Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса

— А как они познакомились с Брисигидой? Ты представил его ей? — полюбопытствовала Феликса. Лаэрт говорил, что с Данатосом он встретился, когда пришел на задание, но никогда не упоминал, откуда он знает жрицу.

— Нет, я тогда еще не настолько ему доверял, — помотал головой перевертыш. — У него начался припадок от очередной попытки работать с магом. Маг вообще упал без сознания, а Лаэрт никак не мог закрыть свой энергетический канал, — оборотень тяжело вздохнул. — Брисигида оказалась среди жриц, которых позвали на помощь. Обычные средства не помогли, и Брис влилась в его поток.

Он сорвал тонкую травинку покрутил в руках. Некоторое время молчал. Потом посмотрел Феликсе в глаза:

— Она первая, кто смог использовать его силу, — тяжело выговорил Данатос. — И, похоже, это связало их каким-то образом. Она даже не заметила, как это тяжело. Удивлялась, что маги отказываются с ним работать…

— А ты?

— Прошел почти год, прежде чем мы смогли с ним так сражаться, — оборотень опустил глаза. — Пришлось сказать ему, что она моя сестра, хотя обычно мы никому об этом не говорим. Даже другие жрицы считали меня сиротой.

— Он ведь влюблен в нее, правда? — Феликса коснулась его плеча.

— Правда, — Данатос снова посмотрел на нее. Его лицо приобрело какое-то жалобное, почти отчаянное выражение. — Раньше я не понимал, что он чувствует. Думал, что врет. Мы с ним даже подрались из-за того, что он спал с другими девушками, а ухаживал за Брис.

— Серьезно? — подняла брови чародейка.

— Еще бы, — он хмыкнул, но улыбка вышла грустной. — Мы с ней не привыкли думать о личной жизни. Я служил тайным храмовым стражем, она со временем стала бы верховной жрицей. Мы оба считали, что не имеем права на семью.

— Но священнослужителям Триединой ведь не запрещено ничего, — нахмурилась Феликса.

— Это добровольные ограничения, — пояснил оборотень. — Мы боялись, что если свяжем себя с кем-то, эти люди будут с нами несчастны. Потому что не смогут примириться с нашим долгом.

— Чушь, — отрезала волшебница. — Лаэрт жизнь за нее готов отдать.

— А я — за тебя, — разозлился вдруг Данатос. — Но что толку, если вы обе готовы умереть во имя каких-то своих высоких целей?! Кому из нас с ним от этого легче?

Феликса ошарашенно умолкла. Перевертыш смотрел на нее неотрывно, просто сверлил глазами. Ей казалось, что он вот-вот бросится на нее, как хищник на свою добычу. Она снова почувствовала себя хрупкой и одинокой и нуждалась в защите. В ком-то, кто будет ограждать ее, даже когда в этом не будет необходимости. Как в детстве.

— Ты ведь знаешь, каково это, — продолжил он. Голос становился громче с каждым словом. — Каково это, когда твои близкие сознательно подвергают себя опасности! Я едва смирился с тем, что Брисигида избрала для себя такой путь. А теперь мне нужно смириться с тем, что и ты идешь той же дорогой!

— Дани, я… я ведь смотрела, как отец отдал жизнь, чтобы защитить меня. А потом и мама. Я думала, что и Маронда тоже… — она всхлипнула, но слез не было. — Мы не должны умирать друг за друга. Мы должны ради друг друга жить. Все, что мы сейчас делаем, мы делаем для этого. Чтобы я смогла прожить жизнь ради вас. Ради тебя.

Данатос встал с камня и сел еще ближе к ней, прямо на траву, и обхватил ее обеими руками. Феликса прижалась к нему и уткнулась лицом в воротник его куртки. Он гладил волшебницу по волосам, а она с наслаждением вдыхала запах меда, телячьей кожи и дыма, которым пропитался оборотень.

* * *

Неделя пролетела почти незаметно. Здоровые моряки каждый день уплывали на шлюпке в ближайший портовый город, где пьянствовали, дрались, искали любовных утех и играли в азартные игры. Когда они еще были на островах, Лаэрт обменял золото из сокровищницы Пигсвеллов на местную валюту, так что матросы спускали свое жалование, не вызывая подозрений.

Акыр, Кистень, Ранжисона и большая часть офицерского состава в город не совались. Предпочитали резаться в кости между собой.

