Любовь и злодейство гениев - Сергей Нечаев

Роман Эйнштейна с Анной Майер-Шмид, как ни странно, имел довольно долгую историю. В 1951 году, уже после смерти и Анны, и Милевы, он писал Эрике, дочери Анны (по слухам, с большой долей вероятности, он сам и был ее отцом), о «патологической ревности» Милевы, называя ее чертой характера, «типичной для столь уродливой женщины». Он также заявил этой самой Эрике, будто женился на Милеве исключительно «из чувства долга».

Предательство Эйнштейна в отношении беременной Милевы Марич (а иначе это назвать невозможно), когда он сошелся с Анной Майер-Шмид, безусловно, не было какой-то случайностью. Более того, если мы хотим что-то понять в жизни и творчестве этого великого ученого, мы должны поставить «женский вопрос» на первое место, так как именно отношение к женщинами контролировало все его поведение как в семье, так и в обществе.

До Милевы, не считая двух-трех легких увлечений, у Эйнштейна была другая большая любовь – Мари Винтелер, с которой он познакомился в доме профессора Йоста Винтелера, преподавателя древнегреческого языка и истории (профессор всегда брал к себе в дом на «полный пансион» одного или двух учеников, и в октябре 1895 года решил взять Альберта). Кстати сказать, помимо Мари у Йоста Винтелера был сын Пауль, за которого в марте 1910 года выйдет замуж Майя Эйнштейн, сестра Альберта, и дочь Анна, на которой женится Михаэль Бессо, лучший друг Альберта.

Мари Винтелер Эйнштейн слал любовные письма примерно такого же содержания, что и Милеве. Вот, например, одно из них:

«Большое, громадное спасибо за твое очаровательное письмо. Оно меня бесконечно обрадовало. Какое блаженство прижать к сердцу листок бумаги, на который с нежностью смотрели эти дорогие мне глаза, по которому грациозно скользили твои прелестные ручки. Мой маленький ангел, сейчас впервые в жизни я в полной мере почувствовал, что значит тосковать по дому и томиться в одиночестве. Но радость любви сильнее, чем боль разлуки. Только теперь я понимаю, насколько ты, мое солнышко, стала необходима мне для счастья […] Ты значишь для моей души больше, чем прежде значил весь мир».

Она отвечала ему такими же полными сладострастия словами:

«Я не могу найти слов просто потому, что их нет в природе, чтобы рассказать тебе, какое блаженство снизошло на меня с тех пор, как твоя обожаемая душа избрала себе обителью мою душу […] Я люблю тебя вечной любовью, и пусть Господь спасет и сохранит тебя».

А вот еще одно ее письмо к нему:

«Милый, милый, любимый, наконец-то, наконец-то я счастлива, счастлива, как бывает только тогда, когда я получаю твои бесценные, бесценные письма».

Только в мае 1897 года Эйнштейн смог окончательно порвать с Мари, чтобы отдать свое сердце Милеве, но Мари продолжала любить его до конца своих дней. Правда, к несчастью, последние годы своей жизни она провела под присмотром психиатров.

Удивительно, но, уже познакомившись с Милевой Марич, Эйнштейн по-прежнему отсылал свое грязное белье на стирку к Мари Винтелер. Он считал это практичным, а посему вполне нормальным. Он вообще был весьма странным человеком, и поступки его порой вызывают недоумение. Но это у обычных людей, а он к ним не относился. Более того, у него уже была своя четко сформулированная философия. Чтобы попытаться понять ее суть, приведем следующий пример. Однажды одна его знакомая спросила, как ей поступить в отношении зрелого мужчины, сделавшего ей предложение. И двадцатилетний Эйнштейн ответил ей:

«До чего же странная девичья душа! Неужели вы действительно верите, что сможете обрести безмятежное счастье через другого человека, даже если этот человек – один единственный любимый мужчина? Я близко знаком с этим животным по личному опыту, ибо я один из них. Я точно знаю, что от них нельзя многого ожидать. Сегодня мы грустны, завтра веселы, послезавтра холодны, затем опять раздражительны и усталые от жизни. Да, я чуть не забыл о неверности и неблагодарности, и эгоизме – о том, что нам присуще в значительно большей степени, чем милым девушкам».

Нечто похожее он как-то написал своему другу Михаэлю Бессо:

«В сравнении с этими бабами любой из нас – король, потому что мы стоим на своих ногах, не ожидая чего-то извне, а эти вечно ждут, что кто-то придет, чтобы удовлетворить все их потребности».

А еще одной знакомой, жаловавшейся на неверность мужа, он дал такие разъяснения:

«Вы, наверно, знаете, что большинство мужчин, как и большинство женщин, не являются моногамными по своей природе. И чем больше препятствий для удовлетворения этих желаний ставится на пути, тем с большей энергией люди их преодолевают. Заставлять человека соблюдать верность – это тягостно для всех участвующих в принуждении».

Не правда ли, потрясающие по своей безнравственности откровения молодого человека, по праву относящегося к числу величайших гениев человечества? И такому вот «фрукту» решилась довериться Милева Марич!

«Она была одним из пионеров движения, имеющего целью включить женщин в науку, даже если сама и не пожинала связанных с этим преимуществ. Принеся, как это позже оказалось, большую личную жертву, она, как представляется, была существенно необходима Альберту в течение тягостных лет его самого творческого раннего периода. На протяжении тех лет, когда он проходил весьма неожиданную и быструю метаморфозу от нетерпеливого студента к перворазрядному ученому, она была не только якорем его эмоциональной жизни, но и сочувственно откликающимся резонатором для его весьма нетрадиционных идей».

(Цит. по: Олег Акимов «Феномен Эйнштейна», http://sceptic-ratio.narod.ru/fi/fenomen-6.htm)

А пока беременная Милева тешила себя надеждой, что ее Альберт соберет волю в кулак и уговорит мать дать ему согласие на брак с ней. Летом 1901 года Эйнштейн написал Милеве:

«Как же восхитительно все было в последний раз, когда мне позволили прижаться к твоему дорогому маленькому человечку, который движется по пути, сотворенному природой».

В следующих письмах звучат вопросы: «Как там мальчик?», «Как поживают наш маленький сынишка?»

Это вроде бы говорит о том, что Эйнштейн с нетерпением ждал мальчика. Увы, ожидания Милевы не оправдались: «возлюбленный», по сути, предал и ее, и своего будущего ребенка. А почему же он так писал? Да просто так! Не вкладывая в это ничего… А как только забрезжила реальная перспектива стать отцом, он начал избегать Милеву, каждый раз выдумывая все новые и новые отговорки. И получалось, что все его сладкоречивые письма – это сплошной обман.

Очень точно подметили биографы Эйнштейна Роджер Хайфилд и Пол Картер, когда написали: