Пандемия - Франк Тилье

Окружной комиссар протянул руку:

– Спасибо…

Жакоб тоже встал и попрощался с ними:

– Увидимся через несколько часов, по поводу результатов анализов. Поймайте его как можно скорее, ради бога!

99

В большом офисе в последние несколько часов все резко ускорилось.

Адамчак, польский врач, безусловно опознал Джоша Рональда Саважа, несмотря на маску на его лице и разницу в возрасте между человеком на фотографии и реальным Саважем. Ламордье в ту же минуту передал информацию на самый верх, главе государства. Все службы, от служб антитеррора до разведки, объединяли усилия и обобщали данные, чтобы найти этого человека как можно скорее.

Франк явился в контору в семь часов утра и узнал новость от Николя перед кофейным автоматом, еще не успев зайти в общий зал. Джош Рональд Саваж… Южноафриканец, вероятно уже убивший тысячи человек в ходе южноафриканской биологической программы.

Шарко поднес чашку с кофе к губам:

– Ты как, держишься?

Николя выпил напиток в несколько глотков и сполоснул чашку. Он не спал всю ночь и выглядел взвинченным, как бык на арене.

– Теперь-то я не отступлюсь. Бертран ночь напролет рылся в бумагах Эрве Кремье. У нас есть и серьезный след, касающийся Человека-птицы. Я сообщил Ламордье, он должен зайти.

– Сегодня что, Рождество?

– Идем.

Франк почти бегом последовал за шефом и вошел в офис. Казю так и сидел на своем месте со вчерашнего дня. Рубашка его была помята, волосы взъерошены. На столе были разложены листки со списком рабочих канализации.

– Валяй, расскажи ему, – сказал Николя.

– Коллеги могли еще долго перелопачивать этот список. Кристофа Мюрье, тридцати четырех лет, там нет. Он больше не работает в канализации, уже два года.

Шарко нахмурился:

– Кристоф Мюрье? Кто это?

Казю протянул ему фотографию:

– Нашел среди бумаг с процесса в одном из четырех ящиков.

Шарко внимательно всмотрелся в снимок. Сухой профиль, впалые щеки, зато шея мощная, с выступающими жилами. Орлиный нос. Пронзительные черные глаза и выпирающие под футболкой бицепсы. Природная сила.

– Мы просветим тебя коротко, – сказал Николя. – Около трех лет назад Кремье выписал своему пациенту, Кристофу Мюрье, свидетельство о производственной травме. Документ связывал глубокую депрессию, которую переживал в то время Мюрье, с его работой в канализации. С этой бумагой в руках, по совету Кремье, Мюрье подал претензию в соответствующие инстанции и потребовал у одного из подрядчиков мэрии компенсацию в пятьдесят тысяч евро за «моральный ущерб».

– Составляя эту бумагу, Кремье прекрасно знал, что посягает на парижскую мэрию, – добавил Бертран Казю. – Но у него были свои убеждения, и он был уверен в своей правоте. Была битва адвокатов, и в итоге мэрия и субподрядчик выиграли. Они утверждали, что врач не имел права связывать психологические страдания с условиями работы. Иными словами, Кремье полез не в свое дело.

– Кристоф Мюрье не добился никакой компенсации, ни сантима. Кремье же сначала получил предупреждение от сообщества врачей. Но он не отступился, попер на рожон, и в результате его исключили. Запретили заниматься медициной до конца дней.

Николя протянул Шарко листки. Копии медицинских справок. Все касалось Кристофа Мюрье.

– Через несколько месяцев после исключения Кремье вновь проявил интерес к Мюрье, в частности – к его психиатрическому досье. Ему удалось раздобыть конфиденциальную информацию. Заключение отменное.

– Через несколько недель после проигрыша в инстанциях Мюрье зарезал собаку, он изловил ее на автомобильной свалке своего дяди, у которого жил. Он прикончил пса длинным охотничьим ножом. А потом отрезал себе язык, вот так, одним ударом.

Бертран Казю изобразил жест. Шарко поморщился.

– Мюрье провел несколько месяцев в психиатрической больнице с тяжелой депрессией и суицидальными мыслями. Из-за своего увечья он не мог говорить. Погрузился в молчание… Можно держать пари, что Кремье не раз его навещал. Этих двоих связал процесс, они вместе потерпели крах: один потерял работу, свое кредо, все свои убеждения, а другой вновь оказался во власти психологических отклонений, присущих ему с детства.

Казю встал.

– В этом досье содержится полный профиль Мюрье, можно сказать, что Кремье сделал за нас всю работу. Сирота, вырос у дяди, который держал автомобильную свалку, рука у дяди тяжелая, кочевая юность… Очень рано проявились признаки жестокости, например по отношению к животным.

Шарко вздохнул:

– Случай из школьного учебника.

