«Если», 1994 № 07 - Клиффорд Саймак

Джош втянул голову в плечи и попытался спрятаться в тени. Наверное, это типы с черного рынка. Приятели Нго. Но почему они так странно держатся? И зачем подошли к его столику и выдвинули стул?

Он не сводил с них вопросительного взгляда. Один уселся, второй остался на ногах.

— Толли? — произнес сидящий — молодой, с недобрым лицом и следом ожога на подбородке. — Ведь вы — Толли, не правда ли?

— Вы ошиблись. Я не знаю никакого Толли.

— Надо, чтобы вы на минутку вышли. За дверь. Всего на минутку.

— Кто вы?

— Вы на мушке. Советую подняться.

Джош давно этого ожидал. В уме он перебрал несколько вариантов бегства, но так и не решился — любое резкое движение повлекло бы за собой выстрел. В зеленой убивали ежедневно, и не действовали никакие законы, кроме законов военного времени. Звать на помощь десантников — Боже упаси! Кто эти люди? Не мациановцы, это ясно. Кто же тогда?

— Пошевеливайся.

Он встал и отошел от стола. Второй незнакомец взял его за руку и повел к выходу. И дальше — в яркий свет дока.

— Глянь-ка вон туда, — подтолкнул Джоша человек со шрамом. — Прямо через коридор, на дверь бара. Что, не узнаешь?

Джош посмотрел. Да, он знал этого человека. Видел его недавно на станции. И раньше.

Перед глазами померкло, нахлынула тошнота. Условный рефлекс…

Он не мог вспомнить имени, однако не сомневался, что хорошо знаком с этим человеком. Парень со шрамом взял его за руку и повел через коридор. В сумрачный бар «Маскари». В смесь миазмов пота и спирта, в грохот зубодробительной музыки. К ним повернулось несколько голов — посетители, привыкшие к полумраку, видели Джоша гораздо лучше, чем он их. И Джош испугался — не оттого, что узнан, а оттого, что в этом баре есть человек, узнавать которого ему ни в коем случае нельзя. Нельзя — после Урегулирования. После прыжка через бездну.

Его провели в самый дальний угол зала, в одну из занавешенных кабинок. Там стояли двое. Одного вряд ли следовало опасаться — очень уж пришибленно он выглядел. Но другой… Другой!

— Я знал, что это был ты, — сказал другой. — Джош? Ведь это ты, Джош?

— Габриэль? — Имя прилетело из отрезанного прошлого, и весь мир Джоша зашатался. Он покачнулся и упал бы, не окажись под рукой спинки дешевого пластмассового стула. Он снова видел корабль… Свой корабль и боевых друзей… и этого человека… этого человека среди них.

— Джессад, — поправил его Габриэль, взяв за руку и как-то странно посмотрев в глаза. — Джош, как ты сюда попал?

— Мациановцы. — Он стоял в кабинете, огороженном занавесями. В укромном месте. В ловушке. Полуобернувшись, он увидел в проходе незнакомцев, а когда вновь обернулся к Габриэлю, с трудом разглядел в полумраке его черты… точно такие же, как перед расставанием у Маринера. Перед тем, как он посадил Габриэля на «Молот» Бласса.

Рука Габриэля мягко опустилась на его плечо, и Джошу пришлось сесть на стул возле круглого столика. Расположившись напротив, Габриэль подался вперед.

— Здесь меня зовут Джессад. Эти джентльмены — господин Коледи и господин Крессич. Господин Крессич — депутат, вернее, был депутатом, пока на этой станции существовал совет. Извините, господа, но мне надо поговорить со старым другом. Подождите снаружи. Позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили.

Крессич и Коледи вышли. Джошу очень не хотелось оставаться с Габриэлем в зловещем сумраке кабинета, под еле тлеющей лампой. Но любопытство (а не только страх перед вооруженным Коледи) заставило его сидеть на месте. Любопытство вкупе с предчувствием боли. Как перед прикосновением к еще не зажившей ране.

— Джош, — произнес Габриэль-Джессад, — мы напарники, разве ты забыл?

Вероятно, он лгал, а может, и нет. Джош беспомощно покачал головой.

— Промывание мозгов. Память у меня…

Лицо Габриэля исказилось, как от боли. Он схватил Джош а за запястье.

— Джош… ведь ты здесь из-за меня, верно? Пытался выручить… Но когда началась заваруха, меня забрал «Молот». Ты подогнал «Коршуна», и тебя достали. И промыли мозги… Джош, где все наши? Где Кита и…

Джош покачал головой. В его душе царил холод. И космическая пустота.

— Мертвы. Я плохо помню… все стерто. — Высвободив руку, он облокотился на стол и подпер ладонью подбородок. Тошнота отступила.

— Я видел тебя в коридоре, — сказал Габриэль. — Глазам своим не поверил, но все же решил поспрашивать. Нго не сказал, кто был с тобой… Похоже, это нелегал. Да? У тебя здесь друзья? Друг. Я прав? Он не из наших… Кто он?

Мысли путались. Старая и новая дружба сошлись в поединке. Желудок стянулся в узел, реагируя на нервное перенапряжение, на страх за Пелл… Этот страх был внедрен в подсознание. Миссия Габриэля — уничтожение станций. Габриэль здесь, а до этого побывал на Маринере…

Элен. «Эстель». «Эстель» погибла вместе с Маринером.

— Я прав?

Джош вздрогнул и заморгал.

— Ты мне нужен, — прошептал Габриэль. — Твоя помощь.

— Я был никем. — У Джош а росло подозрение, что этот человек лжет. Все было не так. Совсем не так, как он говорит. — О чем это ты? Не понимаю.

— Мы с тобой из одной команды, Джош.

— Я был военопом на корабле-разведчике…

— Это легенда. — Габриэль схватил и яростно встряхнул его руку. — А на самом деле ты Джошуа Толли из спецслужбы. Навыки заложены в подсознание. Ты из сытинских лабораторий…

— У меня были мать и отец. Я жил на Сытине с тетей. Ее звали…

— Джош, ты из лабораторий. Прошел двухуровневое гипнообучение. Верхний уровень — ложный, это легенда… Ты сам в нее веришь и поэтому в случае необходимости можешь убедить врага. Понимаешь? Это грим, маскировка. А под ней — настоящее.

— У меня была семья. Я любил ее…

— Джош, мы с тобой — напарники. Оба учились по одной программе, у обоих одно предназначение. Ты мой дублер. Мы работали вместе. Станция за станцией. Инфильтрация и подготовка к захвату.

Джош вырвал руку из пальцев Габриэля. Он ничего не видел, ослепленный потоком слез. Воспоминания неудержимо блекли. Ферма, солнечный ландшафт, детство…

— Мы — «рожденные в колбе», — продолжал Габриэль. — Все остальное… все, что есть у нас в памяти, — программа, и в следующий раз туда заложат что-нибудь другое. Сытин — реален, и я реален… пока ты не пройдешь новый курс обучения. Пока в твоих воспоминаниях я не стану кем-нибудь другим. Твоя память, Джош, двухслойна. Ложь — на поверхности, правда — в глубине. На дознаниях ты мог выдать только ложь, потому что сам не ведал правды. А она — здесь, перед тобой. Ты знаешь комп. Ты сумел выжить на этой станции. И ты изучил ее. Все это не случайно, поверь.