Лёхин с Шишиком на плече - Сергей Радин

Очнулся и даже немного испугался, когда черное, уже смазанное пятно растворилось среди звезд, когда не почувствовал своего тела, растаявшего в воздухе. Испугался — и все ощущения вернулись. Вот он, Лехин, разгоряченный ходьбой. Уставший, невыспавшийся. А ведь только что — летал. Пусть по впечатлению, но это было так здорово! Не чувствовать опоры под ногами, превратиться в чистое стремление вверх… Хорошо… Кстати, почему уставший и невыспавшийся? Как бы не так! Тело и правда разгоряченное, а ноги-то уже не тяжеленные, так, чтобы с трудом от земли отдирать… Ничего себе!..

— Ничего себе, — пробормотал Лехин. — Это я, значит, минутку "полетал" — и все? Как будто сутки продрых и кофейком запил пробуждение… Ну и ну… Надо бы при случае повторить.

"А если не получится?" — спросило зловредное сомнение.

— Получится, Ведь что нужно? Увидеть дракона и услышать музыку. Органную. Ее бы еще записать. А почему и нет? И запишем. Дома где-то завалялась нотная тетрадь, надо посмотреть, может, чистые листы еще есть. Одно только… Шишик, а мы вправду это чудище видели, или это только так, галлюцинация?

Но Шишик, с отвалившейся от восторга челюстью, так же мечтательно пялился в небо и, кажется, так же сильно жалел об отсутствии крыльев.

Продолжая путь, Лехин прошел под мостом и до перекрестка буквально тащился нога за ногу, стараясь обнаружить хоть какой-то след пребывания дракона на земле. С пешеходной дорожки ему показалось, что асфальт у остановки напротив прогнулся, Лехин помчался на дорогу и вновь впал в экстаз. Сам себя уговаривал, смеялся над собой: "Да ладно, подумаешь, место нашел, откуда чудище взлетело! Да что тут такого — взлетел и взлетел дракон! Эка невидаль! Чему ты-то радуешься? Вернется — раздавит, как дождевого червя, и не заметит!" Но, бродя по горячему (стопы жгло через подошву) асфальту, не мог удержаться от — ну идиотской же! — улыбки.

Как на заказ — ни одной машины на дороге. Однако Лехин уговорил себя снова перейти на пешеходную дорожку. И дальше не пошел, а полетел, легко вспомнив мелодию драконьего полета. Шелест за спиной больше не пугал, хотя шуршал энергичнее прежнего. А куда деваться преследователям? Лехин взял хороший темп и не собирался его сбавлять, так что бедняги, наверное, совсем запыхались.

Еще одной остановкой позже Лехин вспомнил озаботившую его недавно проблему. Что же будет, когда все закончится? А что будет? Все отлично будет! Способность видеть не пропадет с решением призраковых печалей. А значит он однажды опять увидит дракона. И не перестанет любоваться хихикающей "помпошкой". И продолжит здороваться с домовыми…

— Эй, дорожный!

К вычурно-декоративному крыльцу продуктового магазина прилепили подобие маленькой прямоугольной клумбы. Лехин не любил таких вещей. Слишком зависимы здесь цветы от человеческой добросовестности. Почему их и жалко.

С клумбы спрыгнуло что-то лохматое и понеслось к Лехину. Лехин успел разглядеть: нечто неслось на четырех раскоряченных конечностях, больше похожих на древесные корни, чем на ноги. Добежал, вмиг собрал ноги в одну гибкую ножку, лохматое тело сплющилось в лепешку — и впрямь гриб! Лепешка накренилась и превратилась в шляпу — глаза из-под нее уставились на Лехина, выразительно зыркнули на Шишика, который пискнул что-то вроде "ой", но не пугливо, а пренебрежительно: "Ой, да ладно, боимся мы тебя! И что дальше?"

— Дорожный — это вы мне? — осведомился Лехин.