– Учился спустя рукава, но парень далеко не глуп. Судя по записям и исследованиям Кремье, Мюрье проявляет склонность к биологии, читает много книг по медицине, в частности о препарировании. Но он интересуется также сатанизмом, оккультными науками, ритуальными жертвоприношениями. Выпускной клапан, убежище… Он верит в дьявола, прячется под его крыло, когда ему плохо, ходит на кладбища. Вокруг свалки и на соседних улицах пропадают собаки и кошки.

В две тысячи первом Мюрье по объявлению устраивается на работу в канализацию, – продолжал Казю. – Ему двадцать два года, он крепок, здоров, не боится темноты. Несмотря на бурное детство, у него нет судимостей. На первый взгляд он чист. Разумеется, никому не пришло в голову копнуть глубже или поинтересоваться его психическим здоровьем. И вот он под землей, в темных туннелях.

– Он чувствует себя там как рыба в воде, – сказал Шарко. – Крысы, темнота, одиночество…

– Все это ему очень подходит. Кто знает, что он на самом деле делает там, внизу? Он работает, не поднимая волны, много лет, до этого пресловутого процесса и встречи с Кремье, из-за которой все и рухнуло.

Он вздохнул и посмотрел на доску, где была нарисована схема со стрелками.

– Очевидно, Эрве Кремье, сам попавший под влияние Человека в черном, завербовал Мюрье, чтобы сделать его своим орудием. Исполнитель – безмолвный, действенный, лишенный чувств. Убийца, знающий канализацию как свои пять пальцев, похищает клошаров и заковывает их в цепи. Он готов даже съездить в Польшу, чтобы истребить целую семью. Он…

Воспоминание о подземных штольнях не дало Николя договорить. Он вздохнул, подошел к доске и написал под квадратиком «Человек-птица» «Кристоф Мюрье». Под квадратиком «Человек в черном» – «Джош Рональд Саваж». Потом прикрепил магнитом фотографию Мюрье. Всмотрелся в его лицо с невыразимой ненавистью в глазах. Шарко же смотрел на фото Джоша Рональда Саважа.

– Я жду санкции прокуратуры, которая должна прийти с минуты на минуту, и мчимся в Масси. Там обретается Мюрье, насколько нам известно. Мы прижмем этого сукина сына и, надеюсь, вскоре доберемся и до Саважа.

Тут открылась дверь. Вошли окружной комиссар и Александр Жакоб с серьезными лицами. Ламордье закрыл за собой дверь, глубоко вдохнул и выпалил:

– Наша радость последних часов оказалась, к сожалению, недолгой. Потому что новости скверные. Очень скверные.

100

Второе лицо криминальной полиции и исследователь сели в центре кабинета. Александр Жакоб откашлялся и взял слово:

– Во-первых, Амандина Герен чувствует себя хорошо. Она по-прежнему в больнице Сен-Луи и, разумеется, будет на карантине, чтобы врачи наблюдали за состоянием ее здоровья.

Он подпер кулаками подбородок, задумался и продолжил:

– Далее, в хронологическом порядке, вот что произошло после обнаружения вчера подпольной лаборатории. Прежде всего, Себастьен Садуин, наш специалист по чуме, вскрыл вчера днем одну из зараженных блох в нашей лаборатории Института Пастера. Эта сложная манипуляция позволила ему обнаружить блокировку пищеварительной системы насекомых в силу аномального размножения бактерий. Он провел тест, окрасив бактерии и понаблюдав за ними под микроскопом. Форма, размер, стратегия бактерии на блохах сразу вызвали очень сильное подозрение на Yersinia pestis. Известную вам чуму. Затем мы пригласили энтомолога, который установил тип блохи. Безусловно, речь идет о Xenopsylla cheopis, и это вердикт: чума. Идеальная кандидатка для оптимизации и развития смертоносной бактерии. Но эта блоха капризна, она нуждается в своем комфорте и не выживет в иных условиях, кроме тех, в которых ее обнаружили: жара и сильная влажность.

– Откуда эти блохи? – спросил Франк.

– Точно локализовать нельзя, они встречаются в разных странах, на разных континентах, везде, где соблюдены условия влажности и температуры. Бактерии, извлеченные из пищеварительной системы этих блох, были помещены в микробиологическую лабораторию больницы Сен-Луи незадолго до того, как вы пришли ко мне сегодня ночью. У них там есть замечательный аппарат, спектрометр, способный анализировать характеристики многих бактерий. Результаты пришли сегодня рано утром. Это она. Чума.

Шарко пришлось присесть на стол, у него подкосились ноги: люди, безумцы, монстры хотели распространить среди населения мира чуму. Тут появился Жак Леваллуа. Он поздоровался со всеми коротким кивком, сел на свое место и сразу включился в работу.