Воспоминания (Детство, Царствование Александра II и Александра III) - Сергей Витте

Так как я крайне интересовался всем, что касается болезни Императора Александра III, то я первый узнал, что Государь безнадежен и что кризис должен был наступить через несколько дней, если не через несколько часов.

Узнав это, вскоре я должен был быть у Гирса по какому то делу, причем неосторожно сказал ему, что Александр III безнадежен. Старик начал плакать горькими слезами. Меня это удивило, потому что я никак не мог себе представить, чтобы такой, {298} по-видимому, сухой бюрократ, такой сухарь, мог бы так привязаться к человеку, как он был привязан к Императору Александру III.

Как я уже говорил, Император Александр III был такой человек, что всякий, кто имел счастье к нему приблизиться - не мог не преклоняться перед этим великим Царем, но я не ожидал, что бы этот сухой бюрократ Гирс был так к нему привязан.

Во время моего директорства департаментом и потом, когда я был министром путей сообщения, я очень часто бывал у министра финансов Вышнеградского. Там я встречался с целой плеядой литераторов более или менее известных.

Так, я постоянно там встречался с известным поэтом Майковым, который был другом Ивана Алексеевича Вышнеградского, и даже часто Вышнеградский советовался с ним по общим вопросам. Майков был человек очень умный, довольно ретроградного направления, но, во всяком случае, это был выдающийся поэт и человек, в общем, достойный и прекрасный. Благодаря тому, что между Вышнеградским и Майковым были такие дружеские отношения - Иван Алексеевич без всякого основания сделал сына Майкова директором ремесленного училища Цесаревича Николая. Сын Майкова вел это училище очень скверно, и я был вынужден (когда я сделался министром финансов и председателем общества, в ведении которого находилось это училище) этого Майкова уволить. - Затем этот Майков, вследствие близости своей с Дубровиным в 1905 году, вошел в союз русского народа и был одним из ближайших сотрудников Дубровина во всех тех безобразиях, который Дубровин творил, в том числе и по убийству Герценштейна. - Итак, этот самый Майков сделал свою карьеру через союз русского народа; теперь он состоит вице-председателем общества, на попечении которого находится училище Цесаревича Николая и женское училище Императрицы Марии Александровны; он имеет высший надзор над этим мужским ремесленным училищем, т. е., над тем, где он был ранее директором, какового места он должен был лишиться по моему решению, вследствие несоответствующего с его стороны поведения, а именно: он распустил учеников и даже с учениками старшого класса кутил по ночам.

У Вышнеградского же я встречал и другого известного литератора того времени, а именно Полонского, тоже известного поэта. {299} Полонский был хромой и ходил на костыле. Это был человек другого склада - человек, если можно так выразиться - более гуманный, с некоторым либерализмом в суждениях; человек боле светлый, нежели Майков. Как Полонский, так и Майков уже умерли, но Полонский оставил после себя так называемое Общество Полонского, которое несколько раз в год собирается и в котором производятся различные литературные чтения в память Полонского. - Вообще, как человек, Полонский был гораздо боле симпатичным, чем Майков.

Встречал я у Вышнеградского и Григоровича, также известного литератора, написавшего несколько выдающихся повестей. В то время Григорович был тоже в пожилых летах, но это был человек совсем другого рода, нежели Полонский и Майков, а именно - это был светский человек; он очень любил общество и общество светское; он был весьма остроумный и гораздо боле блестящий человек, чем Полонский и Майков. Григорович был другом Тургенева.

Кроме того я встречал там же и Ивана Алексеевича Страхова полуфилософа, полукритика. В это время Страхов очень сблизился с Л. Н. Толстым, а потому часто рассказывал о нем. И судя по изданным теперь письмам графа Л. Н. Толстого - видно, что, действительно, одно время Л. Н. Толстой был очень близок с Страховым. - Но, очевидно, впоследствии, отношения их несколько изменились, так сказать, охладели.

У Вышнеградского же я встречал очень интересную особу - княгиню Радзивилл (Она была урожденная Ржевуская.); эта княгиня Радзивилл была очень красива собою, муж же ее был совершенно ничтожный человек. По-видимому, за нею ухаживал или, по крайней мере, увлекался ею Иван Алексеевич Вышнеградский. Эта княгиня Радзивилл впоследствии оказалась большою авантюристкой.

