36 рассказов - Джеффри Арчер

И двойняшки Дики Виттингтоны[24] отправились в Лондон, где Майкл стал стажером на Би-би-си, а Эдриен подписал с международным рекламным агентством «Бентон энд Боулз» контракт на работу помощником завотделом. Они сняли небольшую квартиру на Эрлз-Корт-роуд, перекрасили ее стены в оранжево-коричневые тона и зажили жизнью разбитных малых — во всяком случае, такими они сами себя считали.

Так прошли пять лет блаженного холостяцкого житья-бытья, пока они не встретили, наконец, девушек, полностью соответствовавших всех их требованиям. Они женились с разницей в несколько недель. Майкл — на высокой голубоглазой блондинке, с которой познакомился, играя в теннис в клубе «Харлингэм».[25] Эдриен — на стройной, темноглазой, темноволосой девушке, сотруднице финансового отдела «Келлогс Корнфлейкс». Они были свидетелями на свадьбах друг у друга. А затем за три года произвели на свет по трое детей — с той лишь разницей, что Майкл обзавелся двумя сыновьями и дочерью, Эдриен же — двумя дочками и сыном. И каждый стал крестным отцом сына-первенца своего друга.

Семейная жизнь почти никак не повлияла на их отношения. Они по-прежнему были верны своим старым привычкам: совместная игра в крикет по уик-эндам летом и в футбол — зимой. Не говоря уж о регулярных встречах за ланчем в будние дни.

Отпраздновав десятую годовщину свадьбы, Майкл, к тому моменту уже главный продюсер «Тэмз Телевижн», стыдливо признался Эдриену, что у него случилась первая супружеская измена. Он не смог устоять перед высокой фигуристой блондинкой из их машинописного бюро: умение печатать под диктовку со скоростью 70 слов в минуту оказалось не единственным ее достоинством. Через каких-то несколько недель Эдриен, к тому моменту заведующий отделом рекламы в «Перл энд Дин», пошел по тому же неверному пути: его выбор пал на журналистку с Флит-стрит, искавшую инсайдерскую информацию по одной из компаний, которые он представлял. Они были квиты. После чего два друга довольно скоро вернулись к привычному житейскому распорядку. Любая помощь, которые они только могли оказать друг другу, предоставлялась тут же, а разница во вкусах ни разу не стала поводом для конфликта. Все это не было помехой их семейной жизни — во всяком случае, так они твердили друг другу, — и вот в свои 35 лет, пережив бурные 60-е, они стали извлекать максимальную выгоду из наступивших 70-х.

Как-то в начале нового десятилетия «Тэмз Телевижн» отправила Майкла в Америку: он должен был смонтировать фильм о жизни в Нью-Йорке, снятый американской компанией Эй-би-си специально для британских зрителей. Эдриен, всегда мечтавший увидеть Восточное побережье Америки, без особого труда организовал себе поездку на то же самое время, убедив руководство, что ему необходимо провести какое-то особое исследование для одной англо-американской табачной компании. Друзья славно провели неделю в Нью-Йорке, а главным ее событием стала вечеринка Эй-би-си, выпавшая на последний их вечер в Америке: там должны были показать смонтированный Майклом фильм «Большое Яблоко[26] глазами англичанина».

Когда Майкл и Эдриен приехали на студию Эй-би-си, вечеринка была в самом разгаре. Они вошли в зал плечом к плечу с одним-единственным намерением: немного выпить и отправиться спать пораньше — на следующий день им предстоял полет обратно в Англию.

Они заметили ее практически одновременно.

Среднего роста, хорошо сложена, зеленые с поволокой глаза и рыжие с золотым отливом волосы — убийственная комбинация их фантазий. Каждый сразу же понял, где именно он хотел бы провести нынешнюю ночь. И, одержимые одной и той же мыслью, друзья целенаправленно двинулись к красотке.

— Привет! Меня зовут Майкл Томпсон.

— Привет, — ответила она. — А меня — Дебби Кендэлл.

— Ну а я — Эдриен Таунсенд.

Она протянула руку, и каждый попытался первым ухватиться за нее.

К концу вечера они успели выяснить, что Дебби — директор съемочной площадки вечернего выпуска новостей Эй-би-си. Разведена, оба ребенка живут с ней здесь, в Нью-Йорке. Но ни одному из них не удалось произвести на нее должного впечатления — возможно, оттого что каждый пытался перещеголять другого. Оба как могли пускали ей пыль в глаза и даже несколько раз чуть не поссорились, выясняя, кто должен поднести новой знакомой что-нибудь из выпивки или из закусок. А стоило одному ненадолго отлучиться, как другой тут же ловил себя на том, что пытается подставить лучшего друга — может, непреднамеренно, но все равно некрасиво.

— Эдриен — классный парень, если бы только не эта его страсть к выпивке, — как бы между прочим замечал Майкл.

— Отличный малый Майкл, а какая у него милая жена! И тебе надо обязательно увидеть трех его восхитительных ребятишек, — уточнял при случае Эдриен.