— Шишики на людях не ездиют! — назидательно заявил гриб (Шишик подождал, пока глаза "грибные" переедут на Лехина и высунул язык). — А раз слышишь — стало быть, видишь. Помоги, мил человек, дорогу перейти, а я тебя яблочком угощу.

— Да, вроде, и движения на дороге нет, — удивился Лехин и быстро глянул на плечо: Шишик возбужденно подпрыгивал и умудрялся при этом мотать всем телом, будто кивая: "Соглашайся! Соглашайся!" И Лехину стало смешно. — Вас как — за ручку или на ручки?

— На ручки! На ручки! — обрадовался гриб. Поджал конечности и уселся на дорожку. — Я ведь Леший-палисадничий. Умучаешься за ночь-то по клумбам бегать, по балконам шастать, а тут еще всякие из дороги…

Лехин не понял — не расслышал последних слов, примерился и ухватил Лешего-палисадничего за косматые бока. Ничего, словно охапку листьев опавших поднял — легких и сухих. Таких легких, что машинально прижал к животу — не ровен час, рассыплется кучка.

Леший-палисадничий сидел на руках смирно, и Лехин с усмешкой решил: "И окликнул он меня, потому что родича угадал? Лехин — Ле-ший. Потому и спокоен. Доверяет родичу".

Шаг на дорогу — Леший прильнул к Лехину так, что теперь можно было его лишь слегка придерживать одной рукой. Справа зашевелился Шишик. Удивленный Лехин увидел: "помпошка" крепко ухватилась за ворот рубахи и осторожно свесилась вперед, что-то опасливо рассматривая под ногами человека, Лехин и глянул через съежившегося Лешего.

Асфальт плыл прозрачными слоями — какой-то слой отчетливо выше, какой-то контурно рисовался под верхним. И между ними резво мелькали гибкие чёрные стрелки… У Лехина от текучести дороги и внезапно видимой глубины закружилась голова. Пытаясь сосредоточиться, он невольно остановился, чтобы хорошенько разглядеть хоть одну черную стрелку. Будто уловив внимание сверху, ближайшие чернушки мгновенно скучились вокруг его ног, и каждая разинула пасть!

— Иди-иди, мил человек, — послышался шепот Лешего-палисадничего. — Тебя-то, не бойсь, не тронут.

Лехиным овладела уверенность, что шагни он с места — передавит половину стрелок. Одна стрелка воспользовалась его растерянностью, выскочила на поверхность асфальта, как на тонкий прозрачный ледок. Пасть она распахнула до половины своей длины и вцепилась в носок ботинка. Не то чтоб прокусить — даже не примяла. Отодвинула челюсти в сторону и шмыгнула назад. Видимо, она сообщила товаркам, что добыча попалась — только зубы переломать. Стайка мигом разлетелась.

Лехин очнулся и благополучно добрался до противоположного "берега".

— И такая дорога тянется на три остановки! — пожаловался Леший-палисадничий. — Все в обход приходится бегать, а у меня хозяйство-то вон какое агромадное! Набегаешься за день зазря — ноги гудят, да и делать ничего не успеваю.

Яблочко он вынул откуда-то из середины шляпы своей — малюсенькое, с крупную сливу. Зато, насколько Лехин смог рассмотреть при свете фонаря, сияло оно крепким красным цветом в мелкую коричневую веснушку. Есть-то жалко. Лехин и положил плод в карман под одобрительное хихиканье Шишика.

42.

Дома на пятачке Привокзальной, который объезжают троллейбусы, торопясь вперед или возвращаясь на маршрут, старые, еще довоенной постройки, в основном пятиэтажки. Они густо заросли, отчего пятачок похож на круглый, чуть неровный торт в три слоя: нижний — кусты, средний — деревья, а уж из них выглядывают дома. Фонари здесь терялись в могучей листве и светили скромно, тем более что каждый второй до сих пор был желтой лампочкой под широкополой шляпой колокольчиком.