Вторая кожа - Эрик Ластбадер

Коуи сидела за компьютером Центра японского саке но Харуми-дри, который находился недалеко от гигантского перекрестка Гинза — Йох-ми. Здесь можно было узнать все о национальном японском напитке из ферментированного риса.

Николас любил саке, и компьютерная программа помогала найти сорт, более всего отвечающий его вкусу.

Неожиданно на экран дисплея легла тень, и женщина обнаружила, что смотрит в лицо Мика Леонфорте, который возник как будто ниоткуда, из темного и забытого уголка ее сознания.

— Привет, Коуи, — сказал он. — Как приятно было наткнуться здесь на тебя. — Это было сказано тем тоном, который она хорошо изучила во время их совместного проживания — когда она была печальна и полна жалости к себе, а он полон неистовства и разнообразных, приводивших ее в смущение предложений насчет их сексуальных совокуплений. Тоном, который дал ей понять, что это было не совпадение и что он совсем не удивлен этой встречей.

Снаружи, по мокрым от дождя улицам, двигались тысячи людей под зонтиками. Коуи почувствовала, как что-то дрогнуло внутри нее, отделенной от движущейся толпы этим злобным животным, так хорошо ей знакомым.

Он улыбнулся, как мальчишка, собирающийся на прогулку.

— Ты не рада видеть меня? Ведь прошло столько времени с той поры, как мы жили вместе, с той поры, как ты прячешься от меня. — Мик посмотрел на Коуи каким-то загадочным взглядом, почти грустным, но не совсем понятным, потому что свет, падающий сверху, странным образом изменял черты его лица. — Почему ты теперь передумала?

Коуи машинально оглянулась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли кого-нибудь рядом. Людей поблизости было много, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Мик, настроение которого то и дело менялось, рассмеялся.

— Ты ведь не боишься, нет? — Он развел руками. — А почему ты, собственно говоря, должна бояться? Только потому, что должна была выйти за меня замуж и не сделала этого? Если мне не изменяет память, ты пошла к Микио Оками, и он спрятал тебя в таком месте, где я не смог тебя отыскать. — Он потянулся к ней своей сильной рукой, и она отпрянула. Мику это понравилось. — Ты знаешь, а ведь я пытался отыскать тебя. Использовал все средства — в поисках информации доставил массу неприятностей многим людям. И что я получил за все свои труды? Ни черта. Ты исчезла, испарилась, как облачко дыма. Этот ублюдок Оками прямо какой-то волшебник.

Леонфорте пододвинулся ближе, заставляя женщину отпрянуть к дисплею.

— Хотя это не совсем верно, — продолжил Мик, наслаждаясь ее все растущим беспокойством. — Кое-что за свои труды я все-таки получил. Унижение. Все, к кому я обращался, понимали, как сильно я хочу вернуть тебя. Пока я занимался поисками, они смеялись за моей спиной, — Его лицо внезапно потемнело. — Смеялись надо мной.

— Мне очень жаль.

— Чушь. — Он покачал головой, впиваясь в нее глазами. — Тебе не жаль. Ты сделала то, что хотела. И всегда делала то, что хотела. Ты никогда не думала обо мне, никогда не думала ни о ком, кроме самой себя. — Его лицо перекосилось от ярости. — Нет, не бойся, я не причиню тебе вреда. Но мне жаль того беднягу, с которым ты сейчас живешь.

Прежде чем ей пришел в голову ответ, он удалился. Униженная и потрясенная, она повернулась обратно к экрану, автоматически перелистывала страницы, но не могла вникнуть в их содержание. На глаза навернулись слезы, Коуи попыталась сдержать их, но не смогла. Ей хотелось поскорей добраться домой и рассказать Николасу о случившемся, но женщина понимала, что не должна этого делать. Слишком хорошо она помнила его реакцию, когда она сказала ему, что Майкл полюбил ее.

Компьютер запищал, и, вытерев слезы, Коуи увидела, что дошла до последней страницы. Она нашла для Николаса превосходное саке. Только почему-то сейчас ей это было совершенно безразлично.

«Я должен узнать, почему моя жизнь так тесно связана с жизнью Мика Леонфорте», — думал Николас, пересекая город по направлению к дому, где жила Лонда, адрес которой он получил от Тенто. До этого Линнер находился в засаде.

Припарковав свой мотоцикл на противоположной стороне улицы в Роппонжи, на которой находился ресторан «Услада моряка», он ожидал Мика. В то время когда Николас преследовал вора, укравшего данные Киберсети, он почему-то был уверен, что именно здесь когда-нибудь найдет Леонфорте.

Линнер ощущал, что Леонфорте является отражением той темной стороны его собственной души, которую он умел держать под контролем. И это приводило его к ужасному выводу: Мик персонифицировал собой ту самую Кширу, которая угрожала захватить все его существо и свести с ума. В каждом живущем на земле человеке всегда присутствуют силы зла: эгоизм, жадность, ревность, ненависть. Однако разум их сдерживает и старается не выпустить наружу. Кшира являет собой концентрацию темных сил. Она пытается подчинить себе человека, и иногда ей это удается. Именно за такими людьми, как за дикими зверями, охотится полиция, уничтожая их при первой же возможности. Таким был и Мик. Неужели он действительно является отражением глубинных областей сознания Николаса?

Его мысли оборвал вой полицейской сирены. Посмотрев в зеркало, Линнер увидел, что его преследует, мигая фарами, полицейский на мотоцикле. Николас слегка притормозил, пытаясь отыскать в потоке машин свободное место, потом направил мотоцикл между двумя «тойотами». В этот момент он взглянул в зеркало на подъехавшего полицейского и увидел, что это Джи Чи, великан-метрдотель из отеля «Услада моряка», где работала Хоннико. Что он делает здесь, переодевшись в полицейского?

Николас нашел просвет между машинами и ринулся в эту узкую щель, пытаясь ускользнуть от мощного полицейского мотоцикла Джи Чи. Тот бросился в погоню. Теперь Николас мог на деле проверить те усовершенствования, которые он произвел в мощном двигателе своего мотоцикла. Как только Джи Чи очистил себе путь, он выключил сирену. И правильно сделал. После того, как Николас опознал метрдотеля, тому было опасно привлекать к себе внимание других полицейских звуком сирены.

Линнер выскочил к южному выходу станции Синджуки. Сначала он держался левее станции, а потом, в самый последний момент, пересек разделительную линию, чуть на столкнувшись при этом с другим автомобилем. Под хор автомобильных сигналов он выскочил на тротуар, разгоняя пешеходов, а потом, вновь съехав на проезжую часть, направился в сторону парка Синджуки, сочетавшего в себе западный и японский стили. Взглянув в зеркало, он увидел, как Джи Чи выскочил из-за угла и на полной скорости ворвался в парк. Поскольку он содержался в плохом состоянии, в нем было относительно мало народу, редкие прохожие успели убраться с дороги огромного черного мотоцикла и преследовавшего его полицейского.

Подняв мотоцикл в воздух, Николас перепрыгнул через небольшой, выложенный камнем бассейн, приземлился на другой стороне, слегка поскользнулся, выровнялся и поехал дальше, направляясь к павильону, выстроенному к свадьбе императора Хирохото. Джи Чи не стал рисковать и объехал бассейн. При этом его мотоцикл наклонился под таким опасным углом, что чуть было не опрокинулся. Однако водитель, как опытный гонщик, сумел выправить машину и, прибавив газ, бросился в погоню за Линнером. Николас мчался прямо на павильон. Увидев это, Джи Чи замедлил скорость и начал описывать широкую дугу. Когда столкновение уже казалось неизбежным, Николас вывернул так близко к углу павильона, что отлетевший кусок дерева ударил его по шлему, от чего голова загудела, а шею пронзила резкая боль. Чуть было не задев оставленные строителями леса, он промчался вдоль стены павильона. Джи Чи исчез за фасадом здания, но через несколько секунд показался с другой стороны павильона, и Николас был вынужден резко свернуть налево. От этого отчаянного движения леса разлетелись, как солома по ветру.

Линнер пронесся мимо парка, разбитого во французском стиле, потом по улице. Автомобили отчаянно гудели, прохожие шарахались от мотоцикла в разные стороны. Улица кончалась вымощенной гранитными плитами лестницей, и Николас помчался по ней. Джи Чи по пятам преследовал его. Впереди вырос сверкающий, похожий на космический корабль купол недавно возведенного Токио-кан, гигантского подземного зала, в котором располагался спортивно-развлекательный комплекс. Двери в куполе не было, входом служило похожее на раскрытый рот прямоугольное отверстие. Николас ворвался внутрь, перескочил через барьер, в котором находились проходы для администрации — открывались они с помощью магнитных карточек, — и, распугивая людей, приземлился в наклонном проходе, затем миновал зал для поднятия тяжестей, для занятий сумо, дорожку спринтерского бега и трек для забегов на длинные дистанции. Мимо проносились магазинчики всевозможных размеров и назначений. Линнер переделал свой мотоцикл так, что он стал необыкновенно чувствителен к малейшему изменению давления на акселератор и педали. Это позволяло ему успешно лавировать между охваченными ужасом людьми и восьмигранными колоннами, которые поддерживали купол.