Аэропорт - Артур Хейли

— Уверена, — сказала Синди. И повторила твёрдо: — Да, уверена.

Мел сказал спокойно:

— Что ж, тогда, вероятно, это правильное решение.

На секунду Синди заколебалась:

— Ты в этом уверен тоже?

— Да, — сказал он. — Уверен.

Казалось, Синди была обескуражена тем, что всё произошло так быстро, что не возникло спора. Она сказала:

— Значит, решено?

— Да.

Они всё так же с вызовом смотрели друг на друга, но раздражение прошло.

— А, чёрт побери! — Мел качнулся, словно хотел сделать шаг к жене. — Мне жаль, что всё так получилось, Синди.

— Мне тоже. — Однако Синди не двинулась с места. Теперь её голос звучал более уверенно. — Но это наиболее разумный выход, не так ли?

Мел кивнул.

— Да, по-видимому, так.

Значит, всё кончено. Оба понимали это. Оставалось обсудить условия развода.

Синди уже начала строить планы.

— Роберта и Либби останутся со мной, но ты, разумеется, всегда сможешь навещать их. Я не буду этому препятствовать.

— Я в этом не сомневался.

Да, конечно, думал Мел, это естественно: девочки должны остаться с матерью. Ему будет очень не хватать их, особенно Либби. Никакие свидания, пусть даже самые частые, не могут заменить жизни под одной крышей изо дня в день. Ему вспомнился сегодняшний разговор по телефону с младшей дочуркой. Что это Либби попросила у него? Карту февраля. Ну что ж, она у него уже есть: февральская погода готовит им несколько сюрпризов.

— Мне придётся нанять адвоката, — сказала Синди. — Я, тебе сообщу, когда решу, кого взять.

Мел кивнул. Все ли браки, думал он, заканчиваются таким буднично-деловым разговором, если супруги решают разойтись. Вероятно, так уж положено в цивилизованном мире. Во всяком случае, Синди, казалось, с поразительной быстротой снова обрела уверенность в себе. Опустившись на тот же стул, на котором она сидела вначале, она раскрыла пудреницу и, глядя в зеркальце, стала приводить в порядок лицо. В уголках её рта заиграла улыбка. Мелу даже показалось, что её мысли уже где-то далеко. Мел всегда думал, что в такого рода ситуациях женщины проявляют большую эмоциональность, чем мужчины, однако по Синди этого никак нельзя было сказать, тогда как сам Мел едва удерживался от слёз.

Он услышал голоса и шаги в приёмной. Раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Мел.

Вошёл лейтенант Ордвей. Увидев Синди, он сказал:

— Ох, извините, миссис Бейкерсфелд!

Синди подняла на него глаза и отвернулась, не произнеся ни слова. Ордвей, почувствовав, что явился некстати, нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Я, пожалуй, зайду попозже.

Мел спросил:

— А что вы хотели, Нед?

— Там вся эта компания из Медоувуда — протестуют против шума. В центральном зале их собралось человек двести, и подходят ещё. Все хотят разговаривать с вами, но я сделал, как вы просили: предложил им направить к вам делегацию. Они выбрали шесть человек, и с ними увязались три репортёра. Я разрешил репортёрам прийти тоже. — Полицейский кинул взгляд в сторону приёмной. — Они все ждут вас там.

Мел понимал, что делегацию надо принять. Но как же ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать!

— Синди, — с мольбой произнёс он, — это не займёт много времени. Ты подождёшь? — Она ничего не ответила, и он добавил: — Прошу тебя!

Она продолжала молчать, полностью игнорируя их обоих.

— Если это очень не вовремя, — сказал Ордвей, — я скажу им, чтобы они пришли в другой раз.

Мел покачал головой. Он уже связал себя обещанием принять делегацию.

— Нет уж, давайте их сюда. — Полицейский шагнул к двери, и Мел вдруг спохватился: — Ох, я же не поговорил с этой женщиной… Забыл, как её зовут.

— Герреро, — сказал Ордвей. — И вам не придётся с ней, разговаривать. Когда я шёл сюда, мне показалось, что она собирается уходить.

Делегаты от Медоувуда — четверо мужчин и две женщины — гуськом вошли в кабинет. За ними следом — трое репортёров. Один был из «Трибюн» — подвижный моложавый мужчина по фамилии Томлинсон, который обычно вёл все репортажи из аэропорта для своей газеты на любые связанные с авиацией темы. Мел хорошо его знал и уважал за точность и непредвзятость сообщений. С остальными двумя репортёрами Мела связывало лишь шапочное знакомство. Тут была пожилая дама из местного еженедельника и совсем ещё молодой человек из «Сан-Таймс».