— Три пятерки! — хлопнул по импровизированному столу Кистень. — Переброс?

— Ранжисона пас, — поджал губы канонир. — А ты бросай, сколько хочешь. Не перебьешь все равно!

— Перебрасываю все, — отреагировал Джереми Киттерс. — Фартит тебе сегодня, чертяка!

— Ранжисону любит фортуна, потому что он лишен любви невесты, — сверкнул зубами сардан. Его кости выстроились ровненько от двойки до шестерки. — Бросай давай!

Кистень закинул два кубика в кружку, зажал ладонью, потряс и со стуком перевернул кружку на стол. Под ней обнаружились тройка и пятерка.

— А, да и похрен! — плюнул штурман. — Все равно надоело. Киттерс?

Квартирмейстер тряс кружку долго. Выпали единица, две двойки, четверка и шестерка.

— Пойдем лучше рыбу ловить, — вздохнул Киттерс. — На рыбалке мне больше везет.

— Да ну, — лениво потянулся Кистень. — Лучше уж крабов гонять. Рыба приелась уже. Хотя вот если ухи сварить…

— Правильно, — рассмеялся Ранжисона, сгребая с грубой столешницы монеты, — а то до нитки вас обчищу. А на рыбалке делать нечего. Капитан наш каждый день ходит рыбачить к заливу, приносит по два ведра. Вы-то больше рыбины за раз еще не принесли, зато глаза вечно красные, как у демонов, потому что огненной водой всю глотку себе заливаете. Всю рыбу ему распугаете.

Квартирмейстер Киттерс только развел руками. Кистень почесал в затылке.

— Айда в спарринг тогда, — решил он. — Вон старпом-то капитанский целыми днями Динку гоняет, продохнуть девчонке не дает.

В паре десятков метров от них Феликса и Дина вели воздушный поединок. Чародейка расставила на поляне крутящихся ветряков с широкими лопастями. Лопасти были легкими, из тонкий рей и бумаги, чтобы не поранить девочку. Но Дина прекрасно ориентировалась в воздушных потоках. Она скользила между бумажных лопастей, как воздушный змей. Чародейка постоянно меняла направление ветра и вращения лопастей, а ее ученица перемещалась между ними, пытаясь попасть на другую сторону поляны.

— Ап! — Дина наконец преодолела последний ряд ветряков и выпрыгнула через лопасти на траву.

— Вот теперь очень хорошо, — похвалила ее волшебница. — Поняла, в чем подвох?

— Да, — девочка довольно кивнула. — Нельзя пытаться развернуть лопасти. Проще вписаться в их движение.

— Верно, — улыбнулась Феликса.

— Купаться? — прищурилась Дина.

Ее наставница закатила глаза. Дина тащила ее на море при каждом удобном случае.

— Дина, душа моя, я больше не могу! — взмолилась Феликса. — Опять купаться? Я так скоро водорослями обрасту.

— Ну я же не обросла, — парировала девочка. — И милсдарь Лаэрт тоже. Он очень хорошо плавает.

— Так может ты с ним пойдешь купаться, а я на берегу посижу? — предложила Феликса.

Дина прикусила губу. На корабле все хорошо к ней относились и принимали за равную, но воспитание не позволяло ей так запросто находиться наедине с взрослым мужчиной. Феликса поняла, что сморозила глупость.

— Ладно, — сдалась она, — но на глубину я не полезу. Надоело волосы сушить.

Девочка подпрыгнула и побежала переодеваться в рубаху и штаны для купания. «Предлагала мне мама завести себе нормальный купальный костюм, — вздохнула про себя Феликса. — Зря не послушала». Феликса неплохо плавала и даже могла нырять очень глубоко, но последнее время не получала от этого удовольствия.

Когда они спустились к пляжу на берегу бухты, Лаэрт уже выходил из воды. К ногам прилипли хлопковые шаровары, на талии он застегнул какой-то странный пояс.

— Что это у тебя? — поинтересовалась Феликса.

— Где? — не понял тот.

— Ну на поясе. Что за перевязь?

— А, — Лаэрт покраснел. — Это сумка.

— Зачем она тебе? — удивилась Дина.

— Ну-у, — агент скрестил руки на груди и посмотрел себе под ноги. — Я как бы… э-э-э… нырял.

Он умолк и посмотрел на них так, будто это все объясняло.

— И? — настаивала девочка.

— И собирал в нее всякую всячину, — признался Лаэрт, покраснев еще больше.