Призрак - Ольга Панова

– У тебя есть выбор.

– Я боюсь, но так хотела поговорить, – голос сорвался и она смолкла.

– Ты такая храбрая и сильная. Останавливала взрослых мужчин одним взглядом, изводила глупых призраков, боролась с ведьмами, не боялась огня и смерти. И вдруг испугалась!

Анна молча развернулась на каблуках. Положила руку на перила и нежно погладила холодный металл. Шаг вниз, потом еще один.

Она не могла перебороть свой страх.

– Я не могу, боюсь сорваться и закричать.

– Ты можешь прийти сюда снова, когда сможешь. Ведь столько лет ждала.

Анна спустилась вниз и распахнула дверь. К ней навстречу шла ее родная сестра под руку с высокой женщиной.

Анна застыла на месте. Словно вросла в землю. Эта женщина была ее мать. Она это почувствовала сразу. Анна с сестрой были на нее совсем не похожи. Ни капли. Ничего общего.

Наверное, ей было лет сорок, не больше. На голове – седые волосы, убранные под невзрачный платок, морщины на лице, серые глаза и крючковатый нос. Она была обыкновенной, даже немного не красивой. На лице застыла маска усталости и озлобленности на жизнь.

На плечах – застиранный сарафан и нелепая авоська в руках. В ней видны были скудные продукты на самом дне и бесплатные буклеты сверху.

Женщина застыла. При виде Анны ее сестра Арина просияла теплой улыбкой.

– Привет, Анна, ты, наверное, к нам заходила? А мы вот только вернулись из магазина. Мам, я тебе про нее рассказывала, помнишь? Анна к нам заходила на днях, спрашивала тебя.

Женщина холодно кивнула. Серые глаза смотрели на нежеланную дочь.

– Я Анна, твоя…

В этот момент девушка замолчала. Слово «дочь» никак не хотело слетать с ее губ. Оно было как-то неуместно.

– Я прекрасно знаю, кто ты, – ледяной голос матери прозвучал как удар хлыста – Зачем явилась? Что тебе от нас нужно? Деньги? Но, как видишь, мы небогато живем. Не миллионеры.

Анна открыла рот. Хоть и готовилась к худшему, но почему так больно? Каждое слово ударяло словно огромным молотом по голове.

– Мне ничего не нужно. Прошло столько лет, и я хотела только спросить…

– Вот именно, прошло много лет. Пора начать свою жизнь и не вмешиваться в чужую.

Мать считала ее абсолютно чужим человеком и говорила об этом открыто. Боже, как больно!

– Я живу неподалеку. Всю жизнь жила. На соседней улице. Каждый день сюда приходила, чтобы увидеть, понять, почему ты от меня отказалась. Почему бросила? Я была совсем маленькой и не могла тебя обидеть. Ведь должна быть причина так со мной поступить.

Женщина не шелохнулась. Ни один мускул на лице не дрогнул.

– Да. Ты меня ничем не обидела. Здесь ничего сказать не могу, – и она сильно сжала руку Арины. – Все началось с беременности. Пока тебя носила, мучилась каждый день. Меня штормило и мотало. Дождаться не могла, когда, наконец, весь этот кошмар закончится. Думала, сойду с ума. Ненавидела твоего отца за это. Ему было все равно, что мне плохо. Ему детей подавай, а сам пиво на диване хлестал целыми днями.

Анна не верила своим ушам. Мать мимолетно, словно речь шла о погоде, сообщила, что она была нежеланным ребенком.

Они отошли в сторону, пропуская соседку, которая вышла из подъезда выгуливать собаку. Анна не шелохнулась.

– Когда родила тебя, почувствовала невероятное облегчение. Я снова была сама собой. Мое тело принадлежало мне. Девочка, которую я произвела на свет, лежала на руках у медсестры. Врач заставил меня на тебя посмотреть, мол, никаких претензий, что у вас дочь? Я когда тебя увидела, прямо-таки разрыдалась. Длинные белые волосы, как у старухи. На шее – ужасное уродливое пятно, какая-то дьявольская метка. Я пришла в ужас. Спросила у врачей, пройдет ли пятно само собой, но они лишь пожали плечами. Сказали, что вряд ли. Это на всю жизнь.

Арина смотрела на сестру, как будто видела впервые. Собственно, так оно и было, в некотором роде. Она внимательно рассматривала ее необычный цвет волос, огромные зеленые глаза и пятно на шее. Ее взгляд теплел. Для нее это было открытие. Родная сестренка. Столько лет она понятия не имела, что та живет где-то на свете.

Зная скверный характер матери, Арина сочувствовала сестре, но в разговор не вмешивалась.

– Ты росла необыкновенным ребенком. Порождением сатаны. Молчала, даже когда тебе было больно. Играла одна, сидя в углу. Могла часами играть с пустой банкой и шариком. В один из ужасных дней я проходила мимо и вдруг заметила, как ты одним взглядом поднимаешь шарик в воздух. Раскачиваешь из стороны в сторону, заставляешь подниматься выше и кататься по люстре. Для меня это был шок. В тот день я сразу поняла – ты чужая. Моя дочь просто не могла быть такой. То, что ты вытворяла, было ненормальным. Но дальше было еще хуже.

Как-то в один из дней к нам пришли гости. Я накрыла на стол, приготовила чудесный ужин, надела новое платье.

Настроение было отличное. Вот только твой папаша опять нахлестался с дружками на работе и пришел на рогах. Но это ладно еще, не впервой. Но вот ты… Ты устроила нам всем веселый вечер… Гости сели за стол, приступили к закускам, и тут явилась ты. Маленькое проклятие. Размазала по всему лицу мою дорогущую помаду, вся измазалась, все руки и куклу перепачкала. Мне было очень неловко за тебя перед друзьями, но это были еще цветочки.

Потом ты тянулась без спроса за конфетами, пролила шампанское прямо на колени моего лучшего друга. Мужчина расстроился, даже хотел уйти, но я его кое-как уговорила. Но тебе показалось мало. Ты захлопала своими огромными глазищами и стала лепетать, что у окна стоит какой-то Алекс. У нас в компании в тот вечер никаких Алексов не было. Но ты как ненормальная принялась всем твердить, что вымышленный Алекс стоит у окна и смотрит на всех нас. Что он в белой рубашке и военный брюках. Что он еще и улыбается!

Я думала, тебя на месте прибью. Такой позор на мою голову. Моя дочь – сумасшедшая. Чокнутая, шизофреничка. Хорошо, хоть это сразу обнаружилось.

– Но это ведь не повод отдавать меня в детдом! Ты могла меня оставить с собой.

– Что? Да ты хоть знаешь, сколько мне пришлось из-за тебя выслушать? Что люди говорили? Что за гадости шептали за моей спиной? Сколько я плакала, сколько нервов себе попортила?

– То есть отказаться от меня было единственное верное решение?

– Это было спасение, – женщина сощурила глаза, а тонкие губы вытянулись в нить, – избавление от наказания. Да, может быть, я поступила жестоко. Может быть. Но ты не была на моем месте, не знаешь, сколько мне пришлось из-за тебя краснеть. Ты мне не оставляла выбора. Мне пришлось это сделать.

– Уж лучше бы ты меня убила.

Анна сама себе поразилась. Слова сами собой слетели с губ. Сейчас и здесь ей было уже все равно. Она пойдет до конца.