Платон. Книга первая. В прятки с судьбой - Алексей Секунов

Из двух паз полумертвого гиганта высунулись ракеты. Огонь маршевых, и две огромных, размером с пятиэтажный дом, ракеты устремились вниз к Земле.

Истребитель кадета Сафина после попадания в него ракетой был полностью разгерметизирован. Сквозь полуразбитое лобовое стекло юноша увидел, как два огненных хвоста еще ярче загорелись в атмосфере.

«Погиб Генка, я сейчас тоже погибну, и все из-за чего? Не получилось» — подумал Ваня. Очки от давления больно врезались ему в надбровные дуги, на лице была кислородная маска, но ее хватит лишь на пару минут. Рука потянулась к пистолету, но в тот самый момент, когда он хотел его взять, внизу ярко вспыхнул огненный цветок, от которого пошли горячие оранжевые волны. Вспышка была невероятно мощной, казалось, что все увидели солнце, второе солнце. Ваня вытянул руку, чтобы заслониться от ослепительного света, но в этот момент у него кончился кислород и он обмяк.

Эпизод 14

Теория Гумилева

Рейс Луноград — Хэйхэ, июль 2356 года.

— Платон, — окликнула юношу Варя. Девушка хлопотала на кухне, пытаясь приготовить, что-то более-менее съедобное, и смотрела по телевизору очередную безумную телепередачу.

— Ну, Платон быстрее! — поторопила она. Судя по интонации голоса, случилось что-то крайне неприятное и не терпящее отлагательств.

Юноша отложил свои расчеты и не спеша прошел на кухню. Варя стояла с испуганным выражением лица, заворожено глядя в экран телевизора. По небольшому экранчику кухонного прибора мелькали непонятные кадры. Платон приобнял девушку и попытался вслушаться в то, что говорил диктор.

— … Сегодня ночью на орбите Земли развернулась крупнейшая по своим масштабам баталия. Китайская космическая флотилия объявила войну России и странам Евросоюза, в результате чего развязался международный ядерный конфликт. С борта орбитальной крепости «Стрела» наш корреспондент Виктор Сидельников. Виктор…

Картинка на экране сменилась. Крупным планом дали место битвы. Замусоренный космос: какие-то обломки, искореженные истребители, корветы, гигантский остов полуразвалившегося китайского крейсера.

— Битва, окончилась буквально несколько часов назад. Точных чисел еще нет, ни кто толком не может ничего сказать, но предварительно расчет идет на тысячи погибших пилотов…

Платон сел за стол и, подперев голову руками, вздохнул.

— У них не получилось, — обреченно произнес он.

В этот миг все старания, которые были приложены для перехвата важного сообщения, и смерть тех, кто прикрывал отступление Андропова, показались напрасными.

После душераздирающих кадров мертвого космоса показали кадры точки попадания ракет. Город Минск, по которому был нанесен основной удар, выглядел ужасно.

— Решили показать силу, — пробубнил Платон, глядя на кадры разрушенного города.

— Что?

— Если бы хотели уничтожить, то стерли бы город с лица земли. А так вон, какие развалины оставили.

Новость о таком вопиющем факте преступления против человечества, буквально перевернула мир. Даже новости о теракте в Новой Москве были опущены на второй план. Мир буквально впал в ядерную панику, люди толпами уезжали из России, улетали с планеты.

На меж планетных базах «Уют» и «Home», все было буквально забито до отказа. Рейсы на Луну стали самыми востребованными, мол, кто знает, в какую точку Земли они еще могут нанести удар, а по Луне стрелять никто не будет, она может разломиться от любого термоядерного взрыва. В Москве уже как несколько дней шел дождь, вероятно последствия далекого взрыва. В новостях назывались все новые и новые цифры погибших, раненных, облученных.

У Вари появилась бессонница, она могла всю ночь, что-то делать, только не спать. Андропов же наоборот, он целыми днями практически ничего не делал, кроме как решал свои задачки, а спать ему хотелось чертовски сильно.

Верховцев не позволял им обоим куда-либо выходить. Если Варя еще могла вместе Никой пробежаться по магазинам, то Платону же приходилось сутками сидеть дома, и гулять только на балконе.

В Новой Москве было не спокойно, хоть местное население и не боялось ядерной атаки, но возможность повторения какого-либо теракта всегда была. И если в Новой Москве все было более-менее спокойно, то в России на Земле творился настоящий хаос.

Это был вечер спустя четыре дня после Минской трагедии. Арарат вернулся домой, тяжело дыша, будто за ним кто-то долго и упорно гнался, а он не менее старательно убегал. Вера суетливо усадила мужа за стол, Платон занял место напротив.

— Что случилось? — спросил он, видя, как бегают глаза друга.

— В стране разгорается гражданский конфликт. Народ недоволен, тем, что правительство бездействует.

— В смысле? Чем недоволен? Что-то еще случилось?

Арарат глубоко вздохнул, и изредка поглядывая на жену, начал.

— Ты знаешь, что было в стране на утро после бомбардировки?

Платон не знал и единственное что он мог сделать, это отрицательно покачать головой.

— Бегство! Утром же началось бегство! А куда бежать? Некуда. Правительство и прочие высокопоставленные чины просто укрылись в президентских бункерах на Урале. Получается, обычный народ был оставлен на произвол судьбы. А когда вся эта неразбериха поутихла, и угроза очередной ядерной атаки вроде бы отступила, в народе стали расти волнения и прочие революционно направленные настроения. Народ, силами которого был создан современный мир, оказался беззащитен перед лицом глобальной катастрофы. Как говорится, низы не хотят жить по-старому, верхи не могут управлять по-новому. Человечество на пороге революции.

Платон взялся за голову. Подобный расклад в стране его не очень радовал.

Семья Андроповых, выделявшаяся из всего остального контингента своим довольно крупным достатком, могла оказаться одной из целей взбунтовавшегося пролетариата.

По выражению лица Вари было понятно, что подобные мысли посетили и ее.

После небольшого рассказа Верховцев остановился. Он культурно попросил девушек оставить его и Платона наедине, сославшись на то, что им предстоит крайне серьезный разговор. Девушки согласно покинули кухню. Вероника, уходя, закрыла за собой дверь.

— Это не все, у нас есть еще проблемы, — произнес Арарат и открыл дверцу верхнего шкафчика. Там за склянками с всякими армянскими специями у Верховцева был припрятан дорогой коньяк на случай «если очень захочется».

Он поставил бутылку на стол и вынул из посудомоечной машины пару бокалов.

— А на этот раз что? — ожидая чего угодно, спросил Платон, глядя, как его друг разливает коричневатую жидкость, больше похожую на чай, по бокалам.