Счастливый слон - Анна Бялко

На этой оптимистической ноте мои рассуждения были прерваны стуком в дверь. Вздохнув, я пошла открывать.

Войдя и едва поздоровавшись, мистер Белоподольский уставился на стопку картин. Ее, конечно, было трудно не заметить в крошечном номере. Пауза затягивалась.

– Хочу напомнить вам, – ядовито произнесла я наконец. – Что собиралась уходить.

– Да-да, конечно, – опомнился он. – Простите, я отвлекся. Просто, сами понимаете... Вы случайно не передумали?

– С чего бы? – пожала я плечами.

– Ну, я не знаю, – ответ прозвучал как-то неопределенно. – Мало ли, всякое ведь бывает. Мой клиент, как вы понимаете, он ведь не очень простой человек. Вы женщина, работаете в Москве, это непростой город. Возникают разные проблемы...

О, так это он, кажется, меня запугивает! Здорово! Все-таки я – голова!

– Проблемы, конечно, возникают, – ласково улыбнулась я в ответ. – Это жизнь. Но моя служба безопасности отлично с ними справляется. Мне в свое время рекомендовал ее господин Орлов. Не желаете ли получить визиточку для своего клиента? Ну, на случай, если вдруг будут какие-нибудь вопросы?

Никаких вопросов, как я и ожидала, больше не оказалось.

– Конечно-конечно, – озарился улыбкой мой милый собеседник. – Я и не сомневался, Елизавета Дмитриевна, что у вас дело поставлено на серьезной основе. Ни на секунду не сомневался. Вы готовы? Куда прикажете вас сопровождать?

– Готова, – кивнула я. – Вот только обуюсь.

– А не могли бы вы тогда дать мне на секундочку описание коллекции? Хоть одним глазком заглянуть? Я вас не задержу, клянусь, только гляну разочек. Пожалуйста, Елизавета Дмитриевна?

Просьба звучала так жалостно, что я, решив, что в этом не будет большой беды, достала из шкафа папку и протянула ему. Он коршуном кинулся на нее и зашуршал страничками. Но, как только я, надев пальто, заявила о своей окончательной готовности к выходу, покорно все закрыл и с улыбкой вернул папку мне. Бросив папку на постель, я погасила свет и вышла из номера.

Никогда в жизни я не думала и даже предполагать не могла, что мужчина может быть таким полезным спутником при походе по магазинам. До сих пор жизнь упорно убеждала меня в обратном. Все знакомые мне мужчины, с которыми мне доводилось попасть в магазин, вели себя одинаково, то есть отвратно. Но нынешний мой спутник оказался просто подарком небес.

Он знал, где находятся лучшие магазины города, что именно в них продают и какой там ожидается уровень цен. Он был в состоянии на глаз определить не только мой размер, но и пристрастия, а также соответствующие им фирмы. Он мог объясниться с продавцами на их языке, его не раздражало, когда я не могла определиться с выбором, он искренне давал мне довольно толковые советы и с интересом наблюдал за процессом примерки – с внешней стороны кабинки, естественно. В общем, до белья дело не дошло, но результатом двухчасовой прогулки по магазинам стала покупка исключительно удачных черных брюк, кашемирового свитера и замечательной теплой куртки, в которой, по уверениям продавцов и обещаниям производителя, мне были не страшны никакие морозы. И стоило все это весьма умеренно, особенно на московский масштаб.

За ужином в маленьком ресторанчике, который мы выбрали по рекомендации Олега, я выразила ему свое восхищение вместе с горячей благодарностью.

– Да что вы, Елизавета Дмитриевна, – улыбнулся он. Эта улыбка уже не казалась мне такой противной. – Совершенно не стоит. Я и сам получил большое удовольствие, честное слово. У вас прекрасный вкус.

– Спасибо, но тем не менее – вы же не обязаны были таскаться со мной целый вечер.

– А что бы я делал? Сидел в гостиничном номере, как сыч, и размышлял о провалившейся поездке? Кстати, вы не...

– Нет, – быстро ответила я. – И давайте лучше не будем начинать снова. Все было так хорошо.

– Не будем, – кивнул он, грустно улыбаясь. – Клянусь вашим новым нарядом.

Мне стало его жалко. Тоже ведь – поехал человек, на праздниках, не по своей воле, да еще оказалось – совершенно напрасно. И кто его знает, может, этот клиент и правда жутко противный – а это я легко могла себе представить, успела сама повидать всякого. Я-то сама себе хозяйка, а он еще будет теперь выслушивать... Может, и правда уступить? Вот только если бы не эта его настойчивость... Я страшно не люблю, когда на меня давят. Все-таки за этим может что-то стоять. Нет, подожду по крайней мере до Москвы.

