История о Михаиле и Андронике Палеофагах - Георгий Пахимер

IV. Вероятность догадки, что для коронации Феодора избран был день именно Рождества Христова, несомненно, подтверждается одним темным и запутанно выраженным местом Пахимера. В 13 главе 1 книги он говорит так: «Это было предвозвещено знамением: в шестой день, до третьего часа затмилось солнце; отчего густой мрак скрыл все, и на небе видимы были звезды. Так восхищен был от земли прежде времени муж царственно рожденный и образованный». Читая эти слова, невольно приходишь к двум вопросам: в котором году совершилось такое предзнаменование? И что это был за шестой день? — был ли он шестой пред смертью Феодора, или шестой после его коронации? Касательно первого вопроса надобно заметить, что во весь 1259 год, в котором, как известно, умер Феодор второй или младший, ни в Никее, ни в местах пограничных не было никакого затмения. Притом, говоря о солнечном затмении, предзнаменовавшем смерть этого царя, Пахимер говорит о нем, как о явлении, не только предшествовавшем, потому что выражается давно прошедшими временами, — не пишет: κλέλοιπεν λιος, а κλελοίπει, не пишет также: σκότος τ πν κατείληφε, а κατειλήφει, как бы, то есть, это происходило когда-то, а не теперь, не недавно. И так кто спросил бы: какое расстояние времени разумеет писатель между смертью царя и предзнаменованием, и какие события почитает предзнаменованными? Тот, обозревая все бедствия четырехлетнего Феодорова царствования, почти не прерывавшуюся болезнь державного, самую жалкую и мучительную его подозрительность, ненависть к нему правителей, непрестанные внутренние возмущения и внешние войны, легко заметил бы, что на это именно метит указательное местоимение в выражении Пахимера — δή καί προσήμανε. Но так как предзнаменование долженствовало предшествовать предзнаменуемому, то явно, что предзнаменования надобно искать в начале царствования Феодорова. Обратимся теперь ко второму вопросу. К чему это Пахимер упоминает о шестом дне? Несомненно, что он имел в мысли какую-то важную эпоху, от которой считал тот день, как шестой. Но такою эпохою не могла быть смерть Феодора; потому что предзнаменование долженствовало предшествовать его смерти. Поэтому остается заключить, что день, в который совершилось предзнаменование, был шестым со дня его коронации. После сего остается только исследовать, было ли на первых днях царствования Феодора солнечное затмение, и если было, то в который, именно, день. Тогда, считая этот день шестым после коронации, можно уже будет, несомненно, определить и день, в который Феодор был коронован. Для решения вопроса о солнечном затмении в Никее, которое относилось бы к тому времени, мы считаем нужным сделать извлечение из трактата Якова Грантама, писавшего об этом предмете.

V. Грантам говорит, что по Рудольфовским вспомогательным таблицам Кеплера, примененным к Никейскому меридиану в Вифинии, великое солнечное затмение было там в 1255 году 30 декабря. Сделав исчисления, определяющие все подробности этого затмения, он почитает его тем самым, о котором упоминает Пахимер, и своими исследованиями проясняет все обстоятельства, которые у Пахимера так темны и запутаны. Тут, во-первых, становится несомненным, что затмение солнца в Никейском горизонте было 30 декабря 1255 года, следовательно, относилось не к смерти Феодора Ласкариса, случившейся в августе, к осени 1259, а к торжественному его коронованию, которое совершено в конце 1255 года. Притом, в никейском горизонте, по вычислениям, оно было в третьем часу пополудни, и видимое его начало не переходило и двумя минутами за три часа. Если же это затмение, действительно, то самое, о котором говорит Пахимер, и если оно относится ко времени не смерти, а коронации Феодора; то, соображая слова Пахимера, что оно произошло в шестой день, мы не можем более сомневаться, что эти дни историк считал от дня коронации нового царя, и что, если затмение было 30 декабря 1255 года, то коронация совершена 25 декабря в том же году, то есть, в день Рождества Христова.

