Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Да, я раньше тоже часто твердила детские стишки при создании плетений, но слова я использовала как «спусковые крючки» для подсознательного запоминания последовательности применения потоков, а не вместо них.

Потом мы ходили кругами, держа в руках зажженные свечи. Наверно, огонь символизировал ту самую энергию, которую драконы вкладывали в чары, а люди надеялись привлечь прямо из вечернего воздуха. На обливании ледяной водой — а охотница притащила целую кадушку, уверяя, что так надежнее — я не выдержала.

Магии в деревенских суевериях, ожидаемо, не оказалось.

Более того зародилось нехорошее подозрение, что инициатором безобразия выступал Крис. Уж слишком карикатурно выглядели отдельные шаги призыва, словно пародия на этапы создания плетений. Небось мальчишки — и большой, и малый — спрятались снаружи и веселились, подглядывая в какую-нибудь щель.

В общем, мне быстро наскучил гадательный фарс — у Оракула с Вестницей все вышло гораздо проще, а главное, провались они пропадом, достовернее — и я отправилась в кровать, сразу же уснув. Когда вернулась охотница, я не слышала: неужели та бодрствовала до самого рассвета?

Осторожно, не желая тревожить подругу, я выбралась из общей постели, подоткнула одеяло. Крис уже встал и отправился на прогулку: днем-то рыжик старался пореже выходить со двора, чтобы не мозолить глаза солдатам.

— Разбудила?

Я покачала головой. Госпожа Нино вовсю хозяйничала на кухне. Кажется, на завтрак нас ждали пироги с прошлогодними морожеными ягодами. Тесто женщина замешивала резкими сильными движениями, то и дело подливая в миску парного молока из стоящего рядом кувшина.

— Как вы себя чувствуете?

— Вашими стараниями, — сухо отозвалась та.

Наше присутствие в своем доме мать Атэра вынужденно терпела, но восторг и даже дружелюбие в отличие от сына изображать не спешила. Уверена, женщина вздохнет с искренним облегчением, когда незваные гости наконец-то свалят.

Кто-то мог углядеть в ее поведении черную неблагодарность, ведь мы с Галактией приложили немало усилий, чтобы больная пошла на поправку. Но я думаю, причиной грубости был обыкновенный страх: что сделают с ней и Атэром солдаты, когда узнают, кого селяне приютили под собственной крышей.

Почему я согласилась с предложением мальчишки? Поверила недругу? Ответ мне и самой был неясен. Из-за выгоды? Мы все равно собирались искать приют в ближайшем городе, деревенский дом в этом плане был даже лучше, особенно если иметь заступничество в лице местных жителей. Или я вспомнила Скайнэль и ее брата, которым однажды отказала неизвестная целительница. В конце концов, меня учили всю жизнь помогать людям. А что эти люди — бывшие враги, разве так важно?

Я насыпала в кружку зерна из мешка в чулане и пошла выпускать нетерпеливо квохчущих в курятнике наседок.

Утренний воздух приятно бодрил. Наполненный солнцем, он казался золотым нектаром, густым и почти осязаемым. Чудилось, его можно пить, как колодезную воду, окунуться с головой. В ярко-синем небе редкие облака напоминали рыжую вату, что сорвалась с вершин дремлющих гор. Среди грязи и пожухлых клочьев прошлогодней травы пробивались зеленые стебли новой, желтели головки мать-мачехи.

С наступлением весны в мир стали возвращаться яркие краски.

Стала возвращаться жизнь.

Бесконечная зима, жабой давившая на горло, отнимавшая силы и волю, отступила. Словно выздоравливающему после долгой выматывающей болезни, мне хотелось дышать полной грудью, радоваться каждому мгновению, наслаждаться красотой.

Давно усвоив урок, я высыпала зерно в корыто, налила воды и только потом открыла птичник. Сдвинула засов и отступила, прячась за распахнувшейся дверью от сбивающего с ног пернатого вихря. Оголодавшие за ночь несушки срывались с насеста и, вообразив себя орлицами, тяжело вылетали из узкой двери, квохча и толкаясь. Последним, пропустив нетерпеливых дам, гордо вышагивал петух. Замерев на пороге сарая, он распушил хвост и прокукарекал, после чего, посчитав свою работу выполненной, растолкал кур у корыта.