Нам принесли еду, которая действительно оказалась выше всяких похвал. Мы мирно болтали о том, о сем, обсуждая каких-то обнаружившихся общих московских знакомых, тенденции развития рынка, предстоящие выставки и антикварный салон. Уже под конец, когда нам принесли кофе, Олег вдруг посмотрел на меня печальными глазами.

– Елизаета Дмитриевна! Я уже все понял про коллекцию и уважаю ваше решение, но поймите и вы меня. Я живу от клиента до клиента, и рекомендации для меня – больше половины дела. А этот, сволочь, еще такой вредный попался. Может быть, вы все же могли бы хоть немного пойти мне навстречу? Ну не коллекцию, но, может быть, хоть пару картин из нее? Чтоб мне не совсем уж с пустыми руками возвращаться? Как вы смотрите на такой вариант?

Такой вариант был вполне созвучен моим собственным мыслям. Кроме того, отказывать человеку, который только что проявил себя почти ангелом, протаскавшись с тобой пару часов по магазинам и накормил вкусным ужином, гораздо труднее.

– Я подумаю, – сказала я благостно. – А вы прямо знаете, какие именно картины понравятся этому вашему клиенту?

– Конечно, – встрепенулся Олег. – Пятая и восьмая в перечне по описанию. Так вы правда подумаете? Елизавета Дмитриевна, душечка! Спасительница моя!

Расставаясь с ним перед входом в отель, я в очередной раз заверила Олега, что буду думать всю ночь, и пообещала сообщить, как только.

– Даже среди ночи звоните, если что! – умолял он меня. – Прямо в любое время! Я глаз не сомкну.

В номере, умывшись и надев халат, я села на кровать и раскрыла папку с описанием. Пятая и восьмая? Ну и что там такого особенного?

Ничего не то, что особенного, там и интересного-то особо не было. Обе картины принадлежали кисти некоего Юргена Иогансена, чье имя мне лично не говорило ни о чем. На обеих были изображены пейзажи, зимний и осенний. К описаниям прилагались маленькие фотографии картин. Снег, березки, неяркие цвета, серое небо... Да, прошлый век, да, симпатично, но не более того. Из-за чего такие страсти? Может, я чего-то не понимаю? Я внимательно прочитала аттрибуцию, то есть историю картин. Иногда бывает, что за работу одного художника принимают работу другого, гораздо более знаменитого, но это был не тот случай. Обе картины были куплены у самого автора, так что никаких разночтений тут быть не могло. Странно.

На всякий случай я решила позвонить Николаю Михайловичу. В Москве, конечно, поздно, но я знаю, что старик любит засиживаться заполночь. Я набрала на мобильном знакомый номер.

– Николай Михайлович? Добрый вечер. Это Лиза, я вас не разбудила? Простите, что так поздно.

– Лизонька? Здравстуйте, дорогая. Нисколько не разбудили. Рад вас слышать.

– Николай Михайлович, у меня к вам несколько странный вопрос. Дело в том, что тут у меня...

Я постаралась изложить происходящее по возможности внятно и кратко. Николай Михайлович внимательно слушал, и я прямо чувствовала за трубкой, как коллекционер встает в охотничью стойку.

Я прочла ему описание с аттрибуцией, несколько раз назвала фамилию художника, все даты, какие могла найти. Старик какое-то время раздумывал, потом спросил:

– Сами картины сейчас у вас?

– Да.

– Вы можете на них посмотреть?

– Могу, но что я должна там увидеть?

– Иногда бывает, что под одной картиной написана другая, более старая. Холсты были дороги, начинающие художники их перегрунтовывали и писали поверх...

– И как я могу это увидеть?

– Да пожалуй, что никак. Это может увидеть только реставратор или эксперт. Но, честно говоря, Лизонька, я думаю, что там ничего и не будет. Ведь антиквары ее уже смотрели?

– Смотрели. И наследники смотрели. Николай Михайлович, кто он такой-то, этот Иогансен?

– Да никто. В смысле, имя этого художника мне ни о чем не говорит. А в коллекции есть еще его работы, кроме этих двух?

Я сверилась со списком. Всего работ Иогансена было четыре.

– Да, есть еще две.

– Попробуйте предложить вашему покупателю другие работы того же художника вместо этих. Если он откажется наотрез, значит, дело в холсте. Но, честно говоря, я все же сомневаюсь.

– А чем тогда может быть вызван такой интерес?

– Ой, Лизонька, да тысячи причин. У коллекционеров столько разных причуд, тут ведь не угадаешь. Как, вы сказали, покупателя вашего зовут?

– Белоподольский. Олег Белоподольский. Такой, странноватый какой-то.

– Да, есть такой. Я о нем слышал. Сам дела с ним не имел, но слышал. Он из молодых, не так давно работает, но, говорят, неплохой мальчик, старательный.