Эффект Бали - Диана Лилит

бесконечно гуглила Олесю Ливчук и иногда, если Марго совсем уставала, помогала ей с организацией. Но Марго старалась не допускать ее к работе. Их недели «самопрощения», всех этих разговоров будто бы и не было.

– Ты же наверняка слышала про токсичные отношения? Про стокгольмский синдром? – задумчиво произнесла Кристина, глядя, как вокруг секты снова вертятся люди с факелами. Был поздний вечер, Марго пряталась за своими бумагами, проверяя смету. Она устало подняла взгляд.

– Это ты к чему, Кристиночка?

– Посмотри на них, – она кивнула в сторону сектантов. – Это то же самое, это токсичные отношения. Знаешь, в чем их прикол?

– И в чем же прикол? – усмехнулась Марго.

Токсичный уют. Отсутствие альтернативы. Им кажется, что вне секты ничего не существует. Шаг – и пустота. Они наверняка давно здесь. И им кажется, что, если они уйдут, прошлое тут же отменится. Жалко потраченных лет.

– К чему ты ведешь вообще?

– Ты же сама понимаешь. – Кристина обернулась к ней, глядя решительно и строго. – Знаешь, к чему я веду.

Марго смотрит на нее пристально и сурово. Маленькая война между ними начинается.

– Не лезь не в свое дело, – цедит она сквозь зубы.

Кристина пожимает плечами и снова возвращается за ноутбук.

– Пытаюсь вспомнить, кто на самом деле эта Иоланта.

Ох, она прекрасно знала, как можно заинтересовать Марго мгновенно. Та искренне ненавидела Иоланту и хотела узнать о ней как можно больше.

– И как твое маленькое расследование?

– Безуспешно. Никого, похожего на нее, с таким именем нет. Ни в «Фейсбуке», ни в «Инстаграме», даже во «ВКонтакте» проверила. Прошлась по всем подписчикам ретрита Светозара – опять ничего.

– Ты не думала узнать у секты?

Кристина с опаской посмотрела на пирамиды. Толпа с факелами продолжала кружить и напевать.

– Не знаю. Боюсь.

– Глеб сказал, что она от Гуру.

– Ты ему веришь?

– Он не стал бы нам врать.

– Бесполезно. Никто не хочет этого замечать.

– Европу уже закрыли на карантин. Всех отправляют по домам. Большинство заведений на Бали закрыто.

– Пир во время чумы, что поделать.

– Тебя совсем не пугает пандемия?

– Ты же сама говорила, что это переход на новые вибрации, – с сарказмом напомнила Марго. Но Кристина отчетливо помнила ее сумку, заполненную антисептиками.

– Ходят слухи, что Индонезия тоже собирается закрыть границы.

– Разве тебе не нравится Бали? – раздраженно поинтересовалась Марго. – Вся эта магия Бали, разве не ты рассказывала, как тебе здесь хорошо?

Кристина давно думала над тем, какой же пост о Бали ей написать.

– А ты веришь в магию Бали? Ты же чувствовала ее? Разве нет?

Марго посмотрела на нее бесконечно устало и жалостливо.

– Не знаю, – тихо ответила она. – Правда не знаю. Может, это всеобщая истерия, а может, действительно какая-то магия есть. Глупо отрицать, что это место меняет людей. Что здесь чувствуешь себя как-то иначе. Но кто в этом виноват? Каменные демоны на входе нашего дома, местные обычаи, безумные люди или посты в «Инстаграме»?

Кристина села перед ней на стул и впервые увидела, какие же темные круги у Марго под глазами.

– Важно другое – мы уедем, а в Москве все будет по-прежнему.

Вдруг зазвонил телефон, девушки от испуга вздрогнули.

– Странно, мама звонит, – шепнула Марго и ответила на звонок. На том конце провода кто-то очень громко ругался. Понятно теперь, в кого пошла Марго.

Ночь была тихой, беззвездной. Наверняка скоро начнется ливень. Тропическая ночная духота. Крик петухов. Вой сектантов под балконом. Ящерица пробежала по стене. Ящерица – это хорошо. Она ест насекомых, избавляет от колючих и кусачих муравьев и огромных шершней.

Они столько всего пережили на этой вилле.

– Кристина, – позвала ее Марго дрожащим голосом.

– Что?

– Границы закрывают[72]. Вечеринку надо проводить завтра, а не через четыре дня, иначе мы не уедем.

Вдруг все стало болезненно реальным и настоящим. Кристина огляделась, будто впервые поняла, где именно она находится.

Все это время она не думала о возвращении, она только боялась его. Она не могла уже представить себя в Москве. Нет. Там она снова будет искусственно красивой, там эта ужасная серость и пресеты Lightroom не спасут.

– Когда мальчики вернутся?

– К утру, может. Черт, надо оповестить Гуру, гостей, – Марго засуетилась. – Как мы сами не подумали, что границы могут закрыть?

Они были настолько поглощены работой и выяснением отношений, что даже не замечали, как Бали рядом с ними менялся на глазах. Закрытых ставней все больше и больше. Люди в масках, пустые улицы, сонные, гниющие, без пешеходов.

Какими шумными были первые дни. Все казалось таким ярким, таким острым на впечатление.

– По факту и вечеринку нужно остановить, – тихо сказала Кристина. – Чтобы не заразить людей.

Марго помотала головой.

– Марго, это бред.

Она ее не слушала. Она уже была в телефоне и агрессивно строчила письмо Гуру. Уже перевалило за полночь, среди сектантов его видно не было.

– А если кто-то из них болеет вирусом? Большое скопление людей, мы можем быть виноваты в…

Кристина сама пугается, что чуть это не сказала. Марго резко поднимает руку, останавливая ее.

– Я не все тебе рассказала. – Она откладывает телефон и тут же отключает звук. Кладет руки на колени, выпрямляет спину и старается не смотреть Кристине в глаза.

Кристине страшно.

– Гуру не приглашал нас, – почти беззвучно произносит Марго.

Шок не дает Кристине говорить, спросить банальное: «Да что здесь происходит?».

– Я предложила ему этот договор. Эти услуги. Я придумала эту поездку.

– Что ты несешь?

Она по лицу видит, что Марго в обороне, что она изо всех сил сдерживает себя, чтобы не проявить ни одной эмоции. Железная леди. Их диктатор вечеринки.

– От полиции мы как-то откупились. От журналистов и ее друзей – нет. Нам нужно было залечь на самое дно, хоть на какое-то время.

– Ты издеваешься, да? Ты думаешь, такое забывается когда-нибудь?

Она знает, что не забывается. Конечно. Только Глеб стал исключением.

– Как ты вообще нашла Гуру?

– Просто… нашла. Без разницы. Я пыталась договориться с Грузией, Таем, Киевом, предлагала им выгодные условия, фестивали и перформансы, но они отказывались. И я просто случайно увидела таргет в ленте Светозара…

– Господи Иисусе! Ты сумасшедшая. Ты безумнее всех этих, – Кристина указывает на толпу сектантов. – Кто в здравом уме пойдет на такое?

Ей нечего ответить. Словно спасение завибрировал телефон.

– Да, Светозар, я хотела бы обсудить обратные билеты… 

* * *

Память – это удивительная вещь. Изменчивая, гибкая, порой даже гуттаперчевая. Память – ненадежный союзник, на нее вообще не стоит полагаться. И дело вовсе не в интеллектуальных способностях, а в прихотях