Идеaльный мир - Дим Край

— Да… — сказал я, — как-то печально получается… А что же союзники нам не помогут?

Николай усмехнулся:

— У н-них с-свой ф-ронт…

— Ах, да. С американцами и японцами воюют. Точно… Война по всей планете.

Как только Николай мне сообщил об уничтожении Питера, моего родного Питера, я был готов тут же побежать записываться в добровольцы и воевать с врагом, хоть до посинения биться, хоть меня изрешетят десятки пуль или подорвут снаряды, до последнего вздоха… Такое не прощается. И ведь сложно представить, что нет больше родного дома, нет моих любимых тихих дворов и улиц. Я просто не мог это себе представить…

Я сказал Николаю, что завтра поеду в Питер, или хотя бы в то, что от него осталось. Николай меня предупредил — там опасно. Несмотря на то, что город не сдан врагу, так как наши войска окопались возле Соснового Бора и удерживают натовцев (те не особо торопятся занять мёртвый город), но сам город опасен не только повышенным фоном радиации, но всякими шайками мародёров орудующим в брошенном городе, так как Питер никем не охраняется. К тому же он предупредил о минах-ловушках, которые несколькими оборонительными кольцами окопали вокруг Новгорода.

— Что за мины-ловушки? — поинтересовался я.

Николай начал мне объяснять, что это такие хитрые штучки, которые изобрели пять лет назад и приняли на вооружение. Хитрость в них заключалась в том, что они чувствуют приближение человека или техники, подпрыгивают из земли в сторону объекта и взрываются, разнося человека в клочья, а технику в лом. Они могут 'чувствовать' объект в радиусе пяти-десяти метров от себя. Потому попытки заметить их издали или разминировать — бесполезны. Эти мины невозможно разминировать! И вот этого, как раз, страшатся натовские войска. Уже многие их сородичи погибли на таких минах. Как зверя лютого боятся и ненавидят. Попытаться согнать кроликов или стадо баранов пустить на минное поле — тоже не помогает, мины умеют различать животное от человека и природу не трогают. Пробовали пускать мелкую технику — тоже тщетно, на боевые танки и бронетранспортёры реагирует моментально, а на мелкую технику плевать хотела мина. Даже начали пускать живой щит из людей-пленников, чтобы своим мясом им разминировали путь — проход к цели. Но и в последнем случае нашли выход наши военные учёные. Чтобы не омрачать жизнь пленённым россиянам — они создали специальный вид мин — звуковые мины-ловушки. Такие мины могут различить 'своего' от врага, просто по голосу, по его акценту… Николай показал, как это происходит. Человек идёт по полю… Николай встал и пошёл в другой конец помещения. Вдруг в пяти метрах раздаётся писк бомбы, предупреждающей человека о своём присутствии и требующей: 'говори пароль или я взорвусь'. Человек должен остановиться и сказать что-нибудь. Совершенно не важно что. Важно произнести фразу громко и чётко. Например, 'пожалей меня' или 'спаси и сохрани'. Тогда мина не взорвётся и пропустит человека. Но если тот скажет с интонацией или не скажет ничего, а попытается удрать — то бомба тутже к нему подпрыгивает и взрывается.

— Бумм… — озвучил Николай взрыв, разнося в стороны руки.

— Ну, а если иностранец очень хорошо знает русский и может говорить без акцента? — спросил я.

— Т-тогда м-мина его п-пропустит…

— В чём же смысл?

— Т-так н-не все н-натовские с-солдаты х-хорошо з-знают р-руский… Од-дин п-пройдёт остальные п-подорвутся!

'Действительно, — подумал я. — Один проскочит — а остальные-то нет. Хитро…'

Николай пояснил, что такие виды мин технически сложней и дороже, поэтому минируют комбинированно — вместе с обычными минами-ловушками. В общем, кому как повезёт. Я поинтересовался, как же их потом разминируют, когда наступит мирное время. Оказалось просто: если это звуковая мина, то, назвав пароль, можно подойти к ней и разминировать. Если это обычная мина-ловушка, то нужно подождать какое-то время. Мины-ловушки устанавливают на определённый период — на год, на полгода, а потом она сама отключается и её можно спокойно убирать.

Так как Новгород — стратегический город, по мнению военного руководства, то и минных зон очень много по периметру города. Понятно, что с западного направления — их больше. Но на случай окружения города — также есть минные поля на востоке.

Чтобы не шастать по минным полям, пояснял мне Николай, нужно идти через посты. На восточном направлении их два. И лучше идти через юго-восточный пост, там меньше придираются, посоветовал старик. На западном и северном направлении тоже есть посты — но они выводят прямо на фронт. И смысла там появляться под шальные пули и снаряды нет.

Я понимающе кивнул…

Николай рассказал, что уже два месяца как ни с кем не общался так, как сегодня. Что люди здесь нервные, с оружием, и стреляют больше, чем разговаривают. А местные жители, которые не покинули город, недоверчивы и прячутся по подвалам, чураясь всех. Хорошо, что я оказался нормальным, обычным человеком, любопытным, земляком к тому же, конечно, со странностями, но у кого их сейчас нет…

Я спросил его, почему же он не покидает город и каждый день прячется в подвале, питается отбросами и тем, что сохранилось с былых времён. Он ответил странной фразой: 'Устал бежать'. Предложил мне поесть. Но я был по-прежнему неголоден и сыт увиденным и услышанным за сегодняшний вечер.

Николай вытащил вторую раскладушку. Думал, что пригодится — вот и пригодилась. Достал каких-то тряпок, одежды, шмоток и всё — кровать готова. Я его поблагодарил за гостеприимство и за ночлег. За всё поблагодарил. Хрен знает, ночевал бы сейчас где-нибудь в канаве с пулей в животе, если бы не он… Николай старчески радовался, что сделал небольшое доброе дело. Не приходилось ему долгое время так вот радоваться.

'Да, ценности в разных условиях — совершенно разные', - подумал я. Прилёг на кровать. Раскладушка скрипела страшно. Но если не шевелится, то всё нормально. Николай выключил неоновую лампу и тоже улёгся на свою раскладушку, покряхтывая от удовольствия.

Я пытался заснуть. Однако сон не шёл. В глазах маячил Эвиан, который в очередной раз напал на человека с пистолетом… Также, время от времени, появлялась девушка с белыми растрепанными волосами и с пулевым отверстием в голове. Она кричала. И на фоне этого в ушах проносился взрыв школы — как здание подрагивает, осыпается и складывается к земле. Хотелось зарыдать или заплакать, понимая, что этот мир, суровый и жестокий, теперь моё новое местообитание. И покину я его не скоро… И, скорей всего, вообще не покину. Что мне придётся смириться и жить в нём… оставшуюся жизнь… Мир Питера 2007 года, где я жил предыдущую жизнь и мир Битурта 3048 года, где я провёл в общей сложности 3 земных дня, остались в прошлом и ни один из них мне недоступен — так как Двери больше нет, а, стало быть, и тех миров для меня больше не существует.