Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I - Александр Наумов

Обширное Царевщинское имѣніе изобиловало великолѣпными лѣсами, преимущественно хвойной породы. Расположенное вдоль Волги, напротивъ высившихся съ противоположной ея стороны Жигулевскихъ горъ въ свое время оно;было историческимъ мѣстомъ, излюбленнымъ для лихихъ дѣйствій приволжскихъ молодцовъ Стеньки Разина. Временаэти прошли, кое гдѣ въ описываемыхъ мѣстахъ появились сначала людскіе поселки, изъ которыхъ образовались впослѣдствіи на нагорной Жигулевской сторонѣ Волги среди скалистыхъ ращелинъ деревушки: Отважное, Моркваши, а на луговой просторной ея сторонѣ — огромныя села: Царевщина и Курумычъ, конечное населенное мѣсто моего участка. Народъ въ упомянутыхъ селеніяхъ отличался качествами, очевидно унаслѣдованными отъ „Разинскихъ” удалыхъ и воровскихъ дружинъ. Во всякамъ случаѣ, главный контингентъ всѣхъ правонарушеній доставляло мнѣ населеніе именно Царевщинскаго имѣнія.

Итакъ, во главѣ означеннаго имѣнія стоялъ Ламберъ д’Ансэ, считавшійся ранѣе какъ будто сноснымъ работникомъ, чего нельзя было сказать въ періодъ моего знакомства съ этимъ болѣзненнымъ, полусумасшедшимъ человѣкомъ.

Ламберъ отличался необычайной разсѣянностью, полнымъ безволіемъ и совершеннѣйшимъ индифферентизмомъ къ порученному вѣдомственному дѣлу, проявляя явные признаки начинавшагося психическаго разстройства. Большой удѣльный домъ, гдѣ онъ жилъ въ полномъ одиночествѣ, имѣлъ видъ совершенно необитаемаго помѣщенія — все казалось запущено! и много комнатъ было наглухо заперто.

Въ такомъ же положеніи обрѣталось его дѣлопроизводство, да и само все хозяйство.

Фактически управляющаго въ Царевщинскомъ имѣніи не существовало. Вмѣсто него властвовали всемогущіе смотрители, вродѣ Старо-Бинарадскаго — Пескова, въ противоположность своему начальнику, отъѣвшагося, краснощекаго, бѣлокураго красавца-бородача, съ наглымъ видомъ и властно-заносчивой повадкой разъѣзжавшаго, „замѣсто барина”, по „своимъ” лѣсамъ и доламъ въ щегольской рессорной бричкѣ на любительски-подобранной тройкѣ сытыхъ саврасыхъ „башкировъ”.

Надо было видѣть и слышать этого Пескова на первыхъ засѣданіяхъ моего судебнаго разбирательства, чтобы сразу же понять безсиліе начальства въ отношеніи подобнаго типа „вѣдомственныхъ подчиненныхъ”, съ одной стороны, и безпомощность многихъ тысячъ подвластныхъ имъ крестьянъ — съ другой.

Въ Старо-Бинарадской волости „Петръ Филиппинъ”, такъ „величали” Пескова, былъ „все” для населявшихъ ее бывшихъ удѣльныхъ крестьянъ. Пользованіе лѣсомъ (торги, выборочная рубка, сборъ валежника и пр.), съемка оброчныхъ статей, луговъ, выпасъ скота и пр., однимъ словомъ, весь сельскій хозяйственный обиходъ зависѣлъ отъ всемогущаго Пескова, безконтрольно „царствовавшаго” въ своемъ обширномъ смотрительскомъ „объѣздѣ”. Противъ него никто не смѣлъ голоса возвысить, — во первыхъ, некому было на него жаловаться, такъ какъ всѣ знали Ламберта, во вторыхъ всякаго жалобщика ожидала безпощадная месть со стороны „Петра Филиппыча”, въ видѣ лишенія его всѣхъ хозяйственныхъ „земныхъ благъ”, да еще въ придачу возбужденія уголовнаго противъ него преслѣдованія. Составленіе вымышленныхъ актовъ не только на одно лицо, но нерѣдко на цѣлое общество (чаще всего по самовольному, якобы, выпасу на удѣльныхъ земляхъ) на почвѣ личнаго мщенія или цѣлью того или другого вымогательства — было для негодяя Пескова дѣломъ обычнымъ.

