Инсургент - Александр Евгеньевич Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У начальника караула у парадного входа царского дворца при виде опального боярина и государственного преступника волосы на голове дыбом встали, аж фуражка приподнялась. Раньше не знал, что подобное в принципе возможно. Гвардейский майор настолько растерялся, что на время дар речи потерял. Чтобы привести военного в чувства, воздействовать ментально на его мозги я не стал. Дождался, когда парень сам придет в себя и велел вызвать кого-нибудь из ведунов.
На его телефонный звонок тут же примчалась группа одаренных во главе с Иваном Артемьевичем Прокудиным, весьма сильным чародеем уровня «ведун», занявшим место погибшего при взрыве царского поезда Пестеля Ивана Кузьмича. При виде добровольно припершегося во дворец опального боярина у главного мага государства Российского глаза на лоб полезли, прям как у того рака. Мужчина, несмотря на опытность в политических интригах, определенно растерялся.
— Андрей Драгомирович? Какими судьбами? — только и нашелся, что сказать чародей. Благо не приказал своим подчиненным тут же напасть на меня с целью захвата или уничтожения. Похоже, газетки иностранные почитывает, а там много чего интересного понаписано. Для человека неглупого несложно связать некоторые загадочные события, произошедшие в Лондоне и на юге Франции, с одним ведуном. Вообще-то, к отражению атаки я готов. Пусть попытаются, мигом бездарями станут.
На всякий случай, я все-таки прозрачно намекнул Прокудину на бесполезность подобных попыток:
— Уважаемый Иван Артемьевич, я знаю вас как человека разумного и не любителя рисковать как собственной жизнью, так и жизнями своих подчиненных. Вы верно поступили, не отдав какого-нибудь крайне опрометчивого приказа своим людям в отношении меня. Уверяю, моего потенциала достаточно для того, чтобы сравнять Кремль с землей вместе со всеми присутствующими здесь, при этом с моей головы волоса не упадет. Вам понятно?
На что физиономия главного мага империи скуксилась, как от сильной зубной боли.
— Более чем, — выдавил он охрипшим от волнения голосом. — Судя по данным нашего аналитического отдела, именно вы причастны к уничтожению Форин-офиса и ещё к кое-каким загадочным, но менее значимым событиям. Так что ваш потенциал нам известен, и я не стану отдавать своим подчиненным, как вы сказали, «опрометчивых» приказов. — Кажется, моя плодотворная «беседа» с иерархической верхушкой тайного ордена Золотого Тельца все-таки прошла мимо внимания общественности, иначе именно данное событие было бы главным для Прокудина. Вот и хорошо, лишние знания — лишние печали. — Итак, насколько я понимаю, противиться вашей воле, лишь множить никому ненужные жертвы. Судя по вашему поведению, господин Воронцов, вы также не склонны к бессмысленному насилию. Так чего же вы хотите?
— Для начала, поговорить с Их Императорским Величеством. Дальнейшие мои действия будут зависеть от результатов нашей беседы.
— В таком случае, я сейчас же свяжусь с секретариатом Ивана Петровича, и вам будет назначено время…
Замысловатые речи хитроумного царедворца вызвали в моей душе приступ неконтролируемого веселья. Основательно отсмеявшись, я утер платком выступившие слезы. И с издевкой посмотрел на главмага.
— Ну и? Не знаю, чего вы хотите добиться, оттягивая наш разговор, и знать не хочу, поскольку мне абсолютно точно известно, что царь в настоящий момент находится в своем рабочем кабинете и успокаивает нервы крепким виноградным пойлом, доставленным из Новой Аквитании. Переживает. Зря вы заранее поставили его в известность о моем визите. А ну как, пока мы тут с вами беседуем, человек нажрется до свинячьего состояния. Так что, давайте-ка поторопимся!
Прокудин спорить не стал, лишь бессильно развел руками, мол, я сделал всё, что в моих силах. Вступать в конфликт с магом моего уровня он все-таки поостерегся — знал, что в любой момент может потерять свой Дар, как это случилось не так давно в посольстве Великобритании и еще кое-где. Так или иначе, но меня здесь очень сильно побаиваются, а значит, уважают. Основательно так уважают, ибо уважение, основанное на чувстве собственного бессилия перед кем-то, заставляет искренне и беззаветно уважать этого кого-то. Вроде бы и не философ, а эвон какую мудрую мыслю выдал, зашибись. Хе-хе-хе!
Не спрашивая у кого-либо из присутствующих разрешения, я направился вверх по широкой парадной лестнице на третий этаж дворца. Толпа одаренных во главе с Иваном Артемьевичем двинула вслед за мной на расстоянии нескольких метров. Ладно, пусть идут. Кроме дикого едва ли не бесконтрольного ужаса никаких иных эмоций я у этих людей не отмечаю. При этом, они все-таки пытаются формально сохранить лицо, мол, ведем опального боярина как бы под конвоем. Ставлю за это «плюсик» Прокудину. Вообще-то, я знаком с этим человеком давно, еще в его бытность ассистентом Пестеля, и гнили в нем особо не обнаружил. А то, что согласился занять место покойного наставника, таки кто б на его месте от такого предложения отказался.
Адъютант Его Императорского Величества встретил нашу компанию непосредственно у входной двери в «предбанник». Похоже, с проходной доложили, что спровадить прочь опального боярина царевым магам не удалось. Гвардейский полковник, имя которого мне не было известно, преодолев страх перед жутким магом, все-таки пролепетал еле слышно:
— Государь изволят отдыхать, беспокоить не велено.
— Какое отдыхать! — показушно-деланно возмутился я. — Рабочий день только начался, а этот бездельник уже коньяк жрет без зазрения совести, в то время, как вверенное, якобы Господом Богом, в его ведение государство катится под откос! — Я говорил нарочито громко без малейшего пиетета перед правящим монархом.
Видя бессмысленность своих попыток урезонить разбушевавшегося мага, полковник отскочил в сторону, пропуская меня к двери в личный кабинет Государя.
И вот мы вдвоем в кабинете Ивана Шестого Бельского. Царь за своим рабочим столом, я — напротив, вольготно развалившись, в мягком удобном кресле. Наполовину опустошенную бутылку крепкого французского пойла сразу же убрал со стола, дополнительно нейтрализовал алкоголь в крови собеседника. После того, как я ему высказал свое «фи!», царь попытался огрызнуться:
— Да как ты смеешь, ничтожество, так обращаться в Государю Императору Всея Руси! — Похоже, алкоголь еще неокончательно выветрился из царской башки, и тот продолжил хорохориться: — Да я тебя… в Сибири сгною… на Сахалине… или на Аляске… или еще где!
Пришлось ускорить процесс освобождения организма
