Дедушка, Grand-pere, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков - Елена Лаврентьева

Петр Петрович Крючков (брат отца) и Алексей Максимович Горький

Отец завещал мне не верить ни одному слову обвинений, выдвинутых против его брата, человека в высшей степени благородного и преданного А. М. Горькому. Тогда же стала мне известна и трагедия моего деда, Петра Петровича Крючкова. Я узнала, что мой дед был арестован в марте 1938 года, а на запросы семьи о его дальнейшей судьбе, посылаемые в Кемерово, где он жил до ареста, ответа не было годами. Узнала я от отца и о том, что корни нашего рода каким-то образом переплетаются с семьей Эйнем. Рассказывал он об этом не только мне, но и своей племяннице Айне Петровне, дочери Петра Петровича. Имя Эйнем тогда нам ни о чем не говорило. В доме, правда, было довольно много, как теперь говорят, артефактов: жестяных от конфет коробочек, красивых открыток, на которых «Эйнем» было написано большими буквами. Нужно заметить, что по мужской линии все старшие сыновья в семье получали имя Петр. Таким образом, получилось, что Петров Петровичей оказалось много. Первый из упоминаемых здесь — мой прадед, бывший крепостной Демидова или Строганова, стал горным инженером или мастером. Он позднее найдет на Урале залежи платины. До конца жизни он служил на Кизеловских заводах Соликамского уезда. Второй Петр Петрович — мой дед, ветеринарный врач. Третий Петр Петрович — личный литературный секретарь А. М. Горького.

Петр Петрович Крючков, мой дед

Мама моя, Смирнова Лидия Михайловна, прожившая долгую жизнь (ее не стало в девяносто семь лет в феврале 2009 года), сохранила до конца жизни ясную голову и великолепную память. Последние несколько лет она жила в моей семье. Главное было — ее разговорить. Многочисленные рассказы о прошлом позднее полностью подтверждались архивными данными, каким бы странным это ни казалось. А потом по просьбе сотрудников Архива музея Горького она написала воспоминания о семье Крючковых. Я хочу привести отрывок из ее «Собственноручных записок 2002 года»:

«Отец Петра Петровича Крючкова, секретаря А. М. Горького, по профессии ветеринарный врач, всю жизнь работал в разных городах Урала и Сибири. Последние годы, десять — пятнадцать лет, он жил с семьей в городе Кемерово, где работал старшим ветеринарным врачом, причем на двух работах, так как на его попечении были трое внуков, два из которых стали врачами. Мать этих детей, Маргарита Петровна, сестра Петра Петровича Крючкова, секретаря Горького, со старшей дочерью уехала в Москву, жила у своей тетки Александры Петровны Черномордик, в прошлом народоволки. Кстати, муж Александры Петровны, врач, — родной брат жены Бонч-Бруевича.

После суда и исполнения смертного приговора над старшим сыном Петром старика семидесяти семи лет арестовали, и он исчез в застенках органов НКВД. Петр Петрович, отец моего мужа, был расстрелян в марте 1938 года, за три дня до расстрела своего старшего сына. Был он уважаемым и известным человеком в Кемерово, где работал ветеринарным врачом. Это был добрейший, очень честный и совестливый человек, очень родственный, бережно и нежно относящийся к своей старушке жене. В свои семьдесят семь лет он был еще крепким и здоровым. Толстогубый (признак доброты), с ясными и живыми глазами, кстати, очень красивыми и унаследованными его потомками.

Его жена — Мария Эдмундовна, знатного рода, дочь прибалтийского немца-барона и французской графини. Родители ее имели трех дочерей и одного сына и не были богатыми. Как они попали на Урал, не помню. Мария Эдмундовна познакомилась с Петром Петровичем и полюбила его на всю жизнь.

После окончания гимназии Петр Петрович сделал ей предложение, но ее отец спросил его:

— Молодой человек, а на какие средства вы собираетесь содержать семью?

— Да вот я стану врачом, я студент первого курса.

— Вот когда вы станете врачом, тогда и сватайтесь.

И они оба остались верны своей любви, ждали долгих пять лет друг друга, хотя жили в разных городах (она — в Перми, он — в Казани, учась в Ветеринарном институте). И в старости они, уже очень преклонного возраста, когда я с ними познакомилась, выйдя замуж за их младшего сына Георгия Петровича, продолжали нежно любить друг друга. У них было четверо детей. Старший, по традиции в семье названный Петром, получил юридическое образование, окончив юридический факультет Петербургского университета. Дочь Маргарита Петровна — учительница словесности, кроме того окончила Киевскую консерваторию по классу фортепиано, рано осталась вдовой с четырьмя детьми, похоронив мужа, в 1921 году умершего от тифа. Именно ее детей воспитывали дедушка с бабушкой. Второй сын — Виктор Петрович, о нем я не знаю ничего, видела всего один раз. Третий сын, самый младший, избалованный и красивый, — Георгий Петрович. Он был моим мужем с 1932 по 1940 год. В начале 1940 года мы с ним разошлись. Был он интеллигентен, сдержан и очень хорошо воспитан.

П. П. Крючков, 1932

Теперь снова вернемся к Марии Эдмундовне, моей второй маме, так я ее называла. Небольшого роста, худенькая, всегда аккуратно одетая (белые блузки с галстуком или камеей, черная длинная юбка до щиколотки), и когда они приезжали с мужем к нам в гости, и когда она приехала к нам на постоянное жительство после его ареста в начале 1938 года. В халате я ее никогда не видела: “У женщины должна быть всегда хорошая обувь и хорошо причесанная голова”. На ночь всегда делались папильотки. Знаю, что она окончила гимназию в Перми и получила звание городской учительницы русского и немецкого языков.

После ареста мужа она в доме осталась одна. Старший внук, сын Маргариты Петровны, к тому времени уже работал заведующим Горздравом в городе Абакане, две младшие внучки еще учились в другом городе. Она поехала в Абакан. Но внук, которого они вырастили и дали с дедом образование, не пустил ее на порог: ведь она мать и жена врагов народа. Она со своими вещами осталась сидеть на крылечке. Трудно представить себе картину более страшную и горькую. Соседка, пожалев ее, связалась с нами и отправила в Москву, к нам.

Слева направо: Маргарита Дмитриевна Полетаева, Александр Захарович Медведовский, Мария Эдмундовна Крючкова (урожд. Гёбель), папа Георгий Петрович Крючков, мама Лидия Михайловна Крючкова

Мария Эдмундовна была образованна, умна, очень хорошо воспитана, какая-то светлая, глубоко порядочная, интеллигентная и очень сдержанная в своем невыносимом горе. У нас с ней сохранились добрые, хорошие отношения и после моего развода с ее сыном, хотя жили мы уже врозь. Она — с сыном и внучкой Мусей, я — со своей дочкой Мариной на другом конце Москвы.

Во время войны в 1943 году младшая внучка Марии Эдмундовны окончила Институт иностранных языков и позвала бабушку к себе в Сибирь, так как в Москве в это время было совсем голодно. Бабушка решилась на это путешествие. Сын, Георгий Петрович, посадил мать в поезд, но к внучке она не доехала. Она исчезла, куда — неизвестно. И сын и внучка с двух сторон разыскивали ее, но так и не могли найти ни во время войны, ни после».