Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Авдеенко Александр Остапович

— Разойдись!.. Убью!.. — исступленно завопил он.

И в ту же минуту, заглушая крики и шум борьбы, грохнул выстрел.

Все невольно шарахнулись в сторону.

И только рыжий парень по кличке Петух зло крикнул:

— Брось пистоль! Слышь, брось!..

В ответ снова грохнул выстрел. Пуля ударила в стальную балку на потолке. Раздался чей-то отчаянный крик.

— Что делаешь, гад!. - заорал рыжий и метнулся к Уксусу.

Но его опередили Таран и Николай.

Николай подскочил первый и ударил Уксуса по руке. Пистолет упал на пол. Его подхватил Таран.

В этот момент Уксус сделал отчаянный прыжок.

Около самой двери он со злобой ударил Куклева и бросился бежать по темному коридору.

За ним выскочили Коля Маленький, Таран и Николай. Два луча света от карманных фонариков ударили Уксусу в спину. Таран вскинул пистолет, но Николай резко отвел его руку.

— А нам стрелять не обязательно, — тяжело дыша, произнес он.

Невредимый Уксус, затравленным волком кидаясь из стороны в сторону по узкому коридору, взлетел по железному трапу и исчез.

Ребята вернулись в каюту.

Раненым оказался один из участников попойки.

Над ним склонился рыжий. Кругом в мрачном молчании собрались все остальные. О драке уже забыли.

— Ушел… — мрачно сообщил Николай.

Рыжий поднял голову, щека его подергивалась.

Он злобно ответил:

— Далеко не уйдет. Еще встретимся…

Раненый, не переставая, стонал. Пуля попала в грудь.

Его дружно и бережно подняли с пола и, неловко толкая друг друга, понесли к выходу.

— Вот, хлопцы, как оно бывает… — горестно произнес Николай. — Чужой он, этот Уксус. Всем чужой. Теперь поняли?.. — И, обращаясь к рыжему, который шел рядом и не отводил глаз от раненого, спросил: — Пойдешь с нами?

— Куда еще?

— Ловить этого…

Рыжий парень пристально поглядел в глаза Николая, щека его снова задергалась.

— Пойду… За друга я ему, знаешь, что сделаю?..

— Знаю… — усмехнулся Николай. — А парень ты в общем свой.

Рыжего парня по кличке Петух звали Костя, фамилия была Петухов. Отец его погиб в войну, когда Косте было четыре года. С тех пор у него сменился не один отчим: мать «искала счастья». Но каждый раз ее очередное увлечение кончалось трагедией и слезами. Костя с испугом наблюдал эти сцены, жадно прислушивался к осуждающему шепоту соседей. От отца он унаследовал характер горячий, вспыльчивый и самолюбивый, а от матери — ее беспечность и неумение упорно трудиться. Словом, это был трудный характер, а с годами он становился все труднее.

После шестого класса Костя, не спросив мать — ее он уже давно ни во что не ставил, бросил школу и некоторое время болтался без дела с такими же, как и он, по соседним дворам, научился курить, ругаться и делал это со смаком, видя в том особую мужскую доблесть. Потом поступил учеником в какую-то артель. Однако вскоре нагрубил мастеру, поссорился, и его уволили. С тех пор он переменил много мест, но профессии не приобрел.

С Уксусом он познакомился сравнительно недавно и очень быстро попал под его влияние.

Костю привлекли в этом парне отчаянная, беззастенчивая лихость, полная независимость и глубокое презрение к правилам и порядкам, кем-то и для чего-то установленным, привлекли наглая и жестокая беспечность, с какой жил Уксус, его грубость и злость в отношениях со всеми людьми вообще, ибо все люди, как казалось Косте, тоже злы и враждебны ему. Наконец, его привлекли кутежи и беспутство со всеми легкими соблазнами, которые он не мог да и не стремился побороть.

Но все же какая-то невидимая граница отделяла его от Уксуса, через какую-то черту Костя переступить не мог. За ней, за этой чертой, он угадывал преступления, угадывал такой цинизм, на который сам он не был способен, которого подсознательно боялся.

Однако всем, чем была наполнена его жизнь до сих пор, что стояло по эту сторону черты, Уксус распоряжался самовластно, уверенно, и Костя бездумно шел за ним от одной безобразной затеи к другой.

