Музпросвет - Андрей Горохов

Наблюдается явное перепроизводство диджеев. Аббревиатура DJ в псевдониме уже давным-давно стала проявлением дурного вкуса. Раньше она воспринималась как свидетельство каких-то заслуг: кандидат технических наук Иванов, народный артист Петров, диджей Сидоров. Но потом этих самых диджеев развелось как собак нерезаных: куда не плюнь — везде диджей. Сегодня если в твоем псевдониме присутствуют две буквы D и J, то это вовсе не означает, что ты умеешь крутить пластинки, разбираешься в музыке или способен управлять настроением огромной толпы. Скорее всего, ты просто пытаешься набить себе цену.

Увеличение количества дисков с электронной танцевальной музыкой и снижение их качества привело к тому, что поиск интересной музыки стал безнадежным занятием, очень мало кто из диджеев продолжает фанатично искать новую музыку, прослушивая сотни новых дисков в неделю.

Диджей — это, с одной стороны, профессия, с другой — самозваный титул. И, вообще говоря, не очень понятно, что имеется в виду под выражением «музыка, которую делают диджей». Диджей крутят на танцульках виниловые грампластинки. Музыка, которая записана на этих пластинках, — дело рук техно-продюсеров. Это две разные профессии: если какой-нибудь индивидуум после нескольких лет успешной диджейской карьеры вдруг решит выпустить альбом с собственной музыкой (к чему его подталкивает концерн звукозаписи), у него, скорее всего, ничего не получится, ему придется прибегнуть к помощи профессионалов. Это крайне распространенное явление: огромное количество музыки, которую якобы записывают знаменитые диджеи, оказывается делом рук «инженеров», находящихся за кадром. Не свою музыку под своим именем выпускают Goldie, Вестбам, Grooverider, Свен Фэт, DJ Hell.

Если же диджеи и впрямь своими собственными руками записывает музыку, то, наверное, он ее же и заводит на своих сетах? Ничуть не бывало. А слушает ли он дома, «для души», ту музыку, которую пропагандирует на своих выступлениях? Как правило, нет. Диджеи слушают свои грампластинки лишь на работе, по долгу службы.

Рискну высказать сомнение: действительно ли техно-хаус-диджеи всем сердцем и душой преданны этому самому техно-хаусу? Исчезни он — исчезнут и диджеи? Ни в коем случае. Карл Кокс неоднократно заявлял, что конец хаус-музыки вовсе не будет означать конца его карьеры в качестве диджея: когда дает дуба одна кобыла, пусть даже самая любимая, извозчик пересаживается на другую и продолжает возить народ.

Реакционность, консерватизм и узколобость продюсеров танцевальной музыки прекрасно известны им самим. Вестбам даже разразился статьей, посвященной временам темного средневековья, то есть сегодняшнему дню: «Суеверные техно-продюсеры вцепились в безумно устаревшие грампластинки и ритм-машины, новая техника оценивается по одному критерию — насколько точно она воспроизводит старый аналоговый саунд». Издевался Вестбам и над тем, что многие техно-диджеи и продюсеры боятся компьютера и не решаются оторваться от черно-белых клавиш. На многих давит начальное музыкальное образование и гаммы, игранные в детстве.

Ищут ли музыканты новые пути? Производители электронной музыки похожи на особ, которые хотят модно одеться, но не очень понимают, в чем именно эта мода сегодня состоит. И очень переживают, не наденет ли соперница точно такое же красное платье. Отважно искать новые пути, наряжаясь перед зеркалом, можно, но всегда будет мучить опасение, не окажешься ли ты в результате пугалом огородным. А это существенно ограничивает пространство для маневра.

Иными словами, каждый музыкант просто продолжает заниматься тем же, чем занимался до сих пор, несколько корректируя саунд, если изменилась погода.

Что же касается неслыханных или новых звуков, о которых непрерывно идет разговор, то это еще одно типичное недоразумение.

Никаких «неслыханных» звуков на самом деле нет, как нет невиданных оттенков цвета. Неслыханные ранее звуки — это либо миф, либо некорректное словоупотребление. Полагать, что дело музыканта — искать не употреблявшиеся ранее звуки, столь же странно, как и считать, что дело писателя — искать не употреблявшиеся ранее слова.