Как известно, начальником охраны Государя Императора был Черевин; кроме того он был генерал-адъютантом и очень {300} близким человеком при Императоре Александр III. - При Императоре Александре II он был начальником царского конвоя. Черевин был человек общества, с обыкновенным образованием (он был гвардейский офицер), но с большим здравым смыслом и умом; до известной степени он был остроумен, но был очень склонен к употреблению крепких напитков. Я не сомневаюсь, что он подавал всегда xopoшие советы и, вероятно, он имел случай давать xopoшие советы своим монархам, к которым он был близок. К Черевину как Император Александр III, так и Императрица Mapя Феодоровна относились очень благосклонно. Манера Черевина, его речь - были довольно прямые и резкие, что соответствовало характеру Императора Александра III и мало соответствует более нежному характеру нынешнего Императора Николая II. - Поэтому, когда Император Николай II вступил на престол, то Черевин, как будто бы, был устранен, хотя звание за ним сохранилось, но влияние его было совершенно уничтожено; он мало виделся с Императором Николаем II, а более состоял при Императрице Матери - Mapии Феодоровне. Впрочем, вскоре после вступления Императора Николая II на престол Черевин умер от воспаления легких.

Разсказывая о Черевине, мне вспоминаются некоторые подробности, которые характеризуют - с одной стороны его характер, а с другой стороны отношение его к Императору Александру III.

Как то раз Император Александр III возвратился с маневров, которые происходили на западе (это было на Петербурго-Варшавской ж. д.). Черевин по обыкновению, после обеда, был очень подогрет и вот, когда после обеда он сел играть в карты с Императором Александром III, то все время приставал к Императору. - Он все спрашивал у Императора: будет ли Император горевать и плакать, когда он, Черевин, умрет? - Говорил, что он чувствует приближение смерти и что ему не так жалко, что он умрет, как жалко думать о том, как этим будет огорчен Император Александр III. Император ему все говорил: "Отстаньте вы от меня". - Затем Черевин начал приставать к Императору, чтобы он до его смерти дал ему ленту Александра Невского; причем, Черевин стал перечислять Императору всех своих сверстников, которые уже давно носят ленту Александра Невского, между тем как он - Черевин до сих пор носит ленту Белого Орла.

{301} Впрочем, надо сказать, что, действительно, обыкновенно Император Александр III награждал наиболее скупо именно своих приближенных.

Вообще, в отношении наград он был очень скупой, а в особенности по отношению к своим приближенным.

Когда сын известного богача и члена Государственного Совета Половцева (о котором я имел уже случай говорить) женился на графине Паниной, то Черевин к Половцеву имел особое дипломатическое поручение.

Дело в том, что, очевидно графин Паниной матери, жене Петрункевича (известного крайнего кадета, члена первой Государственной Думы) было обещано, что если ее дочь, графиня Панина, выйдет за кого-нибудь замуж, то мужу будет передано имя графа Панина, для того, чтобы эта фамилия, довольно известная, - так как Панин был министром юстиции и вообще играл очень выдающуюся роль при Императоре Александре II, - чтобы эта фамилия не пропала, так как эта девица Панина есть последний отпрыск этой фамилии.

Очень может быть, что Половцев, который вообще был падок на такие внешние отличия, был отчасти рад тому, что сын его женится на девице Паниной и будет называться графом Паниным.

И вот Половцев-отец обратился к Черевину, чтобы он доложил Государю о том, что было обещано гр. Паниной, а именно, что мужу ее дочери будет дан титул графа Панина, и так как теперь сын Половцева женится на гр. Паниной, то он и просит напомнить, чтобы ему был дан этот титул.

Император Александр III очень не любил Половцева, а поэтому ему ужасно не хотелось дать Половцеву этот титул. Поэтому Император сказал Черевину:

- Поезжайте к Половцеву и дайте ему как-нибудь понять, что я не хочу дать этот титул его сыну.

Вот в этот день Черевин приходит к нам после завтрака, он был уже значительно под шофе; мы пили чай, а ему подали бутылку шампанского. Пока он его пил, я и спрашиваю:

- Для чего вы приехали в город?

(Так как Государь большею частью жил в Гатчине.)

- Я имел, - говорить, - дипломатическое поручение к Половцеву от Государя.

Я ему говорю:

- Как же вы исполнили это поручение?

{302} - Да я, - говорит, - очень ловко исполнил. Как только я приехал к Половцеву, позавтракал, Половцев меня и спрашивает: как же относительно титула? Когда Император Александр III его даст? - Мне не хотелось сказать прямо, что Государь не хочет дать титула, и я сказал ему так: видите ли, Государь не желает, чтобы ваш сын носил достойное имя графа Панина, а если вы хотите, чтобы ваш сын был графом, ну так пусть будет Половцев графом Петрункевичем.