Нить надежды - Яна Завацкая

— К ней притронуться-то негде, сплошные углы, в заднице наверняка мослы торчат, шлепнешь — руку отбить можно, — излагал свои впечатления рыжий, — да и маленькая… нет, если ее откормить как следует, может, ляжки и нарастут, а так…

Почему я не отвечаю? Змей, почему мне стыдно даже повернуться?

— Слушай, Глоб, ты бы помолчал, что ли, — раздался новый какой-то голос, доселе не звучавший. Я вдруг поняла, что говорит темноглазый, понравившийся мне студент, — а вдруг она слышит?

— Ну а что? — рыжий довольно заржал, — пусть знает, что о ней думают мужчины.

Он с таким невыносимым самодовольством это произнес, что я не выдержала. Спрыгнула с высокого табурета, резко развернувшись в прыжке, и оказалась возле столика консерваторцев. Набрала уже воздуха, чтобы командным голосом приказать слизняку заткнуться, но что-то остановило меня…

Темноглазый студент поднялся из-за стола.

— Простите, пожалуйста, сударыня, — произнес он и выжидающе посмотрел на рыжего. Тот хихикнул пошленько.

— Ты знаешь, девочка, мы разошлись во взглядах, этому юноше ты понравилась как женщина, а я ему разъяснил…

Пляп! Звонкая пощечина эхом отдалась в стенах буфета. Хорошая здесь акустика… Рыжий тут же побагровел и стал подниматься из-за стола. Я вдруг поняла, что мне не придется никому ломать ноги-руки, и отошла в сторону, с интересом наблюдая за происходящим.

Рыжий был силен, сильнее моего защитника, но тот, к моему удовольствию, оказался умелым бойцом. Относительно конечно, так еще сыроват, не обучен… но задатки есть. Рыжий опрокинул стол, мой рыцарь увернулся, прыгнул сбоку на противника и нанес ему несколько чувствительных ударов по разным частям тела. Тот махал руками, топтался по битому стеклу, ревел, как медведь, а темноглазый отскакивал и бил…

Тут в драку вступили двое остальных, прыщавый начал выкручивать коллеге руку, тем временем рыжий засадил ему в солнышко, а тощий с сальной гривой подкрадывался сзади, высоко подняв над головой стул. Мне стало жаль избиваемого, не заслужил он такого обращения. Юбка, конечно, мешает, но… Я прыгнула, выбила стул из рук негодяя, одновременно двинула ему второй рукой в челюсть, послав в нокаут. Где-то уже свистели… Киллы, местные блюстители порядка, боюсь, будут излишне гуманны к негодяям. Мне хотелось проучить их собственноручно, жаль, что мало времени. Рыжего я ударила в солнышко, думаю, посильнее, чем он — своего коллегу. Пока он загибался, я занялась прыщавым. Конечно, моего защитника он уже выпустил, парень немного отошел от удара под дых, и стоял, выпучив на меня глаза. Прыщавого я аккуратно броском уложила на пол и стала выкручивать руку, он тут же дико заорал…

В буфет ворвались киллы. Еще до того, как они подняли свои пукалки, я мгновенно представила последующие сцены — нас всех арестовывают, тащат в полицию, допрашивают… Начинают выяснять, почему это хрупкая меломанка так хорошо владеет боевыми искусствами. Нет, это в мои интересы никак не входило. Я подняла правую руку с минипраллем.

— Не двигаться! Стреляю! — и осуществила-таки свою идею, разбив лучом люстру. Пока осколки сыпались на вмиг опустевшую середину буфета, мне пришла в голову гениальная идея. Я подскочила к ошалевшему темноглазому студенту, схватила его запястье левой и приставила минипралль к его виску.

— Пропустите нас! Или я его убью! Если кто приблизится — сразу стреляю!

Киллы расступились. В полном, гробовом молчании я и мой заложник покинули помещение.