Под новыми звуками в клубной музыке имеются в виду звуки, которые сегодня не употребляются в каком-то специфическом стиле, но которые могут быть употреблены без того, чтобы музыка существенно изменилась. Публика опознает новые звуки, ведь новые звуки — это ссылки на какую-то старую музыку Новые звуки очень похожи на модные детали одежды. Когда эффект неожиданности и упоения модностью ослабевает, приходится опять искать новые звуки. Электронная музыка постоянно обновляет свои новые звуки, но со стороны оценить этот процесс практически невозможно, нужно в течение долгого времени постоянно ходить в передовой клуб и не слушать ничего другого. Тогда восприятие концентрируется на новых звуках, и появление нового звука переживается ярко. Это очень похоже на эффект, производимый минималистической музыкой.

Пора делать сенсационное заявление. Вы полагаете, что техно — электронная музыка? Должен вас разочаровать.

Что значит «электронная»? Сделанная при помощи приборов, подключенных к электророзетке? Для записи песен каких-нибудь Oasis или Металлики используется больше электроники, чем для большинства техно-треков.

Может быть, электронная потому, что звучит специфически? Типичный «электронный» звук — это результат применения резонирующего, то есть самовозбуждающегося, фильтра, когда плавно меняется частота, на которой он возбуждается, filter sweep. Типичное бульканье — результат применения осциллятора низкой частоты (LFO), который модулирует (то есть толкает в бок) основной сигнал, отчего тот начинает вибрировать. Все эти эффекты были применены в первом коммерческом аналоговом синтезаторе Роберта Муга в 1964-м. И остаются до сих пор священным образцом и недостижимым идеалом в электронной поп-музыке (это и к вопросу о неудержимом прогрессе).

Собственно, сегодня, точно так же, как и в 60-х, этих несложных эффектов совершенно недостаточно, чтобы именовать результат электронной музыкой. В лучшем случае, речь может идти о двух-трех электронных звуках. Электронная музыка предполагает вмешательство на уровне микроструктуры звука, изменение его спектра Электронная музыка озабочена различными алгоритмами генерации музыки. Существуют опыты применения гранулярного синтеза, фрактальной геометрии, теории хаоса, теории нелинейных систем и клеточных автоматов для порождения музыки — как отдельных звуков, так и больших музыкальных форм. Большинство техно-музыкантов даже не подозревают обо всем этом. Имена таких композиторов, как Карлхайнц Штокхаузен, Янис Ксенакис, Готфрид Михаэль Кёниг, Мортон Суботник, Полина Оливерос, пользовавшихся значительным авторитетом уже в 60-х, в техно-мире просто неизвестны.

Не секрет, что современная электронная, электроакустическая, акузматическая, компьютерная музыка существует для крайне ограниченного числа ценителей, это далеко не популярная музыка. Делают ее в университетах и в специально созданных центрах (вроде парижского IRCAM), обладающих мощными компьютерами и не менее мощным интеллектуальным потенциалом. Порой на изготовление всего одного часа звука может уйти несколько лет кропотливого труда на университетском суперкомпьютере.

Иногда специально для реализации композиторского замысла бригада программистов пишет программу, которая должна порождать звук с нужными характеристиками или вести себя необычно хитрым образом, а какой при этом получится звук, заранее вообще не ясно.

Существуют лаборатории, где вот уже более двадцати лет разрабатывается постоянно усложняющийся музыкальный компьютер. Скажем, один такой уникальный компьютер, EMS, стоит в Стокгольме. Он один на всю Швецию. В конце 70-х — начале 80-х второго такого шведский бюджет не потянул.

Название «электронная музыка» техно носит по недоразумению.

«Так, может быть, и название „музыка“ техно не заслужило?» — поинтересуется ехидный читатель. В фундаментальной немецкой музыкальной энциклопедии к техно применено не слово «Musik», a «Klangbastelei» («любительская звуковая поделка»). Может быть, словарь не разбирается в музыке? Разбирается. На двух страницах мелким шрифтом подробно объяснен смысл семплирования, правдоподобно описаны стили от диско-хаус-техно до драм-н-бэйса. Упомянуты и Kraftwerk, и фанк, и электро, и индастриал. И даже Вестбам с Love Parade в придачу. Отмечено и то, что единственная сфера, где техно-музыкант может проявить некоторую свободу, — это саунд. Упомянуто, что то же самое относится и к рок-музыке.

Что делать? Я, разумеется, не буду вставать на пролетарскую точку зрения и обиженно шипеть на консерваторских профессоров, которые, дескать, не способны отличить музыку от немузыки. Давайте попробуем понять позицию оппонента. Как мы увидим, это довольно несложно. Позвольте предложить аналогию. Как вам понравится такое вот стихотворение: