Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших - Терри Гудкайнд

Он взбирался все выше и выше, и теперь лиственные деревья сменились елями и пихтами. Дыхание толчками вырывалось из груди. Над верхушками деревьев свистел ветер, будто гнал его из самого счастливого места в мире. Островки мха походили на свадебные торты, сделанные из чего-то ярко-зеленого, сверкали крошечными шоколадными иголочками семян.

Ричард перепрыгнул по валунам через ручей. Ниже по склону ручеек уходил под камни, рокотом возвещая огромным дубам о приближении Ричарда, спешившего навстречу неволе. В тусклом сероватом сумраке он не заметил красноватые корни кедра, споткнулся, рухнул лицом на тропинку. Последнее унижение – после суда и приговора к изгнанию.

Лежа на истлевшей листве, сухих ветках и лесном мусоре, Ричард размышлял, не лучше ли остаться так навсегда. Просто лежать и ждать конца. Холодный ветер заморозит его, пауки, змеи и волки обгрызут с костей плоть, земля и деревья поглотят останки, не оставив никаких следов его пребывания в этом мире.

Посланец, чьих слов никто не захотел услышать.

Вождь, пришедший слишком рано.

Не лучше ли положить всему конец – и пусть смерть заберет их обоих, упокоит с миром и покончит со всем.

Деревья презрительно взирали на него, выжидая, что предпримет ничтожный человек, хватит ли у него смелости подняться на ноги и встретить то, что его ждет. Ричард и сам этого не знал.

В это бесконечное мгновение смерть казалась самым простым исходом, куда менее болезненным.

Даже Кэлен, любимая Кэлен, хочет услышать от него то, что он сказать не может: ложь. Хочет, чтобы он отказался от своих слов, признал, что ошибается. Ради нее он готов на все, но изменить реальность не в его силах. Что ж, по крайней мере она в него верит, она позволит увести ее от тьмы надвигающейся тирании. Пусть она и не верит его словам, но она – единственный человек, готовый следовать за ним по доброй воле.

Он пролежал несколько секунд, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Краткий миг, в который он позволили себе проявить слабость в преддверии тех тягот, что ему предстоят.

Слабость – противовес стойкости, которая вскоре ему понадобится. Сомнения – противовес ясности цели. Страх – противовес храбрости, которой ему придется набраться.

Даже размышляя, стоит ли вообще вставать, он знал, что встанет. Приступ жалости к себе миновал. Он сделает все ради Кэлен. Даже это. И тысячу раз, если придется.

Ричард решительно отбросил мрачные мысли. Не так уж все и безнадежно. Бывало и хуже. В конце концов, он встречался с противниками сильнее, чем эта сестра Тьмы. Как-то раз он вырвал Кэлен из лап пяти сестер Тьмы! А тут – всего одна. С ней-то он справится. При мысли о том, что Никки рассчитывает заставить их плясать, как марионеток на веревочке, в нем закипел гнев.

Отчаяние сменилось жгучей яростью.

Потом он снова бежал, цепляясь за деревья, срезая углы. Перепрыгивал через упавшие деревья, скакал с камня на камень.

Сломанное дерево зацепило мешок, сорвало с плеча. Ричард попытался на ходу высвободить его, но не удержал и мешок свалился на землю.

Он взбесился, будто дерево сделало это специально, чтобы задержать его, и с треском обломал злосчастную ветку. Потом опустился на колени, судорожно запихнул в мешок рассыпавшееся содержимое, сгребая вместе с монетами мох и иголки, прилипшие к куску мыла, что дала Кэлен. Разбираться некогда. Теперь он повесил мешок на спину, а не на плечо.

Дорога резко пошла вверх. Ему то и дело приходилось цепляться обеими руками за камни и корни, Ричард нередко ходил этой дорогой и знал, где и за что лучше всего уцепиться. Несмотря на холод, глаза ему заливал пот. Костяшки пальцев он ободрал в кровь.

Ему казалось, что Никки едет слишком быстро, слишком намного его опережает. Он знал, что чудовищно сглупил, задержавшись в расчете на то, что сократит путь, – и сожалел, что у него было так мало времени, чтобы обнять Кэлен.

Ему душу выворачивала мысль, насколько тяжело сейчас Кэлен. Наверное, ей сейчас куда хуже, чем ему. Пусть она свободна, а он – нет, для нее это только хуже. Ведь, даже будучи свободной, она вынуждена сдерживаться, когда больше всего на свете ей хочется последовать за ним. Ричарду проще. Он подневольный, он следует приказам.

Он выскочил из леса на широкую дорогу и оказался на вершине перевала. Никки нигде не было. Затаив дыхание, он посмотрел на восток, опасаясь увидеть ее по ту сторону. Перед ним простирались бесконечные леса и поросшие деревьями горы. Вдали возвышались скалистые вершины, их заснеженные пики и склоны ярко белели на фоне свинцового неба.

Ричард не видел ни лошади, ни всадницы, но это ничего не значило, поскольку чуть ниже тропа сворачивала за деревья. Он быстро осмотрел почву в поисках следов, надеясь, что Никки не сильно его опережает и он успеет нагнать, пока она не сотворила что-то ужасное. Не обнаружив никаких следов, Ричард слегка успокоился.

Он посмотрел на простиравшуюся внизу долину, через луг на их домик. Слишком далеко, чтобы кого-нибудь разглядеть. Ричард надеялся, что Кэлен все же пробудет тут еще несколько дней. Ему не хотелось, чтобы она возвращалась к армии, чтобы, рискуя жизнью, сразиться в проигранной войне.

Он понимал желание Кэлен быть со своим народом и защищать родину. Кэлен считала, что ее присутствие что-то изменит. Не изменит. Пока – не изменит. А может, и никогда не изменит. Видение Ричарда было лишь принятием реальности. Угрожая небу мечом, все равно не помешаешь солнцу закатиться.

Ричард посмотрел на свинцовые облака. Последние несколько дней он замечал все признаки того, что скоро уже в долине выпадет первый снег. Судя по небу и направлению ветра, похоже, он прав.

Ричард отлично понимал, что ему не удастся так просто отделаться от Никки, он придумал эту сказочку из других соображений. Как только в этих краях менялась погода, снегопад обрушивался мгновенно и очень обильно. Если метель окажется такой, как он предполагает, Кара с Кэлен будут заперты в домике до весны. Еды им хватит с избытком. И дров он успел нарубить больше чем достаточно. Здесь Кэлен будет в безопасности. А с армией – постоянно под угрозой.

Из-за деревьев показалась серая в яблоках лошадь. Голубые глаза Никки не отрывались от Ричарда с того мгновения, как она увидела его на перевале.

Когда сестры Света увезли его в Древний мир, во Дворец Пророков, Ричард считал, что Кэлен этого хотела. Он ошибался. Тогда он не знал и не понимал, что она прогнала его, чтобы спасти ему жизнь. Он думал, что Кэлен больше не хочет его видеть никогда.

Во Дворце Никки была для него живым соблазном. Он совершенно терялся в ее присутствии и с трудом мог поверить, что такое совершенство существует в действительности, что это не сон.