Умри, маэстро! (авторский сборник) - Теодор Старджон

Взмахом руки он пригласил двоих марсиан следовать за ним к выходу.

Два часа спустя Слимми Коб и Белл Белью обменялись впечатлениями. Выяснилось, что конструкция марсианского корабля принципиально не отличалась от земного, но Белл подтвердил, что телеглаз марсиан, шпионящий за землянами, работает постоянно, поэтому разговаривать следует предельно осторожно.

Слимми согласно кивнул, поднялся, налил себе стакан колы, вернулся на место, вырвал из блокнота лист бумаги, взял карандаш и протянул товарищу. Белл принялся усердно строчить. Через несколько минут Слимми читал: "Хочешь посмеяться? Едва мы с Гулливером и Нашим Парнем вышли отсюда, как они забросали меня вопросами: из-за чего ты перед посадкой пытался убить меня. Наш расчет оправдался; они видели, как ты стрелял в меня из водяного пистолета. У них буквально мозги расплавились, так как они не могли взять в толк, для чего тебе меня убивать и почему я, одолев тебя, не покончил с тобой. И они мне предложили уничтожить тебя, если мне это зачем-то нужно. Они дали мне склянку с возбудителем марсианского паралича. Если мы откроем тайну Артны, сказали они, то я смогу тебя убить и буду пользоваться их покровительством и вместе с ними вернусь в Солнечную систему".

– Угу, — произнес Слимми вслух. — Славные ребята живут на Марсе.

Белл кивнул ему на блокнот, подмигнул и спросил:

– Может, пойдем поспим?

В эти слова он явно вложил противоположный смысл. И Слимми ответил:

– Да, конечно, пора.

При этом оба космонавта помнили, естественно, что накануне полета они подверглись хирургической операции — абсолютно незаконной — по удалению сонных центров мозга.

Пока Слимми разувался, Белл прошел в душевую, сунул под майку две пары очков с толстыми стеклами и два диска, сделанных из того же материала, что и стекла очков, вернулся в спальный отсек, откинул койку, расположенную над койкой Слимми, швырнул товарищу очки и диск и забрался наверх. И он, и Слимми прикрутили диски к ночникам у изголовья коек и включили свет. Марсиане, способные воспринимать ультрафиолетовое освещение, совершенно нечувствительны к красной и инфракрасной части спектра. Если их телеглаз включен — а в этом сомневаться не приходилось, — они не увидят на экране ничего, а услышат только шорох карандаша, скользящего по бумаге.

"Я тут задумался насчет артнейцев", — написал Белл. — "С чего они построили завод на поверхности, когда сами живут под землей?"

"Наверное, завод должен быть рядом с тем местом, откуда осуществляется передача. Насколько мне известно, вероятностный поток работает только на поверхности планеты".

"Да, видимо, так. Что ты думаешь о сущности процесса переработки?"

"Брат, тут у нас слабое место. Марсиане втыкали в землю свои датчики возле края силового поля, но никакой вибрации не уловили. Точнее, они зафиксировали колебания почвы под ногами артнейцев, зафиксировали, как артнейцы зарываются в землю, но и только. Еще было слышно, как работает межпланетный транспортер. Со всем оборудованием управляются не больше восьми, максимум десяти артнейских рабочий. Время от времени внутри здания проходит воздушная волна, после чего включается всасывающий клапан, и порция урана-238 в виде порошка поступает в перерабатывающий цех. Спустя некоторое время новая воздушная волна выносит из цеха другой порошок. Еще их приборы улавливают некую вибрацию почвы, связанную, по-видимому, с ростом растений — либо внутри здания, либо снаружи, сказать сложно".

После небольшой паузы Слимми написал: "Ты пытался узнать, для чего артнейцам бор?"

"Скорее всего они его едят. Получается так, что артнейцы устроили себе что-то вроде кондитерской фабрики, связав по рукам и ногам Марс и поработив Землю. Наверное, мы никогда не узнаем, в чем тут дело, если артнейцы все-таки не захотят с нами поговорить".

"Им скорее всего монополия ни к чему", — накорябал Слимми. — "Они всем своим поведением как будто говорят как марсианам, так и нам: "Мы разработали технологию. Если она вас интересует, разрабатывайте ее сами". По-моему, по барабану им, освоим мы процесс переработки или нет".

Прочитав текст, Белл согласился с другом и заметил, также письменно, что психологию артнейцев понять невозможно, настолько она чужда человеческому мышлению. Прав, мол, был старик Лэйдло. Внезапно Белл встрепенулся, торопливо выхватил у Слимми лист и начал лихорадочно писать: "Гипотеза Лэйдло!" — Он подчеркнул эти слова двумя жирными чертами. — "Вот где ответ! Лэйдло утверждал, что обитатели планет любой звездной системы имеют общего предка, явившегося извне, и поэтому невозможно предсказать, в каком направлении пойдет эволюция как животных, так и растений в данной системе. Артнейцы едят минеральные вещества? Согласно Лэйдло, здешние растения в таком случае также должны питаться сходным образом. Понимаешь меня?"

– Нет! — громко объявил Слимми, забывшись.

Белл зажал ему рот и снова начал писать: "Здесь нет никакой технологии! Никакой электрохимии или радиофизики! Уран-238 перерабатывается в уран-23 5 растениями! В этом бараке работают не физики и не инженеры, а садовники!"

"Значит, растения? — Карандаш изумленного Слимми проткнул бумагу. — Каким образом растения могут преобразовывать один изотоп элемента в другой?"

"Артнеец точно так же спросил бы тебя, каким образом земные растения способны преобразовывать свет и воду в целлюлозу, — написал Белл. — Неважно, кстати, настоящие это растения, грибы или мхи. Важно, откуда они".

"Не с этой планеты, — уверенно написал Слимми. — Здешний воздух содержит влагу, а вода и чистый двести тридцать пятый несовместимы. В этой атмосфере растение, вырабатывающее ядерное топливо, не просуществовало бы и секунды, оно бы взорвалось немедленно. Родиной этих растений должна быть другая планета, настолько жаркая или настолько холодная, что вода там не может существовать".

"В этой системе есть такая планета?"

Слимми слез со своей койки, подошел к столу, вернулся на место, устроился под одеялом и начал писать на полях найденной среди бумаг карты: "Таких планет две. Вот эта. — Слимми начертил на карте стрелку, указывающую на крупную, удаленную от звезды на значительное расстояние планету. — И еще вот. Тут жарко. По-настоящему жарко, и год длится девяносто шесть суток. Надеюсь, ты не будешь меня уверять, что тамошние растения, если они, конечно, есть, могут существовать в условиях Артны".

"Могут, если это мхи или бактерии. Для самых примитивных организмов температура не играет большой роли. Попытаться в любом случае стоит. Только как нам отсюда выбраться, чтобы наши новые друзья за нами не увязались?"