Царство небесное - Константин Калбанов

Присмотревшись к своему художеству, он улыбнулся. Все же стереотип мышления — сильная штука. Его карабин как две капли воды походил на винтовку Жерардони, информацию о которой он вычитал в инете, когда увлекся вопросом: а можно ли усилить его пневматическую винтовку поршневого типа, и существуют ли пневматические винтовки, с которыми можно охотиться. Как выяснилось, можно, но поршневые винтовки были слишком слабы. Конечно, на мелкую пернатую дичь или там кроликов и котов — это пожалуйста, но на крупную ни-ни. Для крупной дичи подходили винтовки с резервуарами высокого давления. Эти по мощности даже приближались к обычным охотничьим ружьям и карабинам, правда, и не дотягивали до боевых с пороховыми зарядами. А впрочем, все дело было в давлении, и если удастся собрать в резервуаре достаточное давление… в общем, нет ничего невозможного, но оно того не стоит — есть порох и проверенное веками огнестрельное оружие, которое на порядок менее капризное, нежели пневматическое. Так вот, тогда-то он и нарыл информацию о винтовке Жерардони, именно она на его эскизе и получилась. С другой стороны, не так уж и плохо, тем паче, что она успела побывать на вооружении, хотя и в пограничной страже, но тем не менее успешно использовалась, даже успела поучаствовать в Наполеоновских войнах. Значит, такой тип имеет право на существование.

Немного подумав, он пририсовал пистолетную рукоять, это должно было сделать оружие несколько удобнее. Правда, прикладываться к цилиндрическому прикладу, хотя и конической формы, удовольствие небольшое, но ничего лучше на ум не шло. Мелькнула, правда, мысль сделать ложе наподобие тех, что используются на охотничьих ружьях, и которые они применяли на пехотных арбалетах, но от нее он отказался, так как это привело бы к усложнению конструкции, да и при таком прикладе охватывать его большим пальцем неудобно, хват получался неправильным. Пистолетная рукоять будет выглядеть гораздо лучше.

Когда он наконец определился с расположением приклада и рукояти, дверь в кабинет отворилась, и в него вошла Анна.

Зябко кутаясь в шаль, хотя в доме было тепло (вероятно, сказывалось завывание ветра за окном), она подошла к мужу и, прильнув к его спине, мягко обняла, скрестив руки на его груди. Андрей, машинально склонив голову, поцеловал ее руки и потерся щекой о ее кисти.

— Ой, царапаешься.

— Извини.

— Не извиню. Либо отпускай бороду, либо брейся постоянно, — прижавшись сильнее, наиграно капризно заявила она.

— Ну, не бриться же мне по два раза на дню! — притворно возмутился он, подыгрывая жене.

— А почему бы и нет? Ты же говорил, что любишь меня и готов ради меня на все. Или такие жертвы в перечень не входят?

— Ну-у, если ты настаиваешь, то без проблем. Только вот боюсь, что моя кожа будет несколько возражать против чрезмерного употребления бритвы, и мое лицо покроется прыщами.

— Нет. Прыщи не хочу. А как насчет бороды?

— Да чешется она постоянно.

— Все-то тебе не так. Ладно, придется тебя терпеть.

— Ну, спасибо.

— Не за что.

Андрей вновь слегка потерся о ее руки и нежно поцеловал их. Нет, все же он был чертовски везуч. Анна оказалась просто чудом. Когда он вернулся из того рейда на затерянный в лесу хутор, его жена предстала перед ним в совершенно другом свете. Перемены были столь разительны, что он поначалу просто остолбенел, но уже через мгновение сбросил оцепенение и привлек ее к себе со всем пылом, который в нем скопился в изрядном количестве. Как выяснилось чуть позже, ровно через столько, сколько потребовалось им, чтобы подняться в спальню и сбросить с него доспехи, а ей избавиться от платья, пыла и страсти в его жене скопилось еще больше.

Разница была столь разительной, что Андрей не сразу смог поверить в происходящее. Темперамента у Анны оказалось столько, что она затмила даже многоопытную баронессу Бишоп. Только под утро всю ночь боявшийся вспугнуть супругу Андрей все же поинтересовался причиной столь разительных перемен. Узнав же, решил, что, наверное, и действительно им руководил сам Создатель, когда он вызвался схватиться на Божье суде. Он был настолько благодарен падре за то, что он сделал, что готов был теперь за него, как говорится, и в огонь, и в воду. Надо ли говорить, что не менее благодарен он был и Агнессе. В свое время он спас ее жизнь, но спроси его сегодня, считает ли он, что она рассчиталась с ним — и он без раздумий ответил бы «да», ибо разве не столь же дорого счастье, сколь и сама жизнь? Если в жизни нет счастья, то это просто существование, а существовать он не хотел.

