Будь моей (СИ) - Татьяна Захарова

Да, своим отъездом он хотел дать ей время для раздумий. Но не только, и ему нужно было время, чтобы подумать что же он будет делать, если она не согласится на предложенный вариант. И проблема уже не только в том, хочет он её отпустить или нет, проблема в другом.

Уже на подходе к лестнице, он столкнулся с этой самой проблемой.

— Дим, ты помнишь наш разговор? — уточнил Гриша. Дима просто кивнул. — На всякий случай повторю: либо ты договариваешься с Линой по-хорошему, уж не знаю как, либо я сам отвезу её домой.

— Ты же понимаешь, что я просто могу не выпустить вас отсюда…

— И как ты думаешь меня остановить?

— Гриша! — пробормотал Дима, понимая что не сможет его остановить. И дело, не в супер способностях Григория, дело в другом. Разве смог бы в аналогичной ситуации он запереть на замок собственного отца? Поэтому Дима и попробовал объясниться ещё раз. — Я не могу её потерять… я… она нужна мне.

— Ты её уже практически потерял. Отпусти, пока есть ещё шанс вернуть… Мизерный, но есть. И лучше будет, если ты отпустишь её сам, чем это сделаю я. — Григорий невесело усмехнулся и направился к комнате охраны. Там он все увидит через камеры.

— Гриша, твою мать! Ты же знаешь, что добиться её согласия остаться здесь нереально?! — прокричал Дима вслед, и хотя тот его прекрасно услышал, в ответ он ничего не услышал. Выругавшись, Жигунов продолжил движение к лестнице, с которой как раз спускалась Ольга Михайловна.

— Добрый день! — начал он. — Не знаете, где Лина?

— Возле бассейна, — ответила она. «И почему в её глазах мне почудилось осуждение?» — думал он, идя по направлению к черному выходу. — «Она же ничего не знает.»

Он не удивился, заметив возле бассейна и Машутку с няней, зато поразился отсутствием реакции у Лины, пусть она не видит его, но уж точно слышит. Поцеловав малышку, он подошел ближе и, приглядевшись, понял, что она спит. Заснула на подушке из книги и собственной ладони, свернувшись уже привычным калачиком… Её поза вызвала его невольную улыбку и, подойдя ближе, он осторожно присел рядом на плед, стараясь не разбудить. Рука сама по себе потянулась к щеке Лины, желая погладить, но остановилась в миллиметре от её кожи. Дима испугался, что разбудит её, а она, судя по темным кругам под глазами, ночью не спала. Впитывая её умиротворенный образ, он изучал её лицо, когда взгляд зацепился за отметины на руке, что использовалась вместо подушки. Браслет спустился, открывая синяки на запястье. Взгляд невольно скользнул вверх по руке, замечая серо-бежевые пятна на коже, не сразу но он догадался, что она пыталась спрятать синяки под тональным кремом. Не стоило труда догадаться для кого она это сделала. Все же Машу она очень любит, раз даже сейчас старается не испугать её. Его рука скользнула вдоль свободной руки, почти касаясь её, опять те же серо-бежевые пятна. Прикрыв глаза, Дима выругался про себя. Все-таки, он скотина! Надо отнести её на кровать, пусть хоть выспится нормально, — решил он и попытался аккуратно перевернуть её на спину, чтобы легче было поднять на руки. Но едва он дотронулся до неё, как Лина вздрогнула, мгновенно проснувшись. И уставилась на него непонимающими, но испуганными глазами. Но даже когда в её взгляде появилась осмысленность, страх не покинул глаз. Отодвинувшись, она резко села на пледе и опять стала настороженно следить за каждым его движением.

— Лина, — прошептал Дима и протянул руку, желая дотронуться до её щеки. Девушка поспешно отодвинулась, стараясь избежать прикосновения. — Давай поговорим…

— Говори, — покладисто согласилась Лина, старательно смотря в противоположную от него сторону. — Хотя, кажется мы ещё утром обсуди… — Дима нахмурился и, придвинувшись ближе, дотронулся до её подбородка, вынуждая смотреть на него. Лина поглубже вздохнула и даже успела пискнуть, но Жигунов быстро припечатал её рот ладошкой. Оглянувшись, убедился, что Маша ничего не заметила, так как опять забралась в бассейн.

— Прекрати. — выдохнул он, не обращая внимание на попытки девушки оторвать его ладонь. — Ты же сама прекрасно понимаешь, что здесь ты в полной безопасности. — отпустив руку, он задержал на её губах большой палец. — Так что кричать и звать на помощь сейчас просто смешно. — Она резко оттолкнула его руку и прошипела.

— А я предупреждала, что буду кричать ВСЕГДА. Я не намерена и дальше терпеть твои прикосновения. Так что держи свои руки при себе. — Дима опять обернулся и посмотрел на дочь, которая как и прежде резвилась в воде.

— Может, поговорим наедине, — предложил он полушепотом.

— Ты издеваешься? Или считаешь дурой? — с горькой насмешкой спросила Лина тихо. Он удивленно взглянул на неё, и она с кривой улыбкой пояснила. — Раз по твоим словам, я здесь в безопасности, не сказала бы, что в полной… Но я постараюсь быть в ней подольше. — Дима глубоко вздохнул и опустил руку, молча придвинувшись ещё ближе.

— Лина, — прошептал он, с трудом удерживая желание дотронуться до неё. Заметив его взгляд, что спускался по шее вниз, Лина поспешно перекинула волосы из-за спины на плечи. Дима усмехнулся и, не скрывая раздражения, пробурчал. — Да прекрати же! Я же сказал, что не трону!

— А я сказала, что не верю! — перебила его Лина, все ещё пытаясь говорить тихо. — Я не буду играть в твои игры. Не собираюсь ждать, когда тебе надоест разыгрывать благородство.

— Я не…

— Дим, — вновь перебила его Лина и посмотрела прямо в глаза. Даже привстала, чтобы их лица были на одном уровне. — Ты ведь так и не понял, что я пыталась объяснить тебе вчера? Совсем ничего?… — увидев в его взгляде ответ, она невесело усмехнулась, опустив взгляд на минуту. — Забавно. Ведь твой урок я все же усвоила. Что ж попытаюсь еще раз. — она посмотрела ему в глаза и продолжила максимально ровным тоном, чтобы он не подумал, что это было сказано в гневе. — Для меня наше «сожительство» изначально было насилием. Дело не в том, получаю ли я удовольствие в процессе, или плачу от боли. Вся разница для меня в отсутствии выбора. Да, не буду лукавить, вчера ты мне наглядно показал разницу между изнасилованием и нашим с тобой обычным сексом по принуждению… И да было больно, противно и вообще мерзко, но и после «оргазмов» я не ощущала особых восторгов. — Лина продолжала смотреть в его глаза, видя что он начинает хоть что-то понимать. Пусть для этого ей и пришлось переступить через себя и вывернуть перед ним душу наизнанку. — И то, что я получала удовольствия против собственного желания, не только злило меня, но и заставляло ненавидеть. И тебя, и себя. — она замолчала, чувствуя что комок все-таки встал в горле, и отвернулась, усаживаясь обратно и обнимая колени руками. Выдохнув, Лина заставляла себя успокоиться. Что ж она была полностью откровенна с ним, может это хоть что-то даст.