Адская рулетка - Влодавец Леонид Игоревич

— Прямого не имел. Но здешним хозяевам они мешают. Один трехсотый у Лисовых уже есть.

— Хозяева нормально держатся?

— Рекомендуют не задерживаться с отъездом.

— Резонно, но неприемлемо. Прежде всего для них самих. Объясни хотя бы на пальцах, что публика, которая к ним пожаловала, — это не сливки общества и трехсотыми не ограничатся.

— Они это уже понимают, по-моему. Но не знают, кого надо бояться больше.

— Поясни, что мы — мирные люди. Но если они вздумают невзначай подложиться под Соловьева, то это обеспечит им массу проблем.

— Постараюсь. Как вести себя дальше?

— По обстановке. Сколько их?

— Десять. По данным Лисовых.

— Мало! Ждите еще. Антон Борисович человек масштабный и любит работу с гарантией. В последнее время восемь человек из его конторы обновляли навыки парашютной подготовки. И еще с ним в тандеме работает Равалпинди. Программа работы у них следующая: минимум — отыграть Ваню, максимум — взять тебя и выменять на кое-какие предметы, которые перечислять не стоит. Максимум-плюс

— получить от здешней администрации исключительные права на этот район. Понял? Исходя из этих позиций можешь выстроить свою работу. Ваня — козырь номер один.

— Понял. Но он еще и работник.

— Пропорцию в этих понятиях сам определишь. Соответственно своему умственному развитию. Примерно через восемь часов получишь дополнительные силы. Если не будет неприятностей с погодой.

— По данным «Лисов-Метео», через два часа у нас пурга будет.

— Приятно слышать. На сколько это может затянуться?

— Не знаю, на сколько… — я обернулся за подсказкой к Лисову.

— Суток на трое, самое меньшее, — подсказал Петрович. — А может, и на неделю.

— Минимум на трое суток, — сказал я в трубку.

— Надо надеяться, что она этим, конкурентам, тоже помешает. В общем, держи связь, а ухо — востро. Больше ничего нет на это время?

— Нет.

— Тогда до связи. Доложишь, как дела, через час. Держись! Я глянул в окно. Солнце пока светило, но что там от сопок ползет — разглядеть не мог.

— Ну и как Москва умная? Подсказала тебе чего путного? — с осторожным ехидством поинтересовался Петрович.

— Помочь обещала… — произнес я неуверенно, хотя четко знал, что помогать себе придется самому. По крайней мере до той поры, пока не определится вопрос с пургой.

— Обещать — это она умеет, — согласился Лисов-старший.

— Наверно, надо кого-то наблюдателем поставить, — посоветовал Борис.

— Хорошая мысль, — одобрил Петрович. — Только куда выставлять? На крышу? Чтоб сдуло побыстрее?

Вообще-то об этом надо было раньше подумать. Но и сейчас еще время терпело. Так мне казалось, во всяком случае.

И я уже хотел отдать приказ Валерке вооружиться и приступить к выполнению боевой задачи по охране и обороне заимки, как вдруг дверь, ведущая в сени, молниеносно распахнулась. Даже если б у меня было в руках что-то стреляющее, не успел бы среагировать.

— Руки вверх! Не двигаться! — Сперва влетели двое в белых маскхалатах, за ними, когда на нас уже нацелились «АКС-74», еще четверо. — Всем — к стене! Руки на стену!

Морды у этих агрессивных бойцов были закутаны марлей, поверх обуви — белые бахилы. В общем, ситуация известная: мы — в дерьме, а они — во всем белом.

— Ваня, Валет — стой! — заорал я, поскольку бойцы подчинялись только мне и при первой же попытке кого-то постороннего силой заставить их выполнить приказ оказали бы активное сопротивление. При том раскладе, что сейчас, это привело бы нас к печальному финалу. Возможно, ценой безрассудства мальцов-биороботов кто-то и выкрутился бы, но скорее всего белокамуфляжная публика нас элементарно бы постреляла. Но вот что удивительно: эта команда, как мне показалось, пришла от давно не проявлявшей себя РНС — «руководящей и направляющей силы»… — Подчиняться им! — добавил я, видя, что Валерка и Ваня застыли, но не собираются становиться к стене. Белые камуфляжники могли подтолкнуть их прикладом, а это неизбежно вызвало бы драку, и опять-таки с неприятными для нас последствиями. — Временно!

Это добавление давало мне возможность при необходимости снова вернуть контроль над бойцами. При удобном случае. А пока я, не дожидаясь пинка под зад или нежного касания прикладом промеж лопаток, поставил руки на бревна стены.

«Привидения в белом» действовали решительно, но культурно. Я успел заметить, что они позволили раненому Женьке остаться сидеть и слегка двинули только Бориса, который замешкался. Кроме того, вместе с «белыми» в избу ворвались… хозяйские лайки. Вопреки собачьим обычаям не изменять хозяину, они рычали не на пришельцев, а на нас, причем на Петровича и Женьку чуть ли не больше всего.

— Вот они, собачки ваши! — прошипел я Лисову-старшему. — Продались! Небось за «Педдигри пал» какой-нибудь…

— Быть такого не может… — пробормотал Петрович.

— Молчать! — рявкнули на нас.

Когда все были расставлены, неожиданно прозвучало:

— Коротков, можешь обернуться! Руки не опускать! Не могу сказать, что я подскочил до потолка от радости, но все же испытал большое облегчение, услышав знакомый голос. Приятно все-таки знать, что имеешь дело не с каким-то неизвестным типом, а с итало-американским гражданином Умберто Сарториусом, который к тому же являлся экс-полковником КГБ СССР Сергеем Николаевичем Сорокиным. Правда, чего от него ждать на этот раз, я не знал.

Обернувшись с поднятыми руками, я увидел его лицо. Сарториус сдвинул вниз марлевую повязку.

— Два шага вперед! — скомандовал он.

Я отошел от стены, один из подручных «компаньеро Умберто» быстренько ощупал меня, выдернул из-под ремня «ПСМ», убедился, что я не спрятал в валенках финку или гранату, и доложил с легким кавказским акцентом.

— Чистый! Больше нет ничего…

— Отлично, — кивнул Сорокин. — Работайте пока с остальными, а я поговорю с этим лохом.

На «лоха», конечно, можно было и обидеться, но не в данной ситуации. По большому счету Сергей Николаевич был прав.

— Шагай в дальнюю комнату! — приказал Сарториус, указывая направление стволом автомата. Я пошел.

В комнате товарищ Умберто молча направил ствол на лавку, располагавшуюся вдоль стены. Там мне надлежало сидеть. Когда я уселся, Сорокин примостился на табурете напротив меня, держась вне пределов досягаемости удара валенком, а автомат пристроив у себя на коленях.

— Ну, что, Николай, — он назвал меня моим прежним именем, словно бы подчеркивая, что не считает меня Бариновым, — опять попался?

— Выходит, попался, — произнес я голосом, далеким от бодрого.

— Который раз уже, а? — спросил он тоном доброго инспектора по делам несовершеннолетних.

— Не помню, — ответил я голосом юного хулигана, потерявшего счет приводам в милицию, но надеющегося на то, что его и на этот раз не оформят в спецПТУ.

— Жалко. Не всем ведь так везет, как тебе. Особенно сегодня. Бдительность потерял. Хотя тебя, наверно, папа предупреждал, что тут варежку разевать не следует. Верно? Предупреждал? А ты что же? Расслабился небось на свежем воздухе? Почуял отрыв от цивилизации?

— Нет. Просто заслушался рассказами о том, что такое здешняя зона.

— Да, это место занятное. Хотя, если честно, тут много легенд и фантазий наплетено. Лисовы специально навыдумывали всяких чертовщин, чтоб было поменьше желающих появляться в этом районе, — берегут охотничьи угодья. Но тут и на самом деле много любопытного.

— Сергей Николаевич, — спросил я скромно, — а вы не боитесь, что сейчас, пока мы тут беседуем, к заимке подойдет банда, которую прислал некий господин Соловьев? И, скажем так, загребет нас всех в одну кучу?

— Нет, не боюсь. Кстати, Соловьев прислал не одну, а сразу две группы. Одна вчера ночью была выброшена с парашютами, примерно в трех километрах отсюда, за Порченой, на правом берегу. Восемь человек. Все — бывшие десантники, трое — участники боев в Афганистане, один добровольцем воевал в Боснии, пятеро — «чеченцы». Укомплектованы оружием по полному штату воздушно-десантного отделения, только БМД не получили. Очень серьезные ребята. У них была задача выйти ночью к вашей благословенной заимке и тихо всех ликвидировать. Кроме, понятно, Лисова-старшего, тебя и Вани Соловьева.