Миллениум - Инна Тронина

Кроме того, по пути следования — сплошные магазины, в витринах которых можно увидеть «хвост». Стоит зайти в один, в другой; проверить — пасут ли. Просто ради спортивного интереса, потому что на план Тураева это обстоятельство не влияло.

Артур надел своё знаменитое кожаное пальто, кашне, шляпу. Не торопясь запер дверь в номер, спустился к портье, оставил ключи, а сам в это время незаметно оценил обстановку. Каждый постоялец «Октябрьской» мог работать на Лукина, и наблюдать за всеми было бы безрассудно. Но на Невском Артур мог узнать любого из своих соседей, а это уже могло вызвать подозрения. Конечно, Лукин был в состоянии повторить грушинский приём — не использовать одного человека, всё время менять машины. И Тураев не стал очень уж заострять внимание на мелочах.

Он вышел из дверей отеля, и порыв ледяного ветра едва не унёс шляпу. Концы шарфа затрепетали, как флажки, где-то над головой. Артур оглянулся, но джипа не заметил, и никакие подозрительные типы вокруг не крутились. Решив, что пока тревожиться не о чем, Артур усмехнулся, сунул руки в карманы пальто и быстро перешёл Лиговский проспект. Странно, но почему-то у него сейчас было очень хорошее настроение.

Тураев вернулся с этой прогулки усталый, тихий и умиротворённый. Он посмотрелся в зеркало и заметил румянец на своих всегда бледных щеках. Между прочим проверил, не входил ли кто-нибудь в номер. Но все «маячки» оставались в неприкосновенности, и Артур успокоился. Ничего у него искать не собирались.

Но если Иннокентий вдруг передумал встречаться, он должен сообщить об этом. При всех своих недостатках Лукин имел несколько добродетелей, и среди них — точность, обязательность, доходящую до абсурда. Иннокентий не мог забыть про Артура, ждущего в «Октябрьской» сигнала, и потому нужно было просто набраться терпения.

Умываясь и переодеваясь в спортивный костюм, Тураев вспомнил свою неспешную прогулку по Невскому и думал, что «хвоста» не было. По крайней мере, навскидку подозрительных людей заметить не удалось, и никакие автомобили его не сопровождали. Получается, Кеша не боится майора совершенно, не считает за серьёзного противника. Ну что же, тем лучше для Тураева и хуже для Лукина. Кеша зазнался, и скоро раскается в этом…

А вдруг Лукин ночью присядет на уголок постели и разбудит своего визави лёгким прикосновением ладони к плечу? Артур не хотел, чтобы так случилось, но в данном случае от него ничего не зависело. Нужно было по мере сил и возможностей подстраиваться под обстоятельства.

Северо-восточный ветер разбушевался к вечеру, и это уже начало надоедать. Несмотря на колоссальное напряжение, Тураев всё-таки хотел спать. И постоянный вой, грохот железа на крыше, потрескивание стёкол выводили его из себя. К снотворному из-за возможной потери координации он не прикасался. К тому же зеленоватые упаковки заставляли вспоминать о Лео. Ведь он мог помочь — промыть желудок, вызвать «скорую»… Но, видимо, Лео специально рассчитала так, чтобы Артур заснул до утра.

А утром уже было поздно. Лео спала рядом с ним, одетая в совершенно прозрачную ночную сорочку, но уже была холодна и бездыханна. Она просто уснула и скончалась — без судорог, без рвоты, без стонов. Её губы были лишь чуть приоткрыты, веки сомкнуты, и цвет лица оставался таким же, как при жизни. Лео даже чуть улыбалась, словно дразня Артура, радуясь, что ловко улизнула от него. Она умерла так же красиво и загадочно, как жила.

Артур лёг поверх одеяла, закрыл глаза и погасил бра. Свет фонарей с улицы метался по потолку, и, в конце концов, электрические голубоватые пятна превратились в волны близкого, но невидимого моря. Прибой плескался в ушах, и Тураев видел перед собой простор Финского залива. Он бежал по льдинам, которые трескались под ногами. Когда последняя опора ушла из-под ног, Артур сделал последнее усилие, прыгнул на соседнюю глыбу. Но та, предательски накренившись, стала погружаться в воду. Тураев всё же сумел удержаться на гладкой, будто отполированной поверхности и проснулся. Удивительно — ни страха, ни холода, ни судорожной боли в мышцах…

Он покосился на часы и увидел, что ещё не очень поздно — около восьми вечера. А потом услышал, что на столе надрывается телефон.

Встал, подошёл к аппарату, включил лампу и поднял трубку.

— Тураев! — Майор спросонья забыл, что он не на службе.