Все это вскорѣ же всплыло наружу при производившихся мною судебныхъ разбирательствахъ; преступная личность Старо-Бинарадскаго удѣльнаго смотрителя обрисовалась совершенно опредѣленно, и народъ, увидавъ во мнѣ добросовѣстнаго защитника, осмѣлѣлъ и выдалъ мнѣ его съ головой.

Песковъ былъ удаленъ отъ должности и преданъ суду. Совпало это также съ замѣной несчастнаго Ламберта дѣльнымъ и хозяйственнымъ Ю. Е. Щербаковымъ, быстро подтянувшимъ управленіе въ обширномъ Царевщинскомъ имѣніи. Все приняло другой видъ и характеръ, включая и самый домъ, превратившійся въ прекрасное помѣщеніе, полное хозяйственнаго комфорта, семейнаго счастья и здороваго веселья... Устраивались у Ю. Е. отличныя охоты, на которыя обычно съѣзжались изъ Самары губернаторъ Брянчаниновъ и Начальникъ Удѣльнаго Округа Д. П. Терлецкій.

Въ моемъ участкѣ находились также довольно обширныя казенныя лѣсныя даци, но самихъ лѣсничихъ я мало* встрѣчалъ: проживали они далеко, внѣ предѣловъ моего участка. Въ общемъ, могу о нихъ вспомнить лишь съ наилучшей стороны.

Ставропольскій уѣздъ былъ распредѣленъ на четыре полицейскихъ стана, управлявшихся полицейскими приставами. Всѣ четыре волости моего земскаго участка входили въ первый „станъ”, во главѣ котораго «остоялъ сначала Соколовъ, а послѣ его удаленія скромный и исполнительный Coзиновъ.

Для службы земскаго начальника роль уѣздныхъ полицейскихъ чиновъ была весьма существенной, и отъ личныхъ свойствъ приставовъ зависѣла согласованность дѣйствій въ области административныхъ распоряженій. Что же касается до судебныхъ дѣлъ, то способъ и сущность производившихся полицейскихъ и слѣдственныхъ дознаній непосредственно вліяла на весь ходъ и самый результатъ судебныхъ разбирательствъ уголовныхъ дѣлъ у земскаго начальника. Возьму, напримѣръ, огромную категорію дѣлъ, связанныхъ съ величайшимъ бѣдствіемъ деревни — конокрадствомъ. Весь центръ тяжести борьбы само собой сводился къ срочной возможности огражденія населенія отъ тѣхъ вредныхъ элементовъ, которые профессіонально занимались своимъ преступнымъ ремесломъ. Осуществленіе подобной мѣры цѣликомъ зависѣло отъ неукоснительнаго примѣненія къ котл, крадамъ карательныхъ судебныхъ приговоровъ, правильность обоснованія которыхъ, въ свою очередь, зиждилась на томъ или другомъ точномъ выясненіи всей фактической стороны совершенныхъ преступленій. Иначе говоря, все сводилось къ умѣнію станового пристава производить на мѣстѣ уголовное слѣдствіе. Къ глубокому сожалѣнію, постановка этой части обязанностей уѣздной полиціи оставляла желать много лучшаго. Министерству Внутреннихъ Дѣлъ давно бы слѣдовало озаботиться упорядоченіемъ этой области, учредивъ особые практическіе курсы для обученія уѣздныхъ полицейскихъ чиновъ производству предварительныхъ дознаній по уголовнымъ дѣламъ.

Первоначальная забота моя была направлена на скорѣйшую ликвидацію залежей всевозможныхъ дѣлъ, образовавшихся до вступленія моего въ завѣдываніе вторымъ земскимъ участкомъ.

Успѣвъ за первый же годъ болѣе или менѣе подобрать все свое дѣлопроизводство, и одновременно практически освоившись съ обширной компетенціей своей должности, я намѣтилъ себѣ на предстоящее время осуществленіе заранѣе составленной мною программы планомѣрнаго упорядоченія наиболѣе важныхъ сторонъ сельской правовой и бытовой жизни.