Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко

– Я вижу, что сестра, – миролюбиво сказал пенсионер. – Одно лицо. У вас из стаканчика мороженое льется на штаны.

И с довольным видом вернулся на свою скамейку.

– Тьфу, ты меня заболтала… – Я отхлебнул из размякшего стаканчика холодной сладкой жижи и бросил остатки в урну. – И не сиди такая довольная, ты тоже себя закапала!

– Я не потому довольная, – сообщила Наська, проглатывая остатки и облизывая пальцы. – Я потому, что «одно лицо». Если я волосы покрашу, буду совсем похожа. Хотя нет, лучше ты крась…

– Да ну тебя, – вздохнул я. – Пошли. Родители волноваться будут.

И мы пошли.

– Ничего, что я их зову бабушкой и дедушкой? – озабоченно спросила Наська. – У меня как-то само получается…

– Ничего.

– Ты скажи, я ведь правильно придумала? Ты защитник, ты самый важный в нашей Галактике!

– Помолчи, – отмахнулся я. – Думаю.

– Ну?

Я вслушался в себя. И покачал головой.

– Нет, Анастасия. Что-то не складывается. Я думаю, если… как только я пойму, кто я и для чего… Высший со мной заговорит.

– А он молчит?

– Как рыба об лед.

Мы дошагали до дома, молча не хуже моего Высшего. Лифт работал, но мы не сговариваясь пошли по лестнице.

– Наська, если бы пришлось выбирать между Инсеками и Прежними, ты бы кого выбрала? – спросил я, остановившись у своей двери.

– Тебя, – просто ответила она.

И побежала вверх по лестнице, по-мальчишески размахивая руками.

Я дождался, пока ей открыли дверь и послышался рассерженный голос мамы вперемешку с насквозь неискренними объяснениями Наськи.

А потом тихонько вошел к себе и запер замок.

Ничего мне не хотелось – ни есть, ни спать, ни смотреть телевизор, ни читать книжки. И даже если бы Дарина пошла со мной, ничего бы не изменилось. Ни секса, ни разговоров. Я точно так же лежал бы одетым, только плащ сбросив, на кровати, грыз зачерствевший кусочек сыра, найденный в холодильнике, и вспоминал. Не думал даже, а именно вспоминал.

Ровиан. Чш-чшш-жж. Трисгард.

Родные планеты Высших.

Странно, что люди… ладно, не сами люди, а наши предки, Прежние, оказались так непохожи внешне, но так духовно близки с Инсеками. В этом есть что-то противное, я теперь никогда не избавлюсь от мысли, что в каждом человеке таится многоногая тварь.

А вот поросята-тэни молодцы.

Все-таки их Высший получше будет.

Почему?

Я вспомнил странный памятник Соразмерности – мужчину и женщину, которых маленький Карир твердо считал «одинаковыми». Не потому, что не понимал половых различий, там одного телосложения и одежды хватило бы увидеть разницу. Нет, он считал их одинаковыми на каком-то другом уровне, по внутренней сущности, которая важнее внешности.

Ну да, наверное, в силу такой вот «соразмерности» порожденный тэни Высший и может находить компромиссы для разных культур.

Я не такой. Мне нравятся тэни. Даже их женщины, когда первая оторопь проходит, привлекательны. Но я четко знаю, что они – это они, мы – это мы.

И это вовсе не значит, что я считаю людей лучшими, превосходящими всех и вся. Вовсе нет. Но мы все-таки другие, и это здорово.

Я завозился, сбросил, не вставая, кроссовки. Раздеваться не хотелось. А спать глупо. Мне не нужно высыпаться перед боем: когда Высший проявится во мне, бодрость сама придет. Лучше подумать.

Совсем скоро все мы сойдемся в схватке, я ни секунды не сомневался.

Придут Инсеки, не зря мой старый знакомый клонировал себя и отправил пообщаться со мной перед смертью.

Придут Прежние, я сам их позвал.

…Впрочем, Инсеков тоже я пригласил, когда был Высшим. Не напрямую, конечно, тогда бы они не пришли. Но я сделал все так, чтобы они пришли.

Я нахмурился, глядя в потолок.

Мой Высший этого хотел.

Он сплел паутину и даже сам в нее забрался ради того, чтобы свести всех местных игроков в одной точке и в одном времени. Это был его план.

А ведь есть и другие Высшие. Тот, кого породят Продавцы, – он тоже не упустит возможности понаблюдать.

И еще какие-то, неизвестные мне.

Неужели они пропустят такое редкое событие?

Да ни за что на свете!

Другие… может быть, дело в них?

Измененные считали, что все Высшие одинаковы, но они черпали информацию от Инсеков. Наверняка есть различия. Это у людей и Инсеков схожие методы, разумные и безжалостные. У других наверняка есть нюансы.

Ну и что это мне дает?

Ничего.

Не мог же мой Высший всерьез надеяться, что он соберет всех конкурентов в кучку и передавит – в лучших целях, конечно же! Даже если он объединится с Инсеками и Прежними, всех сразу не победить, Высшие примерно равны по силе, это я уже понимал.

И все-таки мне показалось, что я начал что-то нащупывать. Какую-то слабую ниточку к правде, к тому, что замыслил Высший… к тому, кем и чем он является.

– Кто ты? – спросил я.

Нет, ответа не было.

Только ироничная мысль: «А кто ты?»

– Я Максим Воронцов, – сказал я упрямо. – Я человек. Надеюсь, неплохой, но человек. Я не умею всех любить, я знаю, что все разные и не все достойны любви.

«Кто ты?»

– Я твоя основа, – произнес я в полутьму. – Но не знаю, почему.

«Тогда меня не будет. И ничего не будет».

Вот так я с Высшим еще не разговаривал. Я уже не сомневался, что это он, что это его голос звучит во мне. Но теперь он не приказывал, не требовал, он говорил негромко и спокойно, как я с Кариром, когда мы слились.

– Ты уже есть.

«Я есть, и меня нет. Я лишь вероятность. Шредингеровский Высший. Квантовая пена на ткани бытия».

– Как это?

«Слишком сложно. То, что я говорю тебе, лишь аналогии».

– Почему ты не можешь просто объяснить? Кто я, кто ты? Что за опасность грозит всему живому, если Милана победит?»

«Если я скажу, возникнет парадокс. Слишком значительный даже для меня. Я исчезну, а может быть, исчезнет вся Вселенная».

Я подумал.

– Но ты вмешивался.

«Защищая себя, а не помогая себе родиться».

– Защищая… Наська думает, что ты защитник.

Высший молчал. Тогда я собрался с духом и спросил:

– Лихачев жив?

«Ты мог бы отправить его на смерть?»

– Нет!

«Значит, он жив».

– Верни его!

«Вернул».

– А все остальные?

«Большая их часть не была достойными людьми».

Да уж, хорош защитник…

Я лежал и разговаривал с голосом в своей голове. Обычно такие вещи – повод для визита к врачу, но в моем случае все еще хуже. Как там спрашивал Андрей, «голос изнутри или снаружи»? В моем случае изнутри. Интересно, что хуже…

– Мне всегда помогало поговорить