Разведчики времени - Роберт Асприн

Она лихорадочно натянула на себя свое парфянское одеяние и исчезла. Малькольм чертыхнулся и тоже стал с не меньшим проворством одеваться. Но к тому времени, как он выскочил на улицу, по дороге спотыкаясь о ветки и лежащие на земле парочки, она уже исчезла, поглощенная толпой, веселящейся около храма. Он остановился на каменном тротуаре, потрясенный настолько, что с трудом мог вздохнуть.

«Кретин, идиот, болван! Ты же знал, что у нее есть какая-то горькая тайна! И что бы это ни было, ты своим поведением вернул ее прямо к этим страшным воспоминаниям!»

В своем чувственном ослеплении Малькольм позволил себе забыть, как молода и уязвима была Марго. И что за нахальной и дразнящей позой она пыталась спрятать какую-то поистине отчаянную боль. Ее маска вызывающей самоуверенности никак не отменяла факта, что в обольстительном теле женщины пряталась испуганная маленькая девочка. Воспоминания раздирали ему сердце. Та страсть, которую вызвала она в нем, и ее ответный трепет…

Но сейчас ему ничего не оставалось делать, как надеяться, что когда-нибудь Марго сумеет его простить.

И было совершенно очевидно, что уж Кит-то ему не простит никогда.

Глава 15

Все оставшееся время пребывания в Риме стало для Марго сплошным кошмаром. Сбежав от Малькольма, она сразу же заблудилась в лабиринте узких кривых улочек. Девушка часами бродила по городу. Она ничего не замечала вокруг, не обращала внимания, куда ступает, и еще меньше — на то, куда она вообще идет.

И только когда стало смеркаться, Марго внезапно опомнилась и вынырнула из своих раздумий. Моргая от удивления, она уставилась на абсолютно чужие, никогда ранее не виденные окрестности. Только теперь она отдала себе отчет, что совершенно не знает, где находится и как отсюда попасть в таверну «Путешествий во времени».

— Малькольм, — шептала она дрожащим голосом. Но Малькольма, единственного человека, способного выручить ее, рядом не было. Она была предоставлена самой себе в сгущающихся сумерках. Толпы вокруг поредели, оставив ее практически одну на грязных улочках, по сторонам которых темнели четырех- пятиэтажные многоквартирные дома Древнего Рима. Это были разнокалиберные и неприглядные деревянные строения, «острова» длиной в квартал каждое. На первых этажах они могли похвастаться лишь убогими дешевыми лавчонками. И чем выше этажом, тем беднее выглядели эти жилища.

Ей надо было найти какое-то убежище. Улицы Рима становились смертельно опасными с наступлением темноты. Марго посмотрела вперед, потом обернулась назад. Сглотнув подступившую от волнения слюну, она в конце концов решилась и двинулась назад, туда, откуда пришла. Она миновала несколько кварталов, так и не найдя ничего, что бы напоминало ей знакомые ориентиры. Девушка пошла быстрее, сердце отчаянно билось, когда она замечала мужские фигуры, неподвижно стоящие в темных дверных проемах, подворотнях и закоулках.

Когда Марго заметила какой-то кабак, ей уже было наплевать, сколь грязно может быть там внутри и насколько пьяны могут быть его посетители. Она не раздумывая стрелой бросилась внутрь.

Там, в шумной и освещенной комнате, она почувствовала себя в гораздо большей безопасности. Конечно, девушка сразу привлекла к себе внимание нескольких бездельников. Но она сумела так на них посмотреть, что бедняги только пожали плечами и вернулись к своей выпивке и игральным костям.

Хозяин таверны объяснялся с помощью знаков и жестов. Она протянула ему несколько монет, взамен он дал ей еду и одеяло. Еда, на счастье, была горячей. Одеяло, правда, оказалось ветхим и вытертым. В углу комнаты, который она в конце концов выбрала себе для ночлега, как оказалось, свирепствуют сквозняки. Но все равно здесь было гораздо уютнее, чем одной, в темноте, на опасных улицах Древнего Рима.

Завтра она обязательно разыщет Малькольма. Найдет и попросит у него прощения. И попытается объяснить… Ей обязательно надо его разыскать. Перспектива провести здесь даже единственную ночь одной оказалась куда более страшной, чем она могла предположить. Марго спрятала лицо под драное одеяло.

Спустя некоторое время остатки здравого смысла или, может быть, просто выработанный тренировками со Свеном рефлекс побороли подступавшую панику и заставили ее принять кое-какие меры предосторожности. Целиком спрятавшись под свое драное шерстяное одеяло, Марго переложила все деньги в сумку АПВО и достала оттуда короткий нож. Крепко зажав его в кулаке под одеялом, она почувствовала себя гораздо спокойнее.