— Артур, добрый вечер! Это говорит Лукин. Извините, что заставил вас три дня ждать, — были неотложные дела. Надеюсь, у нас с вами проблем не возникнет, и переговоры завершатся быстро. Ещё раз простите, и забудем…

— Конечно, Иннокентий Павлович! Я не в претензиях. — Тураев сам удивился тому, сколь непринуждённо, даже весело звучал его голос. — Все ситуации не предусмотришь, и жизнь не распланируешь наверняка.

— Вот и славно! Мы прекрасно понимаем друг друга, — обрадовался Лукин. — Вы готовы встретиться со мной сегодня?

— Не буду возражать.

Тураев облегчённо вздохнул, хотя свидание это должно было окончиться трагически для обоих.

— Тогда через пятнадцать минут в холле, на стороне Лиговки, вас будет ждать высокий блондин в пальто из тёмно-зелёной плащёвки, на меху. Его зовут Николай. Это человек, на которого можно положиться. В дальнейшем вы будете слушать только его. Ничего не бойтесь, ваша безопасность под моим личным контролем. — Иннокентий откровенно усмехнулся. — Больше того, я кровно заинтересован в том, чтобы с вами ничего не случилось. Иначе для чего же было ехать в Петербург?

— Да, сделать мне больно вы могли и в Москве, — согласился Артур. — Итак, в половине девятого, холл со стороны Лиговки.

— Всё верно. До встречи. — И Лукин положил трубку.

Давно Тураеву не было так интересно и жутковато, как сейчас. Туман рассеялся, и перед ним открылась прямая асфальтированная дорога, по которой предстояло пройти до горизонта. Даже если бы Артур и захотел, он не смог бы поменять решение. Подобно камикадзе, оставившему парашют на аэродроме.

Завтра всё будет иначе, и начнётся совершенно другая жизнь — Тураев был в этом уверен. Он просто уедет далеко-далеко, а ведь там тоже живут люди. Появятся дела, заботы, знакомства — как в командировке. Только вернуться из той командировки вряд ли получится…

В Москве его никто по-настоящему не ждёт, и это хорошо. Лео больше нет. Со всеми другими женщинами отношения порваны. Разве что Рита Деркач погорюет, но потом найдёт другого. Того же Олега Грушина, к примеру. Если он сегодня погибнет, имущество перейдёт к родителям. Впрочем, отец вряд ли станет претендовать на многое, разве что возьмёт кое-какие вещи на память. Конечно, примчится из Германии Марина, поднимет скандал, потому что восьмилетний Амир Тураев тоже имеет права. Пусть разбираются сами, а ему будет уже всё равно. Артур бессознательно торопил время, желая как можно скорее покинуть гостиничный номер.

Прекрасно понимая, что при их встрече обязательно прольётся кровь, Артур оделся во всё чёрное. Ничего странного в этом не было — он носил траур по Валерии, да и раньше частенько выбирал цвет печали. Кроме того, выполняя грязную работу, он почти не имел времени на стирку…

Тураев приоткрыл окно, перекурил и ровно в двадцать тридцать вышел из номера, чтобы никогда туда не вернуться. Отдал ключи. Что-то ответил на вопрос портье и поспешил в холл. Там в глубоком мягком кресле уже сидел громила Николай.

— Добрый вечер! — негромко сказал Тураев, подходя к Миненкову.

— Здравствуйте! — слегка нараспев отозвался тот и пружинисто поднялся.

Артур был уверен, что вокруг рассредоточено по крайней мере человек пять-шесть из его службы. Но определить, кто из находящихся в холле является подчинёнными Миненкова, Тураев не мог.

— Пойдёмте, у меня «тачка» на Лиговке. Мы поедем далеко — в Солнечное.

— Интересно… — Для Тураева такой поворот событий стал сюрпризом. — Ну, поехали, чего ж делать. Значит, ночевать мне здесь не придётся.

— Почему? — удивился Николай, напирая на «о». — Я вас обратно привезу. Иннокентий Павлович ночью улетает в Штаты, долго не задержит.

— Понятно. — Артур больше ничего не сказал и пошёл следом за Миненковым из холла.

Он уже не оглядывался по сторонам и не пытался вычислить охранников Лукина. Думал о другом — подвернётся ли счастливый случай? А вдруг возникнет необходимость, для вида согласившись на все условия Лукина, покинуть место встречи опустошённым и побеждённым? И ведь больше такой возможности не представится. Лукин потеряет к очередному купленному менту всякий интерес, и искать его не станет.

На освещённом жёлтыми фонарями Лиговском проспекте стоял громадный джип с тонированными стёклами, но не тот, не мерейновский. Этот был чёрный с зелёными и красными полосками, кажется, «Ниссан», и внутри сидели два дуболома из какой-то крутой спецслужбы.