Пустошь - Андрей Тепляков

– три…

«Суди меня по правде Твоей…»

– два…

«Ибо у Тебя источник жизни…»

– один…

«Ибо Ты – надежда моя…»

– Проект «Прометей» остановлен.

От напряженной позы у Анны заныла спина. Она неловко повела плечами, следя за графиками на большом экране. Поверх них, горя нулями, мигал остановившийся обратный отсчет.

Откуда-то сзади послышалось завывание вентилятора.

Майкл разглядывал пульт.

Секунды текли медленно, как вода – по каплям.

Ничего не происходило.

Анна не знала, сколько они просидели в молчании. Знала только, что очень хотелось плакать. Она сдерживалась изо всех сил, но губы дрожали, и невозможно было унять эту дрожь.

Майкл уткнулся лицом в ладони. Скрипнуло кресло. Там, у пульта, он поднял голову и взял рацию.

– Мы сделали все, что могли.

Анна всхлипнула.

– Да.

– Не плачь. Ты же умница. Знаешь, кажется, я понял…

За его спиной в глубине комнаты произошло какое-то движение. Сначала Анна не осознала, что видит, а потом… Прямо посередине помещения, там, где была невидимая стена, пробежала рябь. Очертания консоли исказились, вытягиваясь, вспучиваясь вперед. Анна сжала в кулаке рацию и поднесла ее к губам.

– Я… – продолжал Майкл.

Но закончить он не успел.

Позади него призрачная грань выгнулась, словно огромный мыльный пузырь, и за одно мгновение заполнила собой почти все: консоль, кресло и Майкла. Еще секунду Анна видела его искаженные очертания, словно он находился в аквариуме с круглыми стенками, а потом он исчез.

Тетрадь упала на пол. Несколько страниц перелистнулись.

Комната была пуста.

Анна уронила рацию и закричала.

Глава 35

Громкие раскаты слились в непрерывный низкий гул, и нельзя было точно определить, откуда он доносится, – казалось, он шел сразу отовсюду. Земля дрожала, раскачивая вышку, а там внизу город разваливался на куски. Ураганный ветер поднимал огромные облака пыли и песка. Они накрыли дома и улицы, скрыв от глаз сотни трагедий, происходящих там. Пламер стоял рядом с прожектором, вцепившись в перила, и пытался разглядеть, что творится внизу. Сквозь темную пелену едва пробивались тусклые огни автомобильных фар, яркие вспышки молний то и дело затмевали их, оставляя на сетчатке тонкие синие следы. Никаких звуков не было слышно – все поглотил торжествующий рев наступающей на них смерти.

«Я ошибся, – думал Пламер, глядя на исчезающий под ним Санта-Розита. – Я во всем виноват, и никто другой».

В этот момент включилась рация, и на фоне сильных помех он услышал крики, периодически заглушаемые громкими раскатами. Разобрать, о чем речь, он не смог, и молча слушал, понимая, что никакие указания уже не способны что-либо исправить. Рация замолчала, и он сунул ее в карман.

Пламер посмотрел вниз. Песок вздымался и закручивался в широкие вихри, напоминающие огромные водовороты. Иногда в ярких всполохах можно было рассмотреть землю под вышкой. «Еще утром все было хорошо. Мне даже казалось, что я контролирую ситуацию. Господи, как можно контролировать это?» Полковник поднялся и поставил ногу на перекладину. Ветер взревел, словно почувствовав возможную жертву. Он начал хлестать его в спину, подталкивая вперед. «Тебе нужно только встать на перекладину, – говорил он. – Только и всего. Остальное я сделаю сам». Отрешенно глядя перед собой, Пламер поднял вторую ногу и покачнулся. Пальцы еще крепче вцепились в поручень.

«Так будет лучше, – подумал он. – Теперь ничего нельзя сделать».

Стены палатки госпиталя хлопали на ветру, словно крылья. Снаружи грохотало так, будто там шел артиллерийский обстрел. В маленьких окнах то и дело сверкали яркие вспышки. Ощутимо тряслась земля.

Солдат отошел от выхода и сел на одну из кроватей, опасливо поглядывая вверх. Он был бледен.

Чарли приподнялся на локтях, всматриваясь в темноту за порогом.

– Думаю, мы уже никуда не уедем, – сказал он спокойно. – Да здравствует мудрый полковник Ричард Пламер.

Лайан поднялся со своего места.

– Надо посмотреть, что там происходит.

– Будь осторожен.

– Да.

Лайан двинулся по проходу между кроватями. Солдат встал и нерешительно преградил ему дорогу.

– Полковник приказал никого не выпускать, – сказал он.

– По милости твоего полковника мы оказались в ловушке, – ответил Лайан. – Если сейчас же что-то не предпринять, мы погибнем.

– У меня приказ, сэр.

– Ну и выполняй свой приказ. Я не собираюсь выходить из палатки. Я еще не сошел с ума.

Солдат медлил, с сомнением глядя на Лайана. Наконец, он кивнул.

– Хорошо.

Лайан пошел дальше. Стены госпиталя ходили ходуном. Просто чудо, что палатку еще не сорвало с места. Она выгибалась, словно парус; тонкие металлические столбы раскачивались и скрипели. Лайану было страшно. Страшно, как еще никогда в жизни. Для него, как и для многих, смерть была абстрактным понятием – чем-то из будущего. Чем-то неконкретным. А теперь она обрела форму. Она ходила рядом, заглядывая в окна, и ждала. Лайан мог чувствовать ее как что-то большое и темное с горящими белыми глазами.

Он подошел к выходу и осторожно выглянул наружу.

Ветер чуть не сбил его с ног, заставив на секунду задохнуться. Вокруг не было видно ничего, кроме серой пелены песка, который сразу же забил глаза и рот. В нескольких ярдах от палатки, словно призрак, маячила белая вышка, а немного в стороне от нее тускло светились две фары. Лайан обернулся назад.

– Здесь есть фонарь?

Он увидел Стентона и молодого санитара. Они стояли рядом с Чарли и смотрели на него.

– Нужен какой-нибудь помощнее.

– Виктор, принеси ему, – распорядился Стентон.

Санитар скрылся за брезентовой перегородкой и через несколько секунд появился вновь, держа в руке большой фонарь с широкой линзой. Он вопросительно посмотрел на Стентона.

– Неси сюда, – сказал Лайан.

Виктор немного помедлил, собираясь с духом, и подошел к нему.

Лайан включил лампу и стал размахивать фонарем в стороны. От стоящей у вышки машины никакой реакции не последовало. Он продолжал сигналить еще несколько минут, но ничего не добился. Лайан вернул фонарь санитару и отошел от выхода, стряхивая с себя песок.

– Что там? – спросил Чарли.

– Почти ничего не видно – там снаружи настоящий торнадо.

Солдат встал и направился к выходу. Остановившись на пороге, он осторожно выглянул наружу.

Они собрались у кровати Чарли, обступив ее со всех сторон, словно члены религиозной секты у алтаря: Лайан, Стентон, солдат («Крис Верхович», – представился он) и Виктор. Брезентовые стены раскачивались вокруг них, то втягиваясь внутрь, то выгибаясь, как огромный мыльный пузырь. Бледные лица, опущенные руки – люди, почувствовавшие физическую близость смерти.