И даже после всех этих успокоительных действий сон долго не шел к ней. А когда Марго наконец задремала, ужасные кошмары будили ее чуть не каждый час.

К тому времени, как лучи солнца ворвались в комнату, Марго была окончательно измотана. Но все же сумка АПВО и нож остались при ней. В животе у нее явственно урчало от голода.

Прежде всего надо найти Малькольма. Марго принялась искать Авентинский холм. Очень быстро она поняла, что плохо, недопустимо плохо усвоила уроки Малькольма по географии Рима. Она полагала, что находится сейчас где-то к востоку от Марсова поля, поэтому отправилась на запад. И попала в крысиный лабиринт многоквартирных «островов», частных домов и общественных зданий, разбросанных в беспорядке по римским холмам.

К полудню она уже сходила с ума от усталости и волнения, но так и не нашла таверны «Путешествий во времени». Высокая стена Колизея, так хорошо видная с Авентина, в этом районе все время заслонялась храмами и высокими домами богачей, воздвигнутыми на холмах. Марго была так голодна, что решилась потратить часть своих драгоценных монет на колбасу и вино, затем двинулась дальше.

Веселье было все еще в полном разгаре и слишком живо напоминало ей о Малькольме. Что он сейчас о ней думает? Он, должно быть, в ярости. Как она сможет объяснить ему свое поведение, как и чем будет оправдываться?

Марго была погружена в глубокие раздумья о том, что она скажет Малькольму, когда на нее с размаху наткнулся какой-то бешено несущийся человек. У Марго оказалось лишь мгновение, чтобы разглядеть ошейник раба, цепи на запястьях, оборванную одежду и безумные глаза… Получив страшный толчок, она грохнулась навзничь на камни тротуара. Дикая боль пронзила затылок.

Темнота взорвалась перед ее глазами.

Придя в себя, Марго не могла понять, где она находится. В голове толчками пульсировала боль, то ослабевая, то становясь совсем невыносимой… Девушка была покрыта целой кучей нормальных, не вонючих одеял. С усилием открыв глаза, она не различила ничего, кроме тьмы. На мгновение ее охватил приступ паники, столь сильный, что она забилась под одеялами. Боль в голове, хотя, казалось бы, и так была на пределе, удесятерилась.

Переждав, пока приступ хоть чуть-чуть пройдет, она снова попробовала оглядеться в темноте. На этот раз ей удалось разглядеть мерцающую полоску света, выдающую место, где, по-видимому, была дверь. Она лежала в чьей-то кровати в незнакомом доме…

Но где бы это ни было, она наверняка потеряла несколько часов драгоценного для нее времени.

Она очень надеялась, что это были всего лишь часы.

Более тщательное обследование комнаты привело к обнаружению ее одежды, а вот сумка АПВО и пояс с ножом пропали. Кто-то перевязал ей голову, положив на затылок компресс. Это был хороший знак. «Если они обо мне заботятся, наверное, я не в такой уж большой опасности».

Но где она находится? И сколько прошло времени? Марго совсем не чувствовала себя в силах вскочить и начать разыскивать таинственного хозяина комнаты, чтобы спросить его об этом.

Она лежала и размышляла, когда дверь неожиданно отворилась. В комнату заглянула молодая женщина с масляной лампой в руках. Когда она сумела разглядеть Марго в полутьме, на лице у нее отразилось беспокойство. Женщина что-то произнесла очень взволнованно, обращаясь к кому-то невидимому. Потом поставила лампу на стол и склонилась над девушкой.

— О!

Незнакомка пробормотала какие-то успокаивающие слова и поправила повязку на голове Марго. Спустя мгновение худой лысеющий человек возник в комнате. На нем было надето несколько туник, а на лице застыло озабоченное выражение. Ему достаточно было произнести три фразы, чтобы сообразить, что Марго его абсолютно не понимает.

Тогда он умолк, и его лицо приобрело еще более озабоченное выражение.

— Esne Parthus? — медленно произнес он. Марго с трудом овладела голосом.

— Minime non Parthus, э-э, sed, э-э, Palmyrenus sum, — выдавила она неуверенно, страстно желая, чтобы произнесенные ею слова означали на латыни «я пальмирец, а не парфянин».

— Paterne tuus Romae es?

Что-то насчет ее отца и Рима. Марго попыталась вспомнить, как покачать головой в знак отрицания. Но вовремя подумала, что это будет слишком больно, и снова прибегла к своей латыни.

— Non Romae est.