— Ко мне тут Брук прибежал, боится за тебя. Говорит, ты был таким странным и возбужденным.

— Есть немного. Понимаешь, придумал кое-что и пока не забыл… Вот, побежал чертить.

— Это?

— Да.

— Похоже на твое оружие.

— Только похоже, но совсем другое.

— Сильнее?

— Нет. Но нечто между арбалетом и моим оружием. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Закончил?

— Пока даже не начал.

— Хорошо.

Сказав это, Анна прошла к креслу и, скинув тапочки, забралась на него с ногами, поджав их под себя и поплотнее укутавшись в шаль. Всем своим видом она давала понять, что готова ждать супруга столько, сколько потребуется, хоть всю ночь, хоть сутки напролет.

— Анна!

— Даже не проси. Я слишком долго спала в своем холодном конце кровати, больше не хочу. Мне еще предстоит спать в холодной постели, когда ты соберешься куда-нибудь, — упрямо мотнув головой, заявила жена.

— Не будь маленькой.

— А мне казалось, что тебе нравится, когда я похожа на маленькую девочку и начинаю капризничать, — лукаво проговорила она.

— Ты поняла, о чем я, — нежно улыбнувшись, сказал он, при этом его лицо сияло, как начищенная монета.

— Конечно поняла, глупенький. Ты не обращай на меня внимания. А давай, пока ты тут будешь чертить, я быстренько сбегаю на кухню и принесу что-нибудь перекусить.

— А если я растолстею?

— Вот уж из-за чего не переживай. Ты как раз и был толстым, когда я на тебя глаз положила.

— Уверяю тебя, что к тому времени я уже успел порядком сбросить вес.

— А сейчас тебе не даст зажиреть Джеф.

— Ну, а если ты поправишься? Толстухи не в моем вкусе.

— Не поправлюсь. К тому же, я еще не набрала свой прежний вес. Зачем тебе сушеная рыба? Ну так как?

— Хорошо.

— Тогда я побежала на кухню.

С этими словами Анна подскочила с кресла и, впрыгнув в тапочки, проворной мышью скользнула за дверь. Андрей только и мог, что с глупой улыбкой посмотреть ей вослед. Но потом, словно спохватившись, быстро обернулся к кульману и продолжил работу.

Он не имел технического образования, а потому дело шло туго. Нет, он довольно быстро определился, что пули будут подаваться из коробчатого магазина, присоединяемого снизу, емкость магазина решил сделать на двадцать пуль, при этом магазин получался длинной около двадцати сантиметров, но особыми неудобствами это не грозило. На автоматический огонь рассчитывать не приходилось: во-первых, отвод части давления для самовзвода уменьшал давление на пулю, во-вторых, он не питал иллюзий насчет того, удастся ли ему рассчитать диаметр отводного канала, где именно расположить этот отводной канал… в общем, нереально. Сомнения вызывало уже то, удастся ли ему создать винтовку вообще, а об остальном он вообще даже и не помышлял.

Поэтому он решил, что перезарядка будет выполняться продольно скользящим затвором, как на трехлинейке. Технически затвор при скольжении назад должен будет взводить курок. При движении вперед выступающий металлический стержень упирается в тыльную выемку и толкает пулю вперед, загоняя в патронник и нарезы ствола, одновременно обеспечивая зазор между пулей и запирающим концом затвора, оставляя таким образом открытым канал, по которому поступает сжатый воздух. Плотность запирающей части затвора обеспечивается промасленной кожей.

В принципе, вот такая вот получается общая схема. Единственное, что его продолжало тревожить, это то обстоятельство, что у винтовок Жерардони, как и у остальных с баллонами высокого давления, после каждого выстрела наблюдались изменения в характеристике стрельбы, менялось давление, соответственно, с понижением давления все большее количество воздуха выпускалось, так как ударник открывал канал все на большее количество времени, а отсюда изменялись и параметры прицеливания. Для большой точности нужно было добиться постоянного давления, но как этого достичь?

Само собой в памяти всплыло слово редуктор. Газовый редуктор, с которым он сталкивался еще в детстве, когда у них на кухне стоял баллон с пропаном, но только этот редуктор помочь ему не мог, да и не знал он его устройства, не интересовался никогда, и представить себе не мог принцип его действия. А решать с постоянным давлением нужно, иначе идея и выеденного яйца не стоит. Нет, конечно, пользовались же прямоточными винтовками, даже и это будет прорыв, но точность стрельбы сильно пострадает и будет доступна только по-настоящему талантливым стрелкам — как сейчас с луками.