Чужие миры - Галина Дмитриевна Гончарова

Давняя традиция Авестера.

Король, который только что взошел на трон, должен проехать по стране, познакомиться с подданными, посмотреть, как обстоят дела на местах...

К этому Энтор был готов.

А вот к чему НЕ готов...

Он считал себя спокойным человеком. И приступ острой, почти зоологической ненависти, который одолел его в замке Раштеров был для молодого короля совершенно нехарактерен.

Что такого?

Да ничего...

Но ненависть ломала, туманила, дурманила... ненависть заставляла кровь биться в висках, ка глаза краснеть от бешенства.

Почему?

Энтор честно искал ответ на этот вопрос. И быстро нашел его.

Счастье...

Искреннее, уютное, теплое и живое человеческое счастье.

То, цего не бывало в его семье, чего отродясь не было у Энтора... и мужчина попросту позавидовал. Даже не так... не зависть это была, вовсе не она!

Поднялось из глубины души нечто темное, душное, гадкое, захотелось в клочья порвать этот уютный мирок...

да как они смеют!? Почему у них все так хорошо, когда он несчастен!?

И...

Нет, Энтор не жалел о том, что сделал с Раштерами. И о Сандре не жалел. Девочка так трогательно старалась купить помилование для своей семьи!

И так забавно ненавидела...

А потом сбежала...

Интересно, почему?

Догадалась, чем кончится все дело?

Да, наверное...

Впрочем, для этого не надо быть гениальной. И так ясно, что живой она надолго не нужна. Поразвлекся? Хватит...

Хотя еще пару лет он бы Сандру придержал... наверное. Если бы она не забеременела... а правда?

Почему сбежала Сандра?

Неужели у него есть сын? Или нет?

Энтор поднял письмо, расправил и еще раз пробежал глазами по строчкам. Но там ничего не было сказано. Только о встрече с Сандрой...

Так есть — или нет?

Ребенка Энтору хотелось. Особенно если учесать, что ни одна из «олених», как молва прозвала его пассий, за три месяца не затяжелела. Хотя он искренне старался...

Надо написать графу, пусть узнает все подробности.

Ативерна, Лавери.

-ЧТО!?

— Держите себя в руках, ваше сиятельство. Я все же король...

Ричард аккуратно отступал за стол. И ничего удивительного — ее сиятельство графиня Иртон пребывала в ярости. Да еще в какой!

— Рисковать моим ребенком!?

— Эштон не ваш ребенок, Лилиан.

— Я его лично грудью кормила — и он не мой!? — вконец озлилась женщина. — Да что вы понимаете... ммммы- ыыыы!

Подошедший сзади граф коварно закрыл супруге рот.

Еще и обнял, негодяй, так прижав руки к бокам, что Лиля даже вывернуться не могла. Не ломать же родному мужу нос по такому поводу? Самой потом лечить придется!

— Лиля, послушай внимательно.

— Ммммммуууумамам!

— Разведка донесла, что у Энтора была паховая лихорадка.

— Ммумм?

— Слушать будешь? Или поругаешься?

Лиля показательно расслабилась в руках супруга. Джерисон выпустил жену, и та принялась расправлять складки белого платья с зеленой оторочкой. Лиля вводила в моду греческий стиль.

Как раз и Мария, которая была беременна, ее поддерживала. А потому — хитоны, складки, красивые драпировки, но следить за ними надо, чтобы не перекашивались и все застежки были на своих местах. На Лиле как раз было платье покроя хитона. Нижнее, верхнее... Нижнее — зеленое, верхнее — белое. Получалось красиво, и цвета Ирто- нов, опять же.

— Слушаю? Итак, господа?

— У Эйтора была лихорадка в паху.

Выслушав симптомы и признав в них, похоже, что свинку, Лиля задумалась.

— И что?

— У него может не быть детей.

— Вообще. Моего ребенка могут убить! — опять окрысилась женщина. — Вы с ума сошли — малыша подставлять?

— Лилиан, никто не будет рисковать Эштоном, — поднял руки Ричард. — Максимум того, что узнает Энтор — это что малыш есть. Но у вас и Ганц есть, а маленькие дети все похожи...

Лиля бы поспорила с этим утверждением, но...

Но!

Малыш Эштон был копией своей матери! Сандры! Те же сапфировые глаза, те же черные волосы... а Джерисон- то! И Миранда... С тем же успехом Эштон мог быть сыном Джеса и Лилиан.

Имя?

И что? Имя — не аргумент! Если Лиля назовет сына Эдоардом, это не означает, что она его от короля родила!

— А что узнает Энтор?

— Про вашу встречу с Сандрой. Про ее дядюшку, который теперь живет в Ативерне. Про то, что он вас навещает. А дальше — все. Правду знаем вы, я, патер Клив. И болтать никто не склонен.

— Патера можно похитить, пытать, выбить правду...

— Я говорил с ним об этом, — помрачнел Ричард. — Он предупрежден, и готов ко всему.

Лиля уронила лицо в ладони, наплевав на косметику.

— За что!? Почему я не могу просто жить?! Тихо и спокойно?!

Ричард от души рассмеялся. Правда, получилось невесело.

— Лилиан, милая, вы никогда не сможете жить спокойно. Есть люди, которым это на роду написано.

— Вот спасибо!

— На здоровье. Вспомните, что вы устроили в Иртоне! Жил себе народ, воровал управляющий, процветала добы-

ча янтаря, а вы?! В Лавери? В Уэльстере? Даже в Авестере — чтобы встретиться с Сандрой Раштер нужно нешуточное везение. А вы?

— Давайте привяжем мне веревку к ноге — и будем в толпу забрасывать, — съязвила Лиля. — Авось еще кто притянется.

— Вам уже имеющегося мало, графиня?

Лиля выпрямилась.

— Ваше величество. Ни вам, ни Альдонаю, буде он спустится с небес я не позволю рисковать жизнью моих детей. Я понимаю, какую вы игру затеяли. И понимаю, что это рассчитано на годы. Но убедительно прошу знать меру.

Ричард медленно кивнул.

— Обещаю, графиня.

— Лиля, я бы никогда н подверг наших детей опасности, — уверил Джес. — А маленькая мистификация Энтору даже полезна.

Лиля покачала головой.

И решила написать подругам в Авестер. Пусть рассказывают ей последние сплетни. Трактир — такое место оживленное, все, всё и обо всех знают, и королю косточки перемоют.

М-да... проблема.

❖ ❖ #

Проблема была и у патера Кенета Воплера.

В данный момент он принимал исповедь.

Молчал, слушал...

Отпускал грехи.

А >от кто ему этот грех отпустит? Но ведь и выбора нет! У него — нет...

Или есть?

Надо бы с альдоном Романом поговорить...

Или...

Или — не с ним. В том-то и дело, что альдон Роман будет судить по букве закона. А надо, наверное, по духу... патер Воплер не мог с этим разобраться. Хотите казните, хотите освободите, но — не мог.

Ему очень надо было поговорить с кем-то... и он выбрал. Единственного человека, которому безоговорочно доверял, и который точно не был причастен к тем событиям. Человека, который отличался оригинальными суждениями и решениями.

Человека, который, наконец, подарил ему и его сыну новую жизнь!

Лилиан Иртон.

Ее сиятельство недавно вернулась из дворца, и была весьма не в настроении. Но для патера время нашла.

— Кенет! Я рада вас видеть!

Патер невольно залюбовался женщиной.

Оригинальность ее нарядов давно стала притчей во языцах, а за моделями дома Мариэль становились в очередь. Вот и сегодня