Следующей на очереди была коза. Двухлетняя вредина с обломанным рогом поддалась мне не сразу. Подкупить ее получилось только морковкой, заключив что-то вроде негласного соглашения: я каждое утро притаскивала ей лакомство, она терпеливо сносила мои потуги овладеть навыками доярки.

Я почти закончила, когда вернулся Крис.

— Глядишь, месяц-другой и завзятой крестьянкой станешь.

— Нагулялся?

— Да нет. Нино попросила корову на выпас отвести.

— Теперь отведи еще и козу, — вручила я веревку рыжику.

— Ну, Ланка, — наигранно заканючил каратель. — Я ногу вчера натер. И безрогая твоя меня не любит.

— Вот и воспользуйтесь шансом узнать друг друга получше, подружиться.

Коза и Крис с сомнением переглянулись. Рыжик открыл рот, собираясь выдать что-то язвительное, но в этот момент на двор вышла Галактия, и внимание друга переключилось на нее.

— Наша благородная баронесса, неужели вы наконец-то изволили встать?! Все честные люди давно на ногах, а она только глаза продрала.

Баронессой Галактия не являлась никоим образом, хотя история о том, как «крестьянская дочь» оказалась родственницей владетеля замка, получилась витиеватей, чем выдумки иных сказителей.

Отец Николая барон Любмир фон Красноземский сочетался узами с миледи Анной, старшей дочерью виконта Озейро. К сожалению, юная жена, как и ее мать, отличалась хрупким здоровьем, которое рождение ребенка подкосило окончательно, и вскоре миледи покинула грешный мир, оставив осиротевшего младенца и безутешного супруга.

Браки между аристократами редко заключались по любви. Но этот оказался счастливым или, скорее, несчастным исключением. А потому вдовец не спешил снимать траур, раз за разом отвергая выгодные партии.

Высший свет поболтал о чудаковатом собрате и забыл… пока Любмир не бросил вызов всем традициям, женившись на купчихе крестьянского происхождения Софии, похожей на почившую баронессу точно две капли воды. Дело в том, что виконт Озейро по молодости любил гульнуть налево и помимо двух детей, появившихся в браке, имел с десяток незаконнорожденных отпрысков, в чьей судьбе изредка принимал участие.

Например, Софию обучили грамоте, счету и манерам, а когда девица достигла подходящего возраста, сосватали за преуспевающего лавочника. Семейное счастье, правда, как и в случае с бароном, у молодых оказалось недолгим: удачливый делец в одну из поездок стал жертвой разбойников. Вдова, относив положенный срок черное платье, с энтузиазмом занялась торговыми делами и устройством личной жизни, отослав дочь на село к бабушке, где Галактия и провела несколько лет, пока барон Любмир не перевез новообретенную семью в замок.

В общем, запутанная вышла история, похожая больше на выдумку.

— Как погадали, девочки? Выбрали себе по прекрасному коню и белому принцу?

Обычно Галка язвила в ответ или игнорировала рыжего: спорить с зубоскалом было бесполезно, только если ради удовольствия, обижаться — тем более. Но в этот раз процедила с неожиданной злобой.

— Завидуй молча! Ты себе вон подходящую «девицу» нашел, — она кивнула на козу. — Упражняйся в острословии на ней! А от меня отстань!

Девушка хлопнула дверью, скрывшись в доме.

— Вы снова выясняли отношения? — шепотом поинтересовалась я. Мне казалось, после размолвки в Южном храме охотница давно успокоилась. Хотя, конечно, представляться женой рыжика пришлось ей не по нраву.

— Не, — обескураженно отозвался друг, рассеянно чеша опешившую от такой наглости козу за ухом. — Я вообще не понимаю, что на нее нашло, — Крис на мгновения задумался, прислушиваясь к внутренним ощущениям, качнул головой, повторил. — Не понимаю.

***

— Доброго вам утречка, Лань!

Я поморщилась, точно от головной боли. Опять Корвуса за каким-то Хаосом принесло! По его появлениям можно выстраивать график дежурств солдат на заставе, а точнее, их отсутствия. Полные разброд и шатание — и куда их командир смотрит! Вероятно, на распутных девиц, купающихся в горячих источниках неподалеку от крепости (говорят, с северной башни открывается отличный вид). Жаль, подчиненные не разделяют его увлечений тамошними прелестницами.