Прошли весь просторный холл — кажется, все попрятались в ужасе, никого вокруг. Бойцы эти киллы… Если бы с моими кто-нибудь проделал подобный трюк — они у меня в дисотсеке бы надолго прописались. Пинком я распахнула дверь. Полицейская машина одиноко стояла у входа, в ней скучал шофер. Один. Ну, уроды… Мне опять стало смешно. Я оторвала минипралль от виска парня.

— Стой спокойно, понял? Все нормально, уйдем. Только не двигайся.

Если не дурак, подождет. А дураков нам и не надо. Я открыла дверцу мусоровоза. Пока водитель оборачивался и открывал рот, я схватила его за шиворот, выкинула на дорогу. Проезжавший мимо таксист резко свернул, так, что тормоза визгнули, и задудел на всю улицу. Я приказала своему заложнику:

— В машину, быстро! — сама вскочила за руль. Теперь уже нечего терять, вытащила универсальный ключ, в зажигание. Несколько секунд на подбор формы. Отлично, машина завелась. Парень сидел рядом, молчаливый и все еще ничего не понимающий. Я рванула с места на максимальной скорости.

Через полчаса мы сидели в ландере, поднимаясь в небо под экраном. Вела на этот раз Дерри. Я с Бетой и спасенным — или похищенным мною? — гонийцем удобно разместилась сзади.

Звали его Ральф Дижерон. Он действительно учился в консерватории, на втором курсе, хотя и был старше меня на 2 года, ему уже исполнилось 26. Родители его давно умерли, он долго пытался заработать, копил деньги, чтобы осуществить свою мечту — закончить консерваторию. Игре на скрипке его выучили еще в детстве, музыка была мечтой и смыслом его жизни. Но работать ему приходилось в самых разных местах, лишь бы платили получше.

Я сама не знала, зачем сделала это — зачем похитила парня. С одной стороны, ему, конечно, грозили неприятности в полиции. Тех трое, он один… свидетелей в таких случаях не найдешь. Естественно, все свалят на него — и разбитую витрину, и вообще начало драки. Могут и попереть из консерватории, если не посадить за хулиганство. Да и побьют, конечно, в полиции, без этого тоже никак.

С другой стороны, сейчас он влип в такие неприятности, по сравнению с которыми все остальное — просто счастье. Хотя это зависит от точки зрения. Может быть, даже и наоборот, ему повезло. Я думаю, что скорее повезло.

Сдалась ему та консерватория? Уж я смогу обеспечить его лучшими учителями.

Только вот зачем это нужно мне? Тоже вопрос. Нет, он парень симпатичный, интеллигентный, не трус и не дурак. Но мало ли хороших парней на свете?

Если честно, если в глубине души себе признаться — я сразу решила, что заберу его к себе. Как угодно. И решила я это в тот момент, когда Ральф заступился за меня. Еще не зная, кто я такая (знал бы, конечно, не полез…) Я для него в тот момент была просто слабенькой, обычной девчонкой, которую обидели, оскорбили смертельно на его глазах.

А за меня так давно уже никто не заступался…

Вот ведь парадокс — 300 человек команды, все подчиняются, все работают и даже где-то, наверное, меня боготворят. Во всяком случае, уважают и любят. Но нет ни одного, который мог бы просто встать рядом.

Как Ильт.

Мы сидели с Ральфом в огромном Белом зале, где высоченная стена из ксиора задрапирована на ночь белоснежными выпуклыми завесями. Зал был огромным, и рассеянный мягкий свет струился отовсюду, с потолка, со стен, зал был необозрим и пуст, а мы — совсем маленькими, на совсем небольшом квадратике серого пушистого ковра в самом центре. Ничего больше не было в зале, только мы, Бета, лежащая у края ковра и огромный шар голографического экрана. Где я только что демонстрировала Ральфу фильмы о Галактике, о кораблях, о шибагах… о нас.