Они на пару проводили Дебби и с большой неохотой расстались с ней у подъезда ее дома на 68-й улице. Она небрежно чмокнула и того и другого в щеку, поблагодарила за приятный вечер и пожелала им спокойной ночи.

По дороге в отель оба не проронили ни слова. Когда они наконец дошли до дверей своего номера на 19-м этаже «Плаза», Майкл первым нарушил молчание.

— Мне очень жаль, что все так вышло, — сказал он. — Я вел себя как последний идиот!

— Я не лучше, — заявил Эдриен. — Что вообще на нас нашло? У нас раньше никогда не бывало стычек из-за женщин.

— Да уж, — согласился Майкл. — Предлагаю компромисс.

— Что ты имеешь в виду?

— Завтра утром мы оба возвращаемся в Лондон. Ну а дальше давай так: кто первым из нас вернется сюда когда-нибудь…

— Идет! — кивнул Эдриен. И они рукопожатием скрепили свой договор — совсем как в старые добрые времена, когда, играя в крикет в школе, друзья решали, кому бить первым.

Оказавшись снова в Лондоне, оба пытались найти хоть какой-то повод для возвращения в Нью-Йорк. Никаких звонков и писем Дебби Кендэлл в Нью-Йорк: это нарушило бы их джентльменское соглашение. Но когда недели разлуки с ней переросли в месяцы, оба впали в уныние. Казалось, ни тому ни другому никогда уже не представится возможность вернуться.

Но вот однажды Эдриену предложили выступить на конференции СМИ в Лос-Анджелесе. Эта идея окрылила его: он не сомневался, что на обратном пути в Лондон сможет хоть ненадолго задержаться в Нью-Йорке. Но тут Майкл выяснил, что «Бритиш Эйруэйз» предлагает билеты с большой скидкой для жен, сопровождающих своих мужей в деловых поездках, и Эдриену пришлось забыть о возвращении через Нью-Йорк. Майкл вздохнул с облегчением.

Облегчение переросло в триумф, когда его командировали в Вашингтон, чтобы осветить обращение президента к Конгрессу. В разговоре с руководителем отдела иновещания Майкл предложил заглянуть на обратном пути в Нью-Йорк — для укрепления контактов с Эй-би-си. Глава иновещания одобрил идею, но уточнил, что уже на следующий день Майкл должен быть на месте: ему надо будет освещать открытие парламента.

Эдриен позвонил жене Майкла и вкратце рассказал ей о скидках на билеты в Штаты, если речь идет о сопровождении мужа в деловой поездке.

— Ты такой заботливый, Эдриен, — прозвучало в ответ. — Но, увы, в школе меня ни за что не отпустят в разгар учебного года. Кроме того, я страшно боюсь летать на самолетах.

Майкл с пониманием относился к фобии жены и поехал заказывать один билет.

В следующий понедельник он прилетел в Вашингтон и позвонил Дебби Кендэлл из гостиничного номера. Интересно, гадал Майкл, вспомнит ли она вообще тех двух хвастунов-англичан, с которыми виделась несколько месяцев назад, да и то всего один вечер. А если все же вспомнит, поймет ли, с кем из них она сейчас разговаривает. Он нервно набрал нужный номер и теперь с волнением вслушивался в гудки. На месте ли она? Может, ее вообще нет в Нью-Йорке? Наконец в трубке щелкнуло, и мягкий приятный голос сказал «алло».

— Привет, Дебби. Это Майкл Томпсон.

— Привет, Майкл. Вот так сюрприз! Ты в Нью-Йорке?

— Нет, в Вашингтоне. Но собираюсь и в Нью-Йорк. Как у тебя со временем? Ты можешь пообедать со мной в четверг?

— Сейчас посмотрю свой еженедельник.

Майкл затаил дыхание в ожидании ответа. Эти несколько секунд показались ему вечностью.

— Ты знаешь, в это время я как раз свободна.

— Здорово! Я заеду за тобой около восьми?

— Да, конечно, Майкл. Хотелось бы тебя увидеть.

Окрыленный столь обнадеживающим началом, Майкл тут же отправил телеграмму Эдриену, в которой «выразил свои соболезнования в связи с постигшей его утратой». Эдриен ничего не ответил.

В четверг днем, едва закончив отчет о выступлении президента для лондонской редакции, Майкл первым же рейсом вылетел в Нью-Йорк. Поселившись в другом гостиничном номере — на этот раз с двухместной кроватью: вдруг дети Дебби сейчас дома, — он долго и тщательно принимал душ, затем не спеша брился. Он все же умудрился дважды порезаться и, пожалуй, чуть переборщил с лосьоном после бритья. Затем пересмотрел весь свой гардероб, выбирая наиболее подходящие галстук, рубашку и костюм. Одевшись, придирчиво осмотрел себя в зеркале. Аккуратно причесал только что вымытые волосы, постаравшись сделать так, чтобы те места на голове, где волосы уже начали редеть, были максимально прикрыты, а несколько длинных прядей выбивались как бы невзначай. Взглянув на свое отражение еще раз, пришел к выводу, что выглядит моложе своих 38 лет.