II. ВРЕМЯ СМЕРТИ ФЕОДОРА ЛАСКАРИСА. КОРОНОВАНИЕ ПАЛЕОЛОГА И ОСЛЕПЛЕНИЕ ОТРОКА ИОАННА,

I. О времени царствования и смерти Феодора Ласкариса Акрополит (Hist. p. 85 en. Reg.) пишет следующее: «Жив, таким образом, он не процарствовал и полных четырех лет; потому что начал царствовать в ноябре, а умер в августе». Поэтому яснее солнца, что смерть его случилась в 1259 году. Не противоречит этому и Пахимер, говоря, что державный умер к осени, — τοΰ χρόν πρς τ φθινοπορινν ποκλίνοντος, то есть хотя и летом, но уже тогда, как наступала осень; а это и есть время августа. Потом в девятый день по смерти Феодора в Сосандрском храме Магнезии совершилось убийство Музалонов, о чем согласно говорят — и Акрополит, и Григора, и Пахимер. Затем пошли совещания об опеке над царем-отроком, о возведении его по степеням достоинств — сперва в достоинство великого дукса, потом деспота и, наконец, товарища царю. Все эти занятия государственного совета, все сопровождавшие их интриги преданных Палеологу ласкателей, все меры, которые придумывала каждая партия, чтобы сообщить своим представлениям больше силы и действовать на мнение духовенства и патриарха, требовали не меньше трех месяцев; так что не прежде, как под конец декабря государственные чины, духовенство и народ могли, наконец, согласиться — провозгласить Палеолога царем в следующем январе. Но это именно время провозглашения его в конце 29 главы I книги указывает и Пахимер: «Итак, назначен день наречения, говорит он: то было новолуние экатомвеона, второго протекавшего тогда индикта». Этот день был первым днем 1260 года.

II. После коронования Палеолога, важнейшим событием надобно почесть обратное взятие у латинян царской столицы. Посему нужно с особенною точностью определить время ее возвращения. Пахимер (кн. 2. гл. 26–28) о самом событии подробнее говорит, чем другие историки; а о времени отнятия Константинополя в конце 27 главы передает только то, что он взят кесарем Алексеем Стратигопулом в день св. Анны, матери Богородицы, 25 числа июля; ибо в этот именно день православная Церковь празднует ее память. О годе же взятия Константинополя определенно говорит Георгий Акрополит (p. 100 ed. Reg.), этим самым событием оканчивающий свою историю. «Константинополь волею Божиею перешел снова в руки римского царя, как и следовало этому быть по справедливости. Он взят в 25-й день месяца июля, четвертого индиктиона, в 6769 году от сотворения мира, и под властью неприятелей находился 58 лет». Если из этой цифры, показывающей год взятия Константинополя, мы вычтем 5508 лет, протекших до Р. Х., то получим 1261 год после Р. Х. — время возвращения его. Следовательно, Палеолог овладел Константинополем на втором году своего царствования. Столь же верно определяет Акрополит и число лет, в продолжение которых восточная столица находилась во власти латинян. Нам известно, что латиняне овладели ею в 1203 году. Но исключив это число из 1261 года, мы получим в остатке 58 лет.

III. Теперь остается еще определить время ослепления юного сына Феодорова Иоанна. Пахимер (L. 3. с. 10), оплакивая его участь, замечает только одно временное обстоятельство, что этот злодейский поступок с невинным отроком совершен был в священнейший для всех день Рождества Христова. Но главное, — мы должны найти год, в котором Иоанн подвергся такому зверскому насилию. Надобно полагать, что это дело было близко к началу Михаилова царствования, на что, отчасти, указывает и Пахимер, описывая царственного отрока, в пору его ослепления (кн. 3. гл. 10), так: «дитя нежное и почти вовсе еще не понимавшее, что такое радость или печаль, — дитя, для которого было все равно — повелевать или повиноваться». Но по сказанию Пахимера Иоанн лишился отца, имея от роду девять лет. Если к этим годам прибавить еще три-четыре года, прожитых им сперва в Никее, потом в Константинополе до времени своего ослепления; то к тринадцати — или четырнадцатилетнему его возрасту едва ли можно будет приложить приведенные слова Пахимера о детскости Иоанна. Поэтому можно думать, что Пахимер не совсем точно означил годы сына Феодорова в пору смерти его отца. В этом отношении правдоподобнейшим кажется показание Георгия Акрополита (Hist. с. 75), который говорит, что сын царя Феодора, Иоанн, был еще очень не зрелого возраста, когда умер его отец; потому что ему не вышло тогда и полных восьми лет. Принимая это показание и соображая, что Палеолог вступил в Константинополь 15 августа 1861 года, следовательно, ровно чрез два года после смерти Феодора, и давая новому царю еще четыре с лишком месяца до осуществления злодейского его замысла в день Рождества Христова, мы может, наверное, заключить, что Иоанн ослеплен 25 января 1261 года, когда ему было с небольшим девять лет.