Диомед, сын Тидея. Книга вторая - Андрей Валентинов

Она рассмеялась, и мы сошли вниз, на теплую землю.

– Тидид! – ее голос внезапно дрогнул. – Ты хоть... рад мне? Я постарела, ванакт! Не смотри на меня... пока.

– Неправда!

Я поглядел в лицо той, что блистает под стать Новогодней звезде в начале счастливого года. Лучится ее красота, и светится кожа ее...

...Упал на колени, прижался лицом к ее ногам.

– Тидид! Что ты делаешь, глупый Тидид? Встань!

– Ни за что! – прошептал я. – Ни за что, Светлая!..

ЭПОД

Над желтым Тибром, над близким спокойным морем – красный Лик уходящего Гелиоса. Даже ветер устал – не тревожит верхушки золотистых сосен.

Тихо...

– Рад за тебя, мальчик! За тебя, за вас...

Улыбается Протесилай Филакский. Даже глаза иными стали – добрыми... своими. Словно бы сгинул Чужедушец в темном Аиде. Сгинул, человеком вернулся. Обычным, много пожившим.

Добрым.

– Спасибо, Иолай-Первый. Порадуйся и за других. Все-таки поклялись эти лохматые да бородатые до следующего «телепина» не воевать! К миру тоже можно привыкнуть – как и к войне. Помнишь, мы когда-то говорили с тобой об этом? За год, конечно, не получится, и за десять лет тоже. Но потом... Все-таки мы что-то сделали тут, в Италии?

– Все-таки...

Мы оба смотрим на уходящее Солнце, на безмятежный винноцветный простор, вдыхаем теплый смолистый воздух... Ты прекрасен, Золотой Век! Если бы не тень над морем...

– У нас дома... В Ахайе, в Элладе... Уже ничего не изменить, Протесилай?

Не отвечает Чужедушец. Сжимает губы.

– Может, нам стоило остаться, собрать всех уцелевших, выгнать безумца Ореста из Микен, объединить землю?..

Умолкаю. Мне и самому ясен ответ.

– Но ведь мы ушли, бежали! Мы просто бежали, Протесилай!

Еле заметно дрогнули губы:

– Бежали, Диомед. Но бывают времена, когда побег – единственное средство, чтобы выжить, спасти друзей... и по-прежнему мечтать!..

Легкий вечерний ветер зашумел в соснах, прикоснулся к щеке, помчался дальше, к винноцветному морю. Хайре, Гелиос Гиперионид, Золотой Феб. Возвращайся! Свети вечно!

– Закат... – словно читает мои мысли Иолай, племянник Великого Геракла. – А я видел восход, раннее утро. Я помню Персея, Тидид! Он был чем-то похож на нашего малыша, только немного счастливее. Совсем немного...

Не удивляюсь. Чужедушец, выходец из Аида, видел все – даже когда из Бездны Вихрей творился первый Номос.

– Тогда был рассвет. Раннее утро над Элладой. Теперь я вижу закат. Впереди ночь...

Холодом Кронового черного льда веет от его слов. Волки будут выть на руинах Микен и Аргоса...

– Уходит! – Протесилай протянул руку к исчезающему в морских волнах Солнцу. – Но все имеет конец. Даже Смерть. Даже Ночь! За Ночью – снова Рассвет, Тидид! Правда?

– Правда!

И я улыбнулся наступающей тьме.

За Ночью – Рассвет!

ГИССАРЛЫК[59]

(крутой рэп)[60]

– ...А ну-ка вжарим песенку одну – про то, как в Трое начали войну. Козел Парис чужую бабу сгреб – пошел тогда по всей Элладе треп. Сошлись крутые парни – зуб дают, что в подлеца Париса нож воткнут!..

Динамик хрипел, урчал мотор катера, летели во все стороны соленые брызги. Яро светил Гелиос Солнцеликий, заливая горячим огнем винноцветное море. Вездесущие чайки летели рядом, совсем близко. Протяни руку – и схватишься за белое крыло!

– ...Да только эту Трою не согнуть! У них там самый главный – Гектор-круть. Стероиды он колет от души. И все козлы-троянцы хороши! Под «дурью», отморозки, ходят в бой. Мальчонка перед ними «коп» любой!..

Я глядел на море, на привычную бесконечную ширь, на черное пятнышко маленького островка у самого горизонта. Радуйся, море! Радуйся, Гиперионид! Как здорово снова встретиться!

На близкий берег можно и не смотреть. Стоило лишь закрыть глаза – и все вставало, как будто было только вчера. Серый песок Сигейской бухты, угрюмые скалы Ройтейона, острые зубцы Иды, высокие башни на холме...

– ...Но вот нашлась уздечка и на них! От ступора троянский берег стих. Канает на уродов сам Ахилл. Скажу вам точно – этот мэн не хил! Он пырою положит хоть кого, и «черный пояс» тоже у него!..

Улыбнулся, головой покачал. Нет, все не так! Это лишь память. На фотографиях все по-другому – исчез Сигей, уцелевшие камни Ройтейона выглядывают из воды, а вместо Крепкостенной Трои – просто изрытый траншеями холм да дюжина турецких мазанок на склоне. Беспощаден ты, Крон-мертвец!

