Без сценария. Эпическая битва за медиаимперию и наследие семьи Редстоун - James B. Stewart
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот день совет директоров собрался по телефону, чтобы рассмотреть вопрос о специальных дивидендах и нападении на семью Редстоунов. Во время заседания Гордон отправил Мунвесу сообщение: "Я действительно не думаю, что тебе стоит это делать. Ты разрушаешь свой авторитет".
"Я не готов к борьбе", - ответил Мунвес. "Я не могу этого сделать. 6 месяцев атак. Нет".
"Вы потеряете совет директоров, команду руководителей, сотрудников и рынок", - возразил Гордон. "Вы беспокоитесь о своей репутации. Это разрушит ее". Он добавил: "Чад [Гиффорд] уйдет. За ним последуют другие. И что тогда?"
Гордон продолжил. "Вы совершаете огромную ошибку, о которой потом будете жалеть. Собираетесь ли вы позвонить и сообщить группе о своем решении? Чем, по вашему мнению, закончится этот разговор?"
Мунвес не сразу ответил. Через семь минут Гордон предпринял другую попытку.
"Я чувствую, что не помогаю Вам справиться с этим. Что я могу сделать?"
"Ничего", - ответил Мунвес. Он мучился от мысли, что если он поддержит голосование по размыванию доли Redstones и последующий судебный процесс, Шари набросится на него со всей возможной мощью. Если же он откажется, то потеряет поддержку Гордона, Гиффорда и других преданных ему директоров.
"Я болен в любом случае", - добавил Мунвес. "Я никогда не чувствовал себя хуже". Он продолжил: "Публичное зрелище". Шари "хочет им управлять. Давайте позволим ей".
Другие члены комитета были хорошо осведомлены о колебаниях Мунвеса. В различных беседах он менял свое мнение или давал противоречивые ответы, когда его спрашивали, поддерживает ли он решение отказаться от слияния и начать судебный процесс по лишению Шари контроля над компанией. Теперь комитет принял решение пойти по "ядерному варианту", но, поскольку официальное голосование уже состоялось, его члены хотели услышать непосредственно Мунвеса. Они хотели действовать только при полной поддержке Мунвеса.
Через несколько минут Гордон отправил Мунвесу сообщение о том, что ему пора присоединиться к разговору с членами совета директоров.
"Я думаю, мы добавим вас в ближайшее время. Вы готовы?"
Каким-то образом Гордон уговорил его вернуться с края пропасти. Мунвес сделал еще один поворот и был готов идти вперед.
"Меньше - значит больше", - посоветовал ему Гордон. "Оставьте нам возможность проработать детали на этой неделе".
"Новости в заголовках", - ответил Мунвес.
Мунвес присоединился к разговору с членами совета директоров, который проходил чуть позже 15:00. Он заявил, что комитет полностью поддерживает его решение заблокировать слияние и подать в суд на National Amusements. Он был немногословен, и некоторые члены совета директоров могли сказать, что он расстроен. Он не проявлял ни энергии, ни энтузиазма. Но он сказал, что не видит другого пути. Он не мог работать с Шари.
Комитету, по сути, пришлось выбирать между Шари и Мунвесом, и он счел, что Мунвес необходим для оздоровления предприятия. Комитет единогласно проголосовал за то, что слияние с Viacom не отвечает интересам акционеров CBS, за исключением National Amusements и Редстоунов.
Комитет мог бы остановиться на этом, обнародовать результаты голосования и позволить Шари и ее юристам предпринять следующий шаг. Но, будучи уверенным в том, что Шари быстро внесет изменения в устав и заменит директоров, которые поддержат слияние, комитет единогласно проголосовал за то, чтобы на следующий день подать в суд штата Делавэр иск о наложении запрета на осуществление Редстоунами контрольной власти и созвать на той же неделе заседание совета директоров для голосования по вопросу о выплате специальных дивидендов, чтобы окончательно размыть их право голоса.
После голосования Гордон связался с Мунвесом.
"Ты в порядке?"
"Да", - ответил Мунвес. Было всего около 17:40, но он уже снова пил. "Уже третья водка и второй яичный рулет. Пора идти".
"Надеюсь, вы почувствовали приверженность и поддержку. 10 за 10", - написал Гордон, ссылаясь на единогласное голосование.
"Да. Дамы выглядели нервными", - заметил Мунвес, имея в виду Миноу и Гриего.
В своем письме Шварцу Мунвес звучал гораздо менее уверенно. "Я вернулся к этому", - сообщал он. "Если мы не сделаем этого, Чед будет уволен. Три человека уволятся, и мы потеряем компанию. Все будет кончено. Я подвергаю себя большому личному риску".
"Я это знаю", - ответил Шварц. "Я с вами. Мы все с вами".
Ианниелло был так же предан и поддерживал: "Я буду прикрывать тебя до конца!" - написал он.
"Ну, я рассчитываю на то, что вы не дадите мне умереть здесь", - ответил Мунвес.
"Вместе мы сильнее", - заверил его Ианниелло. "Все чувствуют одно и то же. У нас нет выбора. Есть только худшие альтернативы".
Мунвес все еще беспокоился о Шари. "Она будет преследовать меня по полной программе. Я знаю, что ты меня прикроешь!!! Она бросила нас под автобус, когда на нас не оказывалось давления. А теперь? Вот это да... Она будет в ярости".
Через полтора часа Мунвес бросил перчатку.
" Матрасы завтра утром", - написал он Ианниелло. "И возьми пистолет. Он нам нужен".
"Мы не забудем и про канноли!" ответил Ианниелло.
В очередной отсылке к "Крестному отцу" Мунвес написал Шварцу: "Пристегнись. Матрасы завтра".
К этому времени Мунвс, должно быть, уже далеко перешагнул за третью водку за вечер. В своем последнем сообщении за день, отправленном Шварцу в 22:36, он был практически бессвязен: "Мы должны с самого начала дать понять их клоунам, что мы не представляем никаких трудностей, Барр нет, и мы снимем с них наручники. Если они захотят завести их, берегитесь. Мы их уничтожим. Старушка Сара, мы с тобой только и делали, что веселились. Теперь мы убьем Скарва, ее здоровяка. Всех их напугаем. Я собираюсь предотвратить этот публичный удар быков прямо сейчас. И пойдем на них с головой СЕЙЧАС".
На следующее утро, 14 мая, Шари Редстоун находилась в своей квартире, расположенной в башне отеля Pierre в Нью-Йорке. За окнами раскинулся Центральный парк, который сейчас был ярко-зеленым от весенней листвы.
В 9:30 утра она получила по электронной почте сообщение о том, что в этот четверг состоится специальное заседание совета директоров CBS. Это был первый раз, когда Шари услышала о каком-либо специальном заседании совета директоров.
Она позвонила одному из своих адвокатов, Кристоферу Остину из компании Cleary Gottlieb Steen & Hamilton в Нью-Йорке.
"Что это за заседание совета директоров?"
"Боюсь, что дело обстоит еще хуже", - ответил Остин. "На вас подали
