Гений Одного Дня - Алиса Плис

 - Да, я не освоил высшей математики. Каюсь. Но это не мешает мне экспериментировать! Только пройдя тернистый путь проб и ошибок я выйду на верный мне путь. Опять же, если бы у меня были пятьдесят тысяч долларов…

 - И это на какую-то лампочку? – вновь засомневался агент Моргана.

 Дядя Алекс, Нерст, Витус и Бекинг вдруг громко расхохотались и тем самым поставили сего господина в весьма неловкое положение. Затем Вингерфельдт провёл этого незнакомого товарища вперёд, к одной из стен подвала, на которой можно было увидеть огромный лист бумаги. На нём были изложены последующие будущие изобретения, которые ещё только предстояло разработать.

 - Пока всё это – сырые идеи. Но они станут актуальны после нашей победы. Это динамо-машины, системы освещения, выключатели, счётчики, электростанции… Я говорю о целой индустрии! Ты понимаешь это, друг? Я думаю, ради одной маленькой революции в нашем мире можно использовать и пятьдесят тысяч долларов. Но тогда выгода будет просто огромной! И опять же часть лавров перепадёт вашему дорогому Моргану!

 - Когда будут первые результаты…

 - Они уже есть. Просто пока не освещены в прессе. Когда же это случится, то будет уже поздно – лампочка захватит мир. Думайте и торопитесь. Иначе будет слишком поздно!

 Работа пошла ещё стремительнее… Вновь все затаили дыхание. Каждое движение Нерста с Вингерфельдтом может стать последним конкретно в этом случае. Лампа начинает светиться, мигать, все чего-то от неё ждут. И вновь взрыв!

 Альберт Нерст вовремя успевает закрыть глаза, чтобы в них не попали осколки от использованной лампы, отбегает вперёд. Авас и Алекс стоят всё с теми же сконфуженными лицами. Нерста начинает одолевать отчаяние, которым он стремится срочно поделиться со всеми, стоящими здесь:

 - Мы никогда не изобретёт эту проклятую лампу!

 - Не изобретём – да, усовершенствуем – тоже да, - невозмутимо отвечает Алекс, приподнимаясь из своей пригнувшейся позы.

 - Тогда это будет последнее, что мы изобретём! – вмешивается Бекинг, так же предаваясь полному пессимизму.

 - Полно киснуть, господа! Это же я прозван вами Стариком, не так ли?

 И вновь за дело. Нерст сидит за своим персональным столиком, готовясь показать то, чем он занят конкретно в данный момент. Очередные нити накаливания. Он разгибает пальцы от этой долгой и утомительной работе. Рядом пыхтит Авас, едва успевая записывать номера используемых нитей:

 - Номер 7 004. Конский волос.

 В конце-концов это заканчивается очередным опытом. Едва успев отложить ручку в сторону, Нерст несёт свою нить Алексу, тот вправляет её в стеклянный сосуд, и вновь все выжидают. И вновь поражение… Взрыв, летят осколки от испытуемой лампы, рассекают воздух. Мрачный Бекинг вновь включает газовое освещение, ибо и этот экземпляр не оправдал своего доверия.

 У всего есть предел. Наверное, у человека тоже. Нерст, никогда не высыпающийся, с чёрными кругами вокруг глаз, крайне нервозный, злой, и даже голодный, стоит сейчас перед своим боссом в прожженном кислотами халате. Усталый, потерявший уже давно всякую надежду во что-то лучшее, он готов решиться на отчаянный поступок. У него сдают нервы – он молод, и ему наверное, это простительно.

 - Опять неудача! Мы никогда, никогда не изобретём лампы! Сколько нужно опытов, чтобы понять такую простую истину – это НЕВОЗМОЖНО! Я не могу больше, Алекс! Я не могу. Простое человеческое не могу, ты слышишь? – кричит Нерст. Но Вингерфельдт даже ухом не ведёт – пусть выговорится. А Альберт продолжает наращивать темп, его уже понесло… - Ты помнишь, сколько я сам провёл опытов над этой штуковиной, не так ли? Но нельзя перепрыгнуть дальше того, что ты можешь. Все учёный нам кричат, что мы напрасно тратим время и силы, так может, стоит прислушаться к их советам? Мы банкроты, над нами насмехаются. Мы не имеем сдельной зарплаты, работаем же на чистом энтузиазме. Посмотри на меня: чёрные мешки под глазами, весь испачканный халат, я не соображаю, я не сплю вот уже не сколько лет. Лет, Алекс! Несколько лет из моей долгой продолжительной жизни. Как будто я отсиживаю срок. Но разве я этого заслуживаю?! Какая лампа, какие патенты, какой там Читтер, какие там Морганы, мы себя обеспечить ведь не можем. Я не могу больше. Не могу.