В отворённую дверь Мелу был виден лейтенант Ордвей: он разговаривал с женщиной, с этой миссис Герреро, — она стояла и застёгивала пальто.

Синди продолжала сидеть всё в той же позе.

— Добрый вечер. — Мел отрекомендовался и сказал, указывая на диваны и стулья: — Прошу садиться.

— А мы и присядем, — сказал один из вошедших, аккуратно причёсанный мужчина в дорогом костюме — по-видимому, руководитель делегации. — Но должен вас предупредить: мы пришли сюда не для того, чтобы поболтать в уютной обстановке. Нам есть что вам сказать в лоб, напрямик, и мы ждём от вас такого же прямого ответа, без увёрток.

— Постараюсь удовлетворить ваше желание. С кем имею честь говорить?

— Меня зовут Эллиот Фримантл. Я адвокат. Представитель этих людей и всех, кто собрался там, внизу.

— Ну что ж, мистер Фримантл, — сказал Мел. — Почему бы вам не приступить прямо к делу?

Дверь в приёмную всё ещё была раскрыта. Мел заметил, что дожидавшаяся его женщина ушла. Нед Ордвей вошёл в кабинет и притворил за собой дверь.

3

Самолёт, вылетевший рейсом два «Золотой Аргос» из международного аэропорта имени Линкольна, уже двадцать минут находился в воздухе и продолжал набирать высоту. Через одиннадцать минут, когда самолёт будет над Детройтом, он достигнет тридцати трёх тысяч футов, и подъём закончится. Машина уже вышла на трассу, которая длинным кружным путём приведёт её в Рим. Последние несколько минут самолёт летел в спокойных слоях атмосферы, снежная буря осталась далеко внизу. Впереди и ещё выше в небе висел ущербный месяц, словно покачнувшийся фонарь, и всё пространство было в звёздах — ярких, мерцающих.

В пилотской кабине напряжение первых минут полёта разрядилось. Капитан Хэррис уже сделал пассажирам сообщение по трансляции. Все трое пилотов были заняты обычными делами, связанными с большим перелётом.

За спиной у Хэрриса и Димиреста под столиком второго пилота громко зазвучали позывные. В тот же миг на радиопанели, расположенной над рычагами дросселей, замигала жёлтая лампочка. Это означало вызов по спецсвязи — особой радиосистеме, дававшей возможность связываться почти с каждым из лайнеров, словно по личному телефону. Все лайнеры «Транс-Америки», так же как и других крупных авиакомпаний, имеют собственные позывные, передаваемые и принимаемые автоматически. Сигналы, только что полученные самолётом номер 731-ТА, не могли быть приняты или услышаны никаким другим воздушным кораблём.

Энсон Хэррис переключился с волны воздушной диспетчерской на соответствующую волну и подтвердил:

— Рейс два «Транс-Америки» слушает.

— Рейс два, говорит диспетчер «Транс-Америки» из Кливленда. Передаю командиру вашего экипажа сообщение от УП международного аэропорта Линкольна. Сообщите готовность принять передачу.

Хэррис видел, что Вернон Димирест тоже переключился на нужную волну, и придвинул к себе блокнот.

Хэррис передал:

— Мы готовы, Кливленд. Продолжайте.

Сообщение было составлено Таней Ливингстон и касалось миссис Ады Квонсетт — пассажирки, пробравшейся без билета на рейс два. Оба пилота с улыбкой выслушали описание маленькой старушки из Сан-Диего. Сообщение заканчивалось просьбой подтвердить её присутствие на борту самолёта.

— Проверим и сообщим, — передал Хэррис и снова переключился на волну воздушного диспетчера. Вернон Димирест и второй пилот Сай Джордан, слушавший сообщение через динамик, установленный над его сиденьем, рассмеялись.

— Чушь, не верю, — сказал Сай Джордан.

— А я верю! — Димирест усмехнулся. — Все они там — ослы, и эта старая курица обвела их вокруг пальца! — Он нажал кнопку вызова по внутреннему телефону салона первого класса. — Передайте Гвен, — сказал он стюардессе, которая взяла трубку, — чтобы она пришла сюда.

На его губах всё ещё играла усмешка, когда дверь кабины отворилась и вошла Гвен Мейген.

Димирест прочёл ей вслух описание миссис Ады Квонсетт, переданное по радио.

— Видели вы среди пассажиров такую особу?

Гвен покачала головой.

— Я ещё почти не заглядывала в туристский салон.

— Пойдите и проверьте, там ли эта старушка. Её нетрудно будет узнать.

— А если она там, то что я должна сделать?

— Ничего. Придите и доложите.

Гвен отсутствовала всего несколько минут. Когда она вернулась, на лице её тоже играла улыбка.