нырнула в кусты и уже буквально через несколько мгновений оттуда высунулась морда здоровенной тигрицы с голубыми глазами. Локи дернул Алуру за ус, и она в отместку клацнула зубами у его руки. Прорычав что-то по-звериному, тигрица скрылась за кустами, и Локи заметил только мелькнувшую огненно-золотую шкуру.

Локи спустился с сопки и продрался сквозь кусты на дорогу. Белоснежная Вьюга и черный Ворон стояли там же, где он их и оставил вместе с Одди. Парень недовольно поглядел на Локи и покачал головой. Он все прекрасно понимал — Стефания и сам Локи ему постарались объяснить, но принять все еще не мог. Да много ли людей спокойно отнесется к тому, что вдруг окажется в компании с тремя богами, причем один из них, хоть и совсем чужой, был его другом, а второй, точнее вторая, — любовницей. Локи пытался себе представить чувства Одди, но не мог. Он уже слишком давно стал богом и забыл о том, каково это — быть человеком. Когда старый ворон по имени Баллир привел его в Небесный Дом, Локи был самонадеянным юнцом. С тех пор прошло много тысяч лет, а человеческая жизнь, предшествующая божественной, оказалась слишком короткой, чтобы запомниться.

— Так и будешь теперь на меня дуться? — Локи раздражено ударил перчатками по раскрытой ладони левой руки. — Бог я там или не бог, я пока что во плоти, и мое могущество осталось в Небесном Доме. Сейчас я человек, понимаешь?!

— Понимаю. — Одди забросил поводья на шею своему гафлингеру и взлетел в седло. — Я все понимаю, но не значит, что принимаю.

— Мудр, как сам Баллир, — буркнул Локи, взбираясь в седло Ворона. Он мог бы, как и Одди, вскочить в седло, не касаясь стремян, но сознательно не демонстрировал своей ловкости, как никогда не афишировал своих умений при работе с любым оружием. Для Индры было большим потрясением осознать, сколь ловок оказался Локи в обращении с куйтсом[24] и ваджрой[25]. Да и Тор весьма удивился, когда решил устроить состязания по стрельбе из где-то раздобытого пистолета системы «Вальтер». Все боги при общении с Локи или Алурой не учитывали, сколь долго они оба провели среди людей, узнавая новое, совершенствуя старые умения. Локи хотел, чтобы его считали просто хитрым авантюристом и ловкачом, но уж никак не воином.

— Да уж, Хеймушка был бы рад, — рассеянно пробормотал Локи, даже не заметив, что произнес это вслух. — Кстати, Одди, ты никогда не думал о канонизации?

— Зачем? — Парень дернулся так, словно ему в челюсть врезался здоровенный кулачище Перуна. —Я простой человек!

— Ну да… — Локи задумчиво рассматривал Одди, вспоминая, как сам ввалился в Небесный Дом и тут же нарвался на Афину…

…Клан Харона уже тогда был почти в том же составе, что и сейчас, а Афина была одним из самых старых его членов. И каково же было ее удивление, когда она обнаружила в своем саду рыжеволосого варвара в дрянных — это Локи сейчас прекрасно понимал, а тогда считал свою бронь великолепной — доспехах и с литой (не кованой!) секирой. Зеленые, слегка раскосые глаза варвара сразу навели Афину на мысль о клане Хеймдалля, где почти все были такие, слегка раскосые. Разумеется, тут же богиня заподозрила козни Тора или Одина…

Локи, доказывая, что он сам по себе, раздолбал пару скульптур и расколол чашу изумительного фонтана, пока Афина не приперла его к стенке, причем в самом буквальном смысле. Локи до сих пор помнил ощущение острия наконечника копья у своего горла. И тогда впервые проявились хитрость и изворотливость варвара, от которого несло прогорклым жиром и плохо выдубленными шкурами, а в шароварах коего ползали вши весьма впечатляющего размера. Локи, поняв, что дамочка в шелках и газовых тканях лучше его знает, с какой стороны подходить к клинку, немедленно принялся убеждать ее, что пришел не с войной, но с миром, обязался ей служить, клялся в вечной верности и послушании…