Но я все-таки здесь!

– ...А с ним идет парнишка Диомед. С двух рук в ворота стрельнет – и привет! У всех козлов-троянцев – искры с глаз. А вот сейчас пошлют Коня на вас! Неслабый Конь попался – прямо танк. Он Трою раскурочит, словно банк! И хоть с тех пор прошло три тыщи лет, парней, кто там сражался, круче нет! Не-е-е-ет!

Я поглядел на черный зев динамика и подмигнул невидимому аэду.

...Все-таки повеселее, чем зануда-Гомер!

Легкий толчок. Мотор, в последний раз фыркнув, затих. Я обернулся. Бетонная пристань, за ней – что-то блестящее из стекла и алюминия, огромная надпись «Гиссарлык-Троя»...

Кажется, я вернулся!

Первым, что я увидел на берегу, был плакат. По белому ватману косо ползли красные значки. Я всмотрелся:

«Это не Троя!!! Троянской войны не было!»

Значки помельче, чуть ниже, уточняли:

«И не будет!»

Возле плаката лениво топтались парень и девушка в шортах и майках. Парень, чернобородый, словно настоящий курет, дымил трубкой.

– Простите, вы на конференцию, сеньор? Регистрация налево...

Суровая матрона средних дет, поблескивая стеклышками очков, требовательно глядела на меня. Я оглянулся. Слева от билетных касс, действительно обнаружилось выкатанное на принтере объявление:

«Пятая научная конференция памяти Леопольда Курциуса. Регистрация участников.»

– Ясно, – улыбнулся я. – А что обсуждать станем? И Трои не было, и войны тоже!

– Фи!..

Ледяное презрение окатило меня с ног до головы.

– Вот уж не думала, сеньор, что вы из этих... научных хулиганов. А еще такой солидный человек!..

...Кажется, у моих потомков принято в таких случаях уточнять: «А еще шляпу надел!»

Оставленный негодующей дамой, я прошел ближе к плакату. Он меня, признаться, не интересовал, по крайней мере, сейчас. А вот некто в широкополой шляпе, сидевший на скамеечке слева от бородатого...

– Подлинный антик, сеньоры! Самый свежий антик, эффенди! Теплый антик, товарищи! Настоящие находки из раскопок Трои! Сувениры на память о городе Приама!...

Вопил он громко – не хуже аэда в динамике. Стайка туристов уже тянула руки к груде черепков, разложенных прямо на асфальте.

– Портрет Ахилла на краснолаковой вазе с сертификатом подлинности! Наконечник лидийской стрелы! Навершие ножен пеласгийского меча! Чеканка по бронзе – герой Диомед сражается с богами!..

Я понял – не подступиться. С только что прибывшего катера подходили новые жаждущие «антика» – самого свежего.

– Чернолаковое рыбное блюдо с изображением Одиссея, поражающего женихов!.. Древности из Трои – лучший подарок, украшение Сотби, гордость Эрмитажа!

Разошелся – заслушаться можно. Открыли рты доверчивые туристы. Только один не обращал внимание на весь этот шум. Пес – огромный, безухий, равнодушно дремал, уронив тяжелую голову прямо на какую-то миску с яркой росписью.

Кербер!

Я поглядел направо. Кажется, то, что нужно. Кафе под зонтиками, турок в красной феске за стойкой, густой дух настоящего кофе... Подожду! Больше ждать пришлось!

Свободный столик нашелся, но остальное пространство густо заполнила шумная компания. До драки пока не дошло, но все прочее...

– Безобразие! Какое право они имеют нас не регистрировать? Мракобесы! Шлиманы!..

Огромный детина, чем-то похожий на Аякса Теломонида, грозно вздымал вверх банку «пепси-колы».

– Ретрограды! Неучи! Шлиманы! – дружно откликнулся хор.

– А мы сами придем! Сами скажем! Пишут диссертации по Троянской войне, понимаешь!..

– Мра-ко-бесы! Не-у-чи!

Ну вот, а говорят, что войны не будет!

– Простите, мистер... сеньор, мы вам не очень мешаем?

Девушка в джинсах и красной майке, решительным жестом утихомирив разбушевавшихся борцов с мракобесием, подошла к моему столику.

– Совсем нет, – улыбнулся я. – Вы, наверное, на конференцию приехали?

– А нас регистрировать не хотят! – взревел Аякс. – А мы с ребятами, между прочим, тут десять лет копали! Вы представляете, мсье, эти ученики Шлимана и Фюрюмарка до сих пор датируют слои по керамике!..

Истинно гомерический хохот покрыл его слова.

– По керамике, мсье! А ведь еще Блеген доказал, что вся эта, пардон, троянская керамика моложе Трои веков на пять, а то и на шесть! Клейн из Петербурга правильно пишет, что никакая это не Троя, это Илион, а Троя была где-то севернее...

– И Троянской войны не было? – подлил я оливкового масла в огонь.

– Не было! Восточные источники... География местности... Стратиграфия... Не было! Не было! Не! Бы! Ло!