И только сейчас, когда этот человек ранил его лучшего, самого лучшего друга, Вальку Хитрована, Костя вдруг впервые подумал о своей жизни, о том, кем же он стал и кем ему надо быть.

Он пробыл в больнице всю ночь, и всю ночь был с ним рядом высокий молчаливый парень из дружины.

Прямо из больницы, даже не заходя домой, Николай привел Костю на завод, в отдел кадров.

— Ко мне в бригаду, седьмым, — коротко сказал он там.

Случай был исключительный, спорить и доказывать не потребовалось. Косте лишь пришлось сбегать домой за документами.

В тот же день он появился в цехе.

Ребята из бригады Вехова — в тот день они все работали в одной смене — встретили его спокойно и дружески, так, как будто ничего особенного и не произошло, как будто они давно этого ждали и иначе быть не могло.

Коля Маленький, подмигнув, сказал ему вполголоса:

— Я, брат, тоже в седьмой класс перешел, теперь вместе зубрить будем. А то тяжело, в случае чего и списать не у кого.

Таран запросто угостил его папиросой и подарил свой новый берет.

— Носи. Волосы здорово держит и вообще… мода пошла. Тебе, между прочим, даже идет.

А Борис Нискин, как всегда серьезный и чуть застенчивый, указав на железную тумбочку у своего станка, предложил:

— Ты, что надо, сюда клади. Только вон шахматы гляди не поцарапай.

Обучать Костю взялся Илья Куклев, пообещав:

— Через месяц ты им всем прикурить дашь, душа из меня винтом!

И только молчаливый, тихий Степка Шарунин лишь издали испуганно и удивленно поглядывал на Костю, так и не решившись заговорить с ним. Впрочем, он старался не заговаривать и со всеми другими в бригаде. Это Костя заметил сразу.

А после окончания смены Костя, не раздумывая, пошел за Николаем в штаб дружины. Он впервые за этот день вспомнил об Уксусе, и щека его задергалась от волнения.

В штабе собралась вся их бригада. Был здесь и Огнев.

Костя рассказал об Уксусе:

— Шоферяга он. На грузовой ездит. Где живет, не знаю. К нам во двор всегда приходил. А вчера там, на пароходе, ночевал, говорил, домой ему нельзя, заметут.

— А куда это он вчера вечером собирался? — спросил Николай.

Костя нахмурился и сцепил на коленях руки.

— Здесь дело темное. Впрямую он ничего не говорил. Но мы так поняли, что встреча у него будет с одним человеком. А послал его другой.

Огнев внимательно слушал. Еще вчера ребята из дружины принесли ему пистолет Уксуса. Баллистическая экспертиза установила, что из него был сделан выстрел и в комиссионном магазине. Неужели Уксус был там и грабил магазин? Нет, конечно.

Он шофер. Его машина ждала в переулке Баракина, тот и отдал ему пистолет. Значит, Уксус связан с Баракиным по последнему преступлению. И он, конечно, знает, где Баракин сейчас скрывается. Мало этого, он выполняет какое-то его поручение. Какое?..

Что сейчас больше всего может беспокоить Баракина? Сбыт! Сбыт краденого. К кому же он послал для этого Уксуса?

И Огнев спросил:

— А насчет заграничных вещей он ничего не говорил?

Костя исподлобья взглянул на него и мрачно кивнул головой.

— Говорил. Выгодное, мол, дело предстоит. Целую партию загнать можно одному человеку. Студент он вроде…

Куривший в стороне Таран вдруг поперхнулся ды-мом и мучительно закашлялся.

— О, среди них есть, к сожалению, большие охотники до таких дел! — взволнованно воскликнул инженер Рогов. — Мне Андрей мой рассказывал.

— А вы бы, товарищ Рогов, поговорили с ним, — посоветовал старик Проскуряков.

Огнев с симпатией посмотрел на полного розовощекого инженера с седыми висками. «Так это же его отец», — догадался он, вспомнив Андрюшу Рогова, который как раз сегодня заходил к ним в ОУР.

Огнев усмехнулся. Хороший паренек. Загорелся рассказом об уголовном розыске для своей газеты.

И, кажется, кое-что понял в их работе. Во всяком случае, рассказ получается правдивым: Андрей читал им сегодня первый вариант. Но насчет этого дела разговаривать с Андреем нельзя. Так Огнев и сказал: