Королева Тьмы - Энн Бишоп

— Мать-Ночь! — Несколько минут Деймон с трудом дышал. — А когда ты собирался упомянуть об этом? И собирался ли вообще?!

Сэйтан скривился:

— Я хотел, чтобы вы… привыкли… друг к другу, прежде чем я расскажу тебе о ее силе. Но теперь…

Ужасающий выброс силы до основания сотряс Зал, швырнув их обоих на пол.

Деймон почувствовал себя так, словно он из последних сил цепляется за осыпающийся берег, пытаясь спастись от бушующего наводнения, которое не только унесет его в пучину, но и сокрушит в мощном потоке.

Затем он почувствовал, как Сэйтан усилием воли подхватывает его, помогая удержаться.

Поток силы исчез так же быстро, как появился, — и это напугало Деймона даже больше, чем ее резкий выброс.

Если Джанелль так быстро высвобождает и вновь поглощает столько энергии…

— Джанелль! — воскликнул Деймон, вскочив на ноги.

Он выпустил ментальный импульс, ища следы присутствия своей Королевы, и коснулся точки в Зале, от которой веяло обжигающим холодом. Несмотря на то что Деймон отпрянул в тот же миг, пронзительная боль заставила его опуститься на колени. И подтолкнула.

— Деймон, нет! — беспомощно крикнул Сэйтан ему вслед, пытаясь подняться на ноги.

Деймон помчался по лабиринту спутанных коридоров. Ему больше не нужно было искать. Вокруг становилось все холоднее и холоднее по мере того, как он приближался к комнате, в которой выплеснулась наружу чудовищная сила.

— Деймон!

Сади слышал топот за спиной, знал, что Сэйтан догоняет его, однако он уже был у искомой двери. Обратившись к Ремеслу, он открыл ее и шагнул внутрь.

Здесь холод словно обладал физическими гранями, острыми и причинявшими боль. Однако Деймон едва обратил на них внимание, оглядываясь и не понимая, что именно видит. Только когда он потрясенно осознал, что странные алые пятнышки на окнах — на самом деле застывшие капельки крови, его разум сумел охватить остальное…

— Деймон.

…и он понял, что Люцивар имел в виду, рассказывая о том, как Джанелль попытались навязать брак. «Она размазала его по всей комнате».

— Деймон.

Он расслышал умоляющие нотки в голосе Сэйтана, но не мог отреагировать на невысказанную просьбу. Странное оцепенение сковало все его чувства… и дало возможность думать с кристальной ясностью.

Он понял, почему Сэйтан не хотел, чтобы его сын видел эту комнату. По самой природе своих обязанностей Консорт не может притворяться, служа своей Королеве. Консорт сознательно и добровольно становился уязвимым физически, как ни один другой мужчина при дворе. Консорт, боящийся своей Королевы, не может выполнять свои обязанности в постели.

Но он видел эту сторону и раньше. Разумеется, он уловил лишь слабый отголосок ее силы и ярости, но Деймон знал, что это неотъемлемая черта Ведьмы.

Черта, которая пробудится от возбуждения точно с такой же силой, как от гнева. Сможет ли он жить с этим? Сможет ли вести и дальше танец соблазна, когда в ней проявится хищная, яростная страсть?

Жар, опаливший его изнутри, ошеломляющее желание тотчас же обладать Ведьмой неожиданно волной нахлынули на Деймона, едва не поглотив душу, и выжгли из нее кокон оцепенения и пустоты. На его месте осталось лишь леденящее кровь одобрение увиденного.

— Деймон, — мягко произнес Сэйтан, пристально наблюдая за сыном.

Деймон улыбнулся:

— Какая жалость, что обои непоправимо испорчены. На них был прекрасный узор.

— Что ж, — вздохнула Сюрреаль, отбрасывая со лба спутанные волосы. — Не думаю, что кто-то из наших «гостей» возжаждет прямо сейчас покинуть свои комнаты. А ты как считаешь?

— Нет, — отозвался Фалонар, и в его голосе отчетливо прозвучало беспокойство. — Я тоже так не думаю.

— Ага. — Сюрреаль прислонилась к стене и прикрыла глаза. — Вот дерьмо.

— Тебе было больно от… этого? — спросил эйрианец, имея в виду выброс силы, сотрясший Зал до основания.

Он на миг коснулся плеча девушки, а затем отступил на шаг.

Сюрреаль покачала головой. «Больно? — криво усмехнулась она про себя. — Нет. Страшно до полусмерти? О да».

И все же те, кто жил бок о бок с Джанелль, не пребывали в постоянном страхе. Вспоминая, как Карла и Люцивар повели себя во дворике, Сюрреаль бы сказала, что они проявили осторожность, а не страх, — и даже она была не столь очевидна.

Решив обдумать это попозже, Сюрреаль, нахмурившись, посмотрела на Фалонара и решила обсудить с ним кое-что — например, с чего это он вдруг начал так надменно отдавать ей приказы, когда они оказались во дворике.

— Я могла бы справиться с этим ублюдком.

Эйрианец, казалось, был оскорблен до глубины души.

— Право мужчины — защищать и оберегать.

Сюрреаль хищно оскалилась:

— Эту песню я слышала и раньше, но…

— В таком случае вам стоило бы к ней еще и прислушаться, леди, и научиться уважать ее.

— Это еще почему? Потому что маленькая, беззащитная я совершенно не способна справиться с мужчиной в бою? — с приторной издевкой поинтересовалась Сюрреаль.

— Потому что ты скорее принесешь смерть! — прорычал Фалонар и отошел от нее на несколько шагов, потом выругался и вернулся. — Вот почему защищают мужчины, леди Сюрреаль. Вы, женщины, смертоноснее в мгновения гнева — и совершенно безжалостны, когда достигаете грани убийства. По крайней мере, если я паду в бою, мне не придется иметь с вами дело впоследствии.

Не зная, оскорбили ее только что или похвалили, Сюрреаль предпочла не отвечать на последнюю реплику. Она как раз собиралась ворчливо признать, что, возможно, в этих словах есть своя доля смысла, когда Фалонар проворчал:

— Удачное же ты выбрала время, чтобы изобразить стерву. Разговор с Ясланой и так вряд ли будет легким, и то, что я вынужден сейчас танцевать с тобой, не слишком помогает делу.

А вот это определенно было оскорблением.

— Ну, поскольку ты сейчас в таком настроении, дорогуша, пожалуй, не буду тебя обременять своим обществом, — произнесла она, оттолкнувшись от стены.

Фалонар коснулся ее руки:

— Сюрреаль… Ты была права. Я должен был убить этого ублюдка. Теперь мне придется принять последствия совершенной ошибки. — Он поколебался и тихо добавил: — Он мог убить тебя или леди Бенедикт отравленным ножом.

Девушка пожала плечами:

— Ты же не мог знать о ноже, и он никого не убил, так что…

— Какая разница? — сурово оборвал ее эйрианец. — Совершив ошибку, я сам предоставил ему эту возможность.

Сюрреаль пристально посмотрела на него:

— Думаешь, тебя накажут?