 И весь лёд из души этого человека растаял. Нерст выговорился практически полностью. Он просто уже был на грани отчаяния. Но что-то останавливало его от самого главного действия – вскочить и убежать. Лицо сохраняло по-прежнему тоже безнадёжное выражение обманутого человека. На миг показалось Алексу, что сквозь пенсне мелькнули слёзы Нерста. Но тот поспешно закатил их назад, чтобы не показывать своей минутной слабости. Замкнутый в себе всё время, он наконец-то смог полностью раскрыться.

 - Даже там, на службе Читтера, под покровом Полярной ночи на Аляске я не чувствовал того обжигающего холода, который чувствую здесь. Даже там мне не пришлось так страдать… Опять неудача, Алекс! И они будут ещё долго нас преследовать, покуда мы все не поймём, что это просто тьма.

 - Но тьма, озарённая светом! – наконец-то вставил Вингерфельдт. – Это не неудача. Нам удалось установить, что этот материал не годится. Выяснив, какие материалы нам подходят, мы найдём то, что нужно… А ты ещё по-прежнему молод, Альберт! Зрелость часто не справедлива к юности, поэтому тебе я всё прощаю. Хватит! У нас точно ничего не получится, если разводить такие длинные монологи на тему, что можно, а чего нельзя…

 Альберт взглянул из-под пенсне на своего босса, и увидев какую-то надежду в его глазах, полностью успокоился. Зато он выплеснул все накопившиеся эмоции…

 В этот миг дверь в подвал приоткрылась, и смущённо вошёл какой-то человек, пытаясь тщательно выбирать дорогу. За ним важно шагал Бариджальд.

 - Э-э, так это вы – Александр Вингерфельдт, величайший учёный нынешнего столетия?

 - Ну, допустим, я, - хитро усмехнулся изобретатель, смотря на хрупкую фигуру человека.

 - Вот этот молодой человек, - он указал на Бариджальда. – Привёл меня сюда с важным заданием. Сам я плохо разбираюсь в физике, но у меня есть с собой прекрасная библиотека, которую бы я мог пожертвовать вам на время. Я наслышан о ваших опытах. И кроме того, этот молодой человек, оказывается, весьма неплохо разбирается в математике…

 - Математике?! – воскликнули Алекс, Нерст, и Витус одновременно.

 - Куда мы раньше смотрели, - усмехнулся Авас.

 С Бариджальдом всё давно стало ясно. А в особенности с его местом жительства. Благодаря инициативе Феликса («сколько можно занимать место в моём магазине!») и Гая («Вряд ли от соседства с часами у него изменится его время»), его поспешили пристроить одному хорошему знакомому на дом. Это и был тот самый библиотекарь. У него стояло множество различных книг, посему вполне естественным показалось желание Бари заняться смотром всей этой литературы. Тут он дал себе полную волю, и вспомнил те далёкие времена, когда деревья были большие-большие, а паштеты в Голландии вкусные-вкусные, и как неплохо он учился математике.

 Математика… Ведь это именно то, что сейчас нужно Вингерфельдту! Ведь именно этих практических знаний ему не хватает для дальнейшей работы! Мысли пронеслись перед глазами Бариджальда, он отбросил в сторону книгу. Да, ведь это именно то, что сейчас нужно! Он может сослужить пользу. И доказать, что он не бесполезный рабочий и дармоед. Нельзя, нельзя упускать такой шанс!

 Вместе с библиотекарем, который вернулся чуть позднее, они перерыли стопку книг, ища те, которые могут быть весьма полезны. На это ушёл весь вечер. Это нудная утомительная работа, однако, принесла много своих плодов. И надо было полностью довериться ей… Бари не сомневался в успехе своего предприятия. Он так хотел, так жаждал помочь! Есть шанс пробраться в команду молодцов Вингерфельдта. Ну чем он хуже того же Нерста? Что он, не сможет ничего показать стоящего, что ль? Они ещё не знают его с хорошей стороны.

 Алекс жаловался в последнее время, что ему не хватает образования…

 - Теоретическая физика. Что-то про Ома… Пойдёт?

 - Ещё бы! Мне кажется, - вздохнул многозначительно Бариджальд, оглядывая огромную груду отобранных книг. – Нам придётся вызывать извозчика, чтобы всё это довести до пункта назначения. Как ты думаешь?

 - Мой ответ положителен…

 В этот день Бари присоединился к своим товарищам. Их уже четверо. И все на одну лампу.

 История с Феликсом тоже имеет вполне обдуманный финал. Иначе бы она и не происходила…

 Своё появление на территории Медицинской Академии он объяснил особо важным поручением от двух личностей: первой личностью был Надькевич (требовалась ему помощь), и наконец, Вингерфельдт (благо ему самому из лаборатории тащиться было лень по вполне естественным причинам). Теперь этот Феликс стоял перед Мэриан, и ему предстояло рассказать обо всём случившемся по порядку, с толком, чувством и расстановкой.