Пришпоренный - Сесил Скотт Форестер

— Да, сэр.

— Простите, сэр, — вмешался Коллинз. — Вот приказы, капитан, касательно того, как вам вести себя в Кадисе. Вы, конечно, получите дополнительные приказы от капитана Мура.

— Спасибо, сэр.

У Корнваллиса еще оставалось время посудачить.

— И все-таки в тот день, когда погиб «Кузнечик», вам повезло, что снаряд не взорвался, так ведь, Хорнблауэр?

— Да, сэр.

— Просто невозможно поверить, — присоединился к разговору Коллинз, — каким рассадником слухов может быть иногда флот. Про этот снаряд рассказывают самые фантастические истории.

Он пристально посмотрел на Хорнблауэра. Тот взглянул ему прямо в глаза.

— Я тут не при чем, сэр, — сказал он.

— Конечно, конечно, — примиряюще вмешался Корнваллис. — Ну, пусть удача всегда сопутствует вам, Хорнблауэр.

20

Хорнблауэр вернулся на «Отчаянный» в превосходном настроении. Его неминуемо ожидали сто пятьдесят тысяч фунтов. Это должно удовлетворить миссис Мейсон. Хорнблауэр не стал задерживаться на мысли о Марии в роли деревенской помещицы. Вместо этого он стал думать о том, что ему предстоит: о заходе в Кадис, о дипломатических контактах, о том, как будут они искать испанскую эскадру на просторах Атлантики. А если этого недостаточно для приятных мыслей, он мог вспомнить недавний разговор с Корнваллисом. Главнокомандующий у родных берегов не имеет права назначать капитанов, но рекомендация его будет иметь вес. Возможно…

Буш отдал честь, приветствуя капитана на борту. Он не улыбался, напротив, лицо у него было озабоченное.

— Что случилось, мистер Буш? — спросил Хорнблауэр.

— Это огорчит вас, сэр.

Неужели все его мечты напрасны? Неужели «Отчаянный» получил пробоину, которую невозможно заделать?

— Что случилось? — Хорнблауэр еле сдержался, чтоб не прибавить «черт возьми».

— Ваш слуга под арестом за бунт, сэр.

Хорнблауэр без единого слова вытаращился на Буша, тот продолжал: — Он ударил старшего по званию.

Хорнблауэр не выдал ни изумления, ни огорчения. Лицо его было каменным.

— Коммодор сигналит, сэр, — это вмешался Форман. — Наши позывные. «Пришлите шлюпку».

— Подтвердите. Мистер Оррок! Немедленно спускайте шлюпку.

Мур на «Неустанном» уже поднял брейд-вымпел, отличавший командира эскадры. Фрегаты лежали в дрейфе, близко один от другого. Достаточно капитанов, чтоб составить трибунал и повесить Доути сегодня же вечером.

— Ну, мистер Буш, расскажите мне, что вы об этом знаете.

Правая сторона шканцев мгновенно опустела, стоило Хорнблауэру и Бушу к ней приблизиться. Здесь было так же возможно поговорить наедине, как где бы то ни было на маленьком суденышке.

— Насколько я знаю, сэр, — сказал Буш. — Это было так.

Принимать запасы в море приходилось авралом, то есть всей командой. Даже когда все было загружено, аврал продолжался, так как оставалось еще перераспределить припасы по судну. Доути, работавший на шкафуте, возразил боцманмату Мэйну. Мэйн размахнулся линьком — куском веревки с узлами (линьками пользовались унтер-офицеры, чтоб подгонять матросов — на взгляд Хорнблауэра, слишком часто). И тогда Доути его ударил. Это видели двадцать человек, а если б и этого было мало, существовало и другое свидетельство: губа у Мэйна была разбита, из нее лилась кровь.

— Мэйн всегда был несдержан, сэр, — сказал Буш. — Но это…

— Да, — ответил Хорнблауэр.

Он наизусть знал двадцать вторую статью Кодекса Законов Военного Времени. Первая часть касалась нанесения удара старшему по званию, вторая — споров и неподчинения. И первая часть кончалась словами «подлежит смертной казни» без смягчающего «или меньшему наказанию». Пролилась кровь и тому есть свидетели. Даже в таком случае, некоторые унтер-офицеры, распоряжающиеся тяжелыми работами по судну, могли бы разобраться по-домашнему, но только не Мэйн.

— Где теперь Доути? — спросил Хорнблауэр.

— В кандалах, сэр. — Другого ответа быть не могло.

— Приказы от коммодора, сэр! — Оррок бежал к ним по палубе, размахивая запечатанным письмом. Хорнблауэр взял пакет.

Доути может подождать; приказы не могут. Хорнблауэр подумал было спуститься в каюту и прочесть их в спокойной обстановке, но для капитана корабля покой — недостижимая роскошь. Как только он сломал печать, Буш и Оррок отошли в сторону, оставляя его наедине с приказами, насколько возможно это было на палубе, где все, кому нечего было делать, таращились на Хорнблауэра.

Первое предложение было достаточно ясным и определенным.

Сэр,

Сим предписывается Вам незамедлительно проследовать на находящемся под Вашим командованием шлюпе Его Величества «Отчаянный» в Кадис.

Второй абзац предписывал Хорнблауэру выполнить в Кадисе приказы, полученные от главнокомандующего. Третий и последний указывал место встречи, широту, долготу, азимут и расстояние от мыса Сан-Висенти и требовал «отбыть со всей возможной поспешностью сразу по выполнении своих приказов в Кадисе».

Хорнблауэр перечел, без необходимости, первый абзац. Там было слово «незамедлительно».

— Мистер Буш. Поставьте все обычные паруса. Мистер Провс! Курс, чтоб обогнуть финистерре, побыстрее, пожалуйста. Мистер Форман, сигнальте коммодору: «Отчаянный» — «Неустанному». «Прошу разрешения отбыть».

Хорнблауэр успел всего один раз пройтись взад и вперед по шканцам, и вот: — «Коммодор» — «Отчаянному». «Утвердительный».

— Спасибо, мистер Форман. Руль на ветер, мистер Буш. Курс зюйд-вест-тень-зюйд.

— Зюйд-вест-тень-зюйд. Есть, сэр. «Отчаянный» повернулся. Паруса наполнились ветром. Корабль быстро набирал скорость. Вернулся запыхавшийся Провс.

— Курс зюйд-вест-тень-вест, сэр.

— Спасибо, мистер Провс.

Ветер был чуть позади траверза. «Отчаянный» вспенивал морскую волну, матросы у брасов обливались потом, разворачивая реи под углом, который удовлетворил бы взыскательный взгляд Буша.

— Поставьте бом-брамсели, мистер Буш. И я попрошу вас любезно выстрелить лисель-спирты.

— Есть, сэр.

«Отчаянный» накренился под ветром, не безвольно, а так, как гнется под нажимом хорошая сталь. С подветренной стороны лежала в дрейфе эскадра линейных кораблей, и «Отчаянный», поприветствовав их, промчался мимо. Хорнблауэр догадывался, как завидуют их матросы несущемуся навстречу приключениям лихому шлюпу. Но ведь они не мотались полтора года меж скал и мелей Ируазы.

— Поставить лиселя, сэр